– Вы можете оказаться где угодно, майор,– порадовал меня главный консультант «Алладина».– В будущем, в другом измерении, в преисподней…

– Такое разнообразие утешает,– пробормотал я.– А почему именно я?

– Потому что вы, майор, наиболее подходящий кандидат,– ответил доктор Сунь.– Единственный из известных нам людей, способный контактировать с объектом без мгновенного летального исхода. Разумеется, путешествий во времени нет в вашем контракте, но, боюсь, ни у вас, ни у нас нет выбора. Слишком серьезна ситуация. По прогнозам наших специалистов, если нынешняя тенденция сохранится, то уже через пятьдесят лет численность населения планеты сократится вдвое, а еще через сто-сто пятьдесят лет наша цивилизация будет уничтожена. Мы знаем вас, майор, и знаем, что вы не откажетесь.

– Угу,– пробормотал я.– Спасение мира – ни больше, ни меньше.

Но доктор прав. Я не откажусь. Попасть в другой мир – это сильно. И спасти человечество – тоже неплохо.

– И каким же образом, доктор, вы собираетесь закинуть меня к питекантропам? – поинтересовался я.

– Вы вряд ли поймете, майор.

– И все-таки попробуйте, доктор. В доступной для тупицы форме.

– Не обижайтесь, майор. Вряд ли на планете найдется сотня ученых, способных понять выкладки Колосова. И я в эту сотню не вхожу. Но основополагающий принцип, как вы, наверное, уже слышали, заимствован в аналоговой магии. То есть, если у нас есть виртуальная копия объекта плюс частица самого объекта, то, воздействуя на копию, мы можем воздействовать и на объект. Именно так был втянут в наш мир ваш трехглазый приятель.

– Он мне не приятель,– проворчал я.

– Неужели? – усмехнулся доктор.– По моим данным, вы провели рядом с его останками в совокупности сорок семь часов.

– Мне там нравится: тихо и никто не докучает,– сказал я.– У меня вопрос, доктор. Вы сказали: виртуальная копия и частица объекта? А откуда взялась эта самая частица? И где она теперь?

– Мы не знаем,– честно признался доктор Сунь.– Ни откуда она взялась, ни куда делась потом. Но она была. Это неопровержимо следует из теории Колосова.

– Ладно,– кивнул я.– Допустим, вы отправляете меня на родину «пессимиста». А что потом?

– Потом, через определенное время, по той же схеме, мы возвращаем вас обратно, воспользовавшись вашим генетическим материалом.

– Годится,– сказал я.– Когда прыгать?

Артём Грива

На следующее утро я вылетел в Америку. В маленький калифорнийский городок Кармаль. Там гостил у своих давних друзей мой батя. Доктор Сунь предлагал пригласить батю в Токио. Как официального консультанта с гонораром, на который в Японии можно купить навороченную вертушку представительского класса. Я отказался. Кармаль – подходящее место. Тихий городок на океанском побережье. Пристанище художников и ученых. Батя говорил, что за последние сорок лет он почти не изменился, разве что белки на пляже стали еще нахальнее.

У батиных друзей был большой дом неподалеку от океана. Деревянный, с черепичной крышей. Места хватило. И мне, и охране. Ну да, Хокусай согласился меня отпустить, но только не одного.

– Не хватало еще, чтобы ты опять угодил в неприятности! – заявил он.

Что творится в мире, если специальный координатор Хокусай превратился в няньку. Он даже порывался поехать вместе со мной, но, к счастью, подоспел очередной инцидент, и его группу (которая когда-то была и моей!) командировали куда-то на Амазонку.

Хозяева, пожилые, интеллигентные и, как большинство белых американцев, бездетные, приняли радушно и меня, и мою охрану: двух элитных «алладиновских» телохранителей (афроамериканцев, кстати), обладавших, к счастью, таким замечательным качеством, как ненавязчивость.

Пока мы с батей прогуливались по улочкам Кармаля, заглядывая в многочисленные галереи, моя охрана ухитрялась оставаться практически незаметной.

Я всё никак не решался выложить бате правду. Он, конечно, знал, что я прилетел не просто так, но вел себя так, будто мы оба – на отдыхе.

Перед тем как прилететь сюда, батя побывал в Пятигорске. Там, в санатории, долечивали деда. Старик, по батиным словам, почти поправился и снова рвется в бой. Но, по личному указанию Государя, его к работе не допустят, пока консилиум не признает его полностью здоровым.

– А мама где? – спросил я.

– Дома. У нее курс лекций в Университете. И вообще ей здесь скучновато. Ты же ее знаешь… Есть хочешь? Здесь рядом неплохой итальянский ресторанчик.

После лукового супа я наконец-то собрался с духом и выложил бате всё. Включая «трехглазого». Батя огорчился. Я, впрочем, и не ожидал, что он придет в восторг. Батя как-то свыкся с тем, что я постоянно рискую жизнью. Успокаивал себя тем, что раз меня не прикончили в первые десять лет моей военной карьеры, то я обладаю соответствующей живучестью. Но сейчас расклад переменился.

– Каковы шансы, что ты вернешься?

– Не знаю, пап. Никто не знает. Мне сказали, что было проведено около миллиона виртуальных экспериментов и дюжину – в реале. Со зверушками. Собачки, свинки, обезьяна… Говорят, что со зверушками всё прошло гладко. Мне их даже показывали.

Ну да, показывали. Но я очень сильно подозревал, что зверьков никуда не отправляли, а продемонстрировали мне, чтобы вселить в меня уверенность в благополучном результате. В последнее время я стал чертовски недоверчив.

– Ничего, бать, выкарабкаюсь с Божьей помощью!

– Вот разве что…

Батя никогда не был особенно религиозен.

– Маме не говори,– сказал я.– И вообще никому не говори.

Батя кивнул.

– Я так понимаю, что этот эксперимент – акт отчаяния?

– Ну не то чтобы… Сама теория Колосова…

– Гипотеза Колосова,– перебил батя.– Теорией она станет, если ваш эксперимент окажется успешным.

– Ладно, пусть гипотеза,– согласился я.– Но в этом есть смысл.

– Артём, я очень сомневаюсь, что пятьдесят тысяч лет назад на Африканском континенте обитали такие вот чудовища. Фактические данные свидетельствуют, что фауна тех времен мало отличалась от той, что была лет четыреста назад. А что касается хомо сапиенс, то оба основных вида совершенно точно имели по два глаза. И это тоже достоверный факт. У нас имеются не только фрагменты, но даже целые черепа.

– Ты считаешь, пап, это будет совсем другая Африка? – спросил я.

– Чтобы что-то считать, я должен знать факты. Иначе это всё – гадание на кофейной гуще.

– Но ты не исключаешь вероятность, что, кроме наших непосредственных предков, в то время в Африке могли быть и сородичи этого существа?

– Может быть. Но сомнительно. Если останки кроманьонцев и неандертальцев до нас дошли, то почему не сохранились и останки этих трехглазых?