Этот же автор сообщает: «И не осталось в это наше время ни булгар, ни буртасов, ни хазар [из-за] народа рус, кроме разбросанной неполной [части этих народов], и |даже] за ней рыскал [народ рус]. Целями и надеждами бежавших было оставаться по соседству со своими областями. И дошло до меня, что большинство из них вернулось в Итиль и Хаза-ран при поддержке Мухаммада ибн Ахмада ал-Азди, владетеля Ширваншаха (точнее, Ширвана. — Авт.), и содействовал он им своими воинами и своими людьми, а они, надеясь, просили, чтобы с ними заключили договор, и они были бы покорны им за участок земли, на котором они будут жить»{745}.

Ширван-шах Мухаммад ибн Ахмад ал-Азди взошел на престол в 981 году, и, значит, хазары обратились к нему за помощью не раньше чем через десять с лишним лет после того, как русская дружина разгромила их земли. Это, кстати, означает, что все эти годы завоеватели оставались на покоренных территориях и, по-видимому, собирались оставаться на них и в дальнейшем. Для дружины русского князя, посланной на единовременную военную операцию, это выглядит крайне странно. Тем более что Святослав до самой своей смерти в 972 году вел изнурительную войну на Балканах и, как видно из летописи, очень нуждался в воинах. «Повесть временных лет» сообщает, что после возвращения из-под Царьграда, до которого князь «немного не дошел», поскольку перепуганные византийцы откупились богатыми дарами, Святослав увидел, «что мало у него дружины… так как многие погибли в боях». Он сказал: «Пойду на Русь, приведу еще дружины»{746}.

Тем не менее значительная часть русского войска в это время обитала, и, судя по всему, неплохо обитала, на завоеванных землях Юго-восточной Хазарии, которые никак нельзя было считать присоединенными к метрополии — они отстояли от нее слишком далеко и отделялись территориями, которые Киевом не контролировались, да и летопись ничего не сообщает о том, что на этих землях существовало подвластное Киеву княжество. Такая система была не характерна для Древнерусского государства. А вот для варягов, дружины которых расходились по миру не для расширения границ метрополии, а для поиска «места под солнцем» для себя лично, это была вполне обычная ситуация{747}.

Так или иначе, хазары, бежавшие из своих земель, обратились к властителю Ширвана. Он, судя по сообщению Ибн Хаукаля, оказал им какое-то содействие и помог вернуться на родину. Но в 991 году правлению Мухаммада ибн Ахмада ал-Азди пришел конец, а свою деятельность в районе хазарских владений он завершил годом раньше. Тогда обманутые в своих ожиданиях хазары обратились за помощью к Хорезму — об этом, как мы уже говорили, писал Ибн ал-Асир, только он отнес эту помощь к несколько более раннему времени и считал, что хазары просили защитить их только от огузов. «…Ноте отказались им помочь, сказав им: “Вы неверующие, но если вы примете ислам, мы вам поможем”, — и те приняли ислам кроме их царя. Тогда хорезмийцы пришли им на помощь и выгнали тюрок из их страны. После этого и царь их принял ислам»{748}.

Ибн ал-Асир пишет только об изгнании огузов, но русы тоже покинули завоеванные земли Прикаспия, произошло это, по-видимому, после 889–890 годов, и тоже не без вмешательства Хорезма{749}.

Хазары, по крайней мере частично, вернулись на родину, но теперь это был крохотный осколок былой державы. Бывшие подданные каганата, жившие в Подонье и на Тамани, попали под власть Руси. В Белой Веже поселились славяне, но былое благополучие ее не возродилось, поскольку торговые пути теперь проходили через земли, где не было единой государственности и полыхали войны. В качестве славянского города она просуществовала немногим более ста лет.

Несмотря на то что хазары (по крайней мере те, что пытались сохранить свою государственность в Прикаспии) вынуждены были принять ислам, какое-то количество иудеев среди них, вероятно, оставалось, потому что, когда киевский князь Владимир выбирал новую религию для своего народа, к нему, как гласит летопись, с проповедью «пришли хазарские евреи»{750} (напомним, что на остальной территории каганата жили преимущественно язычники и только в крупных городах, прежде всего таких, как Итиль и Семен-дер, были еврейские диаспоры).

Дербентская хроника сообщает, что в 1064 году «остатки хазар численностью в 3000 семей прибыли в город Кахтан из страны хазар, отстроили его и поселились в нем». Но о каком городе идет речь и где он находился, доподлинно не известно{751}. Возможно, это было последнее сообщение о «стране хазар». Примерно с этого времени Хазария, уже исчезнувшая с карты Европы, окончательно исчезает и из письменных источников.

Сам факт, что Хазария сыграла значимую роль в истории, долгое время отрицался. По логике официальной советской науки «маленькое паразитическое ханство», к тому же постоянно угрожавшее Руси, конечно, не могло оставить после себя ничего ценного — ему «позволялось» только развеяться как дым, без следа. Сегодня наличие многопланового «хазарского следа» в истории и культуре народов Восточной Европы признано отечественными историками, но исследование его только начинается.

В результате разгрома Хазарии Святославом распалось государство, объединявшее множество этносов. Интересно, что хазарская кочевая империя была сокрушена не с востока, откуда время от времени, разоряя европейские земли, выплескивались волны «диких» кочевников, а с Запада. Остановив натиск арабов, долгое время сдерживая на своих границах кочевников-огузов, хазары не смогли устоять против русов, жаждавших оседлать ключевые торговые пути и самим получать дань со многих подвластных Хазарии народов.

Но Руси удалось удержать лишь часть «хазарского наследства». Только до 90-х годов X века славяно-варяжские отряды, вероятно, оставались в низовьях Волги и контролировали район Итиля. Затем они были навсегда вытеснены оттуда новыми хозяевами этих мест — хорезмийцами. Полную независимость обретает и северо-восточная окраина Хазарии — Волжская Булгария. Освободившись от власти каганата, ей удалось не попасть в зависимость от Руси. Расположение на трассе важнейших торговых путей предопределило крепость и благополучие этого молодого государства на несколько веков вперед. «Повесть временных лет» рассказывает, как русские князья сами отказались от мысли владеть своими слишком успешными соседями:

«В год 6493 (985). Пошел Владимир на болгар в ладьях с дядею своим Добрынею, а торков привел берегом на конях; и так победил болгар. Сказал Добрыня Владимиру: “Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не платить — пойдем, поищем себе лапотников”. И заключил Владимир мир с болгарами, и клятву дали друг другу, и сказали болгары: “Тогда не будет между нами мира, когда камень станет плавать, а хмель — тонуть”. И вернулся Владимир в Киев»{752}.