Грохнул новый выстрел. Кто-то завизжал, лэрт спустил курок.

– Может, добьём их, и дело с концом? – меланхолично предложил Зэван, после того как Кайт достала из него пулю.

– Нет.

Заклеймённые сидели в углу кухни, ожидая своей очереди. Словно демоны, вылезшие из Бездны, они с непониманием и настороженностью поглядывали на тихий уют кухни и жителей дома, что вернулись к лепке пирогов, будто ничего не произошло.

– Мой дом – это нейтральная зона. Никто никого здесь убивать не будет. Я ясно изъясняюсь? – последнее было обращено к Заклеймённым, те медленно и как-то неубедительно кивнули.

– А могли бы сбросить их тела в сток и забыть, – обронил Дэймос, заняв место Кайт за столом, лепя пироги.

Руд достал первую партию выпечки, и у окружающих несколько помутился рассудок от запаха.

– Куда грязными руками?!

Сурового и страшного, как демон Кареста, Заклеймённого хлопнули полотенцем, словно вшивого кота. Отдёрнув руку, тот втянул голову в плечи и непонимающе взглянул на Кайт.

– А вот нечего было палить без разбору, – в ответ на хмурый взгляд золотых глаз она сощурила свои светло-голубые. Вооружённая полотенцем, она казалась куда более грозным противником. – Следующий.

В той перестрелке пострадали стены, нежели сами стрелки. Те, кто стояли на кухне, бросились на пол и спрятались под столом, когда Вилинарий отвлёк Заклеймённых подлой стрельбой сквозь стены. Теперь Кайт обрабатывала раны, вытаскивала пули и хлопала полотенцем каждого, кто выражал желание поступить разумно и не тратить время на Заклеймённых. Более того, им налили чай и позволили сожрать не меньше шести пирогов на каждого. Возмущению Дэймоса не было предела. Стоило бы перерезать им сухожилия и бросить на нижних уровнях катакомб на съедение упырям, а не кормить.

– Господа, – с неуместным пафосом начала Кайт, когда второй противень с пирогами отправился в духовку. – Давайте договоримся на будущее. Мой дом – это нейтральная территория, – повторила она, наблюдая, как Руд подкладывает дрова в печь. – Никто никого здесь не убивает, не преследует и не мучает.

– Довольно самонадеянно для человека, не обладающего властью, чтобы защитить свой авторитет, – заметил Зэван как бы в сторону, но все его услышали.

– Я обладаю навыками и инструментами, позволяющими мне лечить даже Заклеймённых, – заметила она, покачав в воздухе пирогом с капустой. – При этом я могу обеспечить уход за тяжёлым больным и гарантировать, что он не будет лежать где-то в сыром подвале в антисанитарных условиях. – Отпивая чай, она улыбнулась, словно сама верила, что получится обезопасить свой дом. – К тому же здесь недурно кормят. Как вы считаете?

Вопрос был обращен к Заклеймённым. Несколько обескураженные происходящим, они, впрочем, выразили восхищение кухней и пообещали соблюдать нейтралитет в обмен на медицинские услуги.

– Учтите, она только притворяется милой, а деньги с вас всё равно потребует, – пробурчал Зэван, украдкой вытирая жирные пальцы о скатерть.

Заклеймённых проводили и вернулись на кухню. Убрав чашки, продолжили лепить пироги. Руд принялся рассказывать о помолвке брата, который, вдруг воспылав родственными чувствами, звал его в гости.

О перестрелке напоминали лишь дыры в стенах и окровавленные бинты в мусорке.

– Дед хочет, чтобы ты вернулся в Сорон, – негромко произнёс Вилинарий, отщипывая вилкой начинку из яйца и зелёного лука.

– Уверен, что стоит при мне об этом говорить? – так же тихо, не отрывая взгляда от теста, которое раскатывал, спросил Зэван.

– Едва ли это большой секрет. Я тут узнал, что Белый олень хочет того же, – пожал плечами Вилинарий. – Медному дракону осталось недолго, и кто-то должен его заменить. От того, какую политику он станет продвигать, многое зависит, вот каждый и спешит навязать свою правду.

Он покосился на Дэймоса, но тот ответил не сразу.

– На одном только острове Сов живёт не меньше десятка моих родственников, что будут бороться за титул. С чего бы мне вступать в борьбу? Мне и тут неплохо живётся.

– Мало кто из них унаследовал долгожительство от деда, – ответил Вилинарий.

– Можно поступить проще, – щёлкнул пальцами Зэван, и стоящие рядом отшатнулись от муки, Кайт бросила в их сторону предостерегающий взгляд. – Подождать, когда родственники в погоне за властью передавят друг друга, и потом уже ехать.

– Угу, с голой жопой, – буркнул Дэймос. – Думаешь, родственники будут рады меня видеть? Корабль, что рискнёт доставить меня на архипелаг, затопят, едва он отчалит от берега. Даже если доберусь до островов, там я буду никем. Без связей, земли и рабов я сам буду стоить едва дороже раба.

– Потому дед навязывает тебе свою помощь, – кивнул Вилинарий. – Как и Белый олень.

Вот зачем Олень хочет, чтобы он приехал на Восток. Вот зачем прибыли военные из Луринатти. Это осложняет дело. Если они поймут, что Дэймос не желает сотрудничать, то надавят на Кондому, сделав его жизнь ещё более невыносимой, вынуждая бежать с материка.

Закончив с готовкой, всех пригласили в гостиную на чай.

«Чай» в этом доме означал не чайную пару и какое-то угощение, а большую тарелку сытного обеда, засолки, салаты, бутерброды и только потом чай и сладкое. Погружённый в невесёлые думы, Дэймос едва участвовал в разговоре.

– Я бы простила вам приход Заклеймённых в мой дом, но то, что у вас пироги такие красивые получаются, ещё и не разваливаются, уже чересчур, – вывел его из задумчивости весёлый голос Кайт.

Оторвавшись от созерцания узора на скатерти, Дэймос моргнул, пытаясь вспомнить, о чём говорят за столом. Айналис и Руд, наклонившись друг к другу, любезничали, вид имели глупый и влюблённый. Зэван украдкой размазывал варенье по обивке стула, на котором сидел. Вилинарий с гримасой отвращения наблюдал за этим, но не спешил его выдавать. Только Кайт смотрела на него с игривой улыбкой, словно приглашая к пикировке. В руке она держала чуть подгоревший, идеально защипанный пирог.

– Прошу прощения, – спешно поднялся Дэймос, откладывая салфетку. – Я совсем забыл про время.

Провожаемый удивлёнными взглядами, он оделся и покинул уютное тепло кайтовского дома.

Переговоры с Советом выпили из него все соки. Кондома после долгих раздумий, показавшимися Дэймосу вечностью, всё же решила принять змею под крыло.

Они хотели сохранить старый порядок, и пришлось надавить, соврав, что в противном случае он отдаст копии дневников Серым. Никаких уступок. Свобода от преследования и слежки, гражданство и все привилегии, связанные с его постом в Милицейском управлении. Никаких премиальных, пустых титулов в надежде потешить его эго и запудрить мозги.

После собрания Далтон недвусмысленно намекала, что не желает проводить эту чудесную зимнюю ночь в одиночестве. Тащиться за город и греть постель старой пиявке настроения не было, и Дэймос её намёки проигнорировал.