Символично, что первым спектаклем, который она здесь сыграет, будет комедия Островского «Женитьба Бальзаминова, или За чем пойдешь, то и найдешь». Усатова знала, зачем пришла в БДТ. Чтобы обрести свой дом, чтобы через одно рукопожатие оказаться в непосредственной близости с главными хранителями традиций русского реалистического театра, чтобы насладиться, а заодно и поучиться мастерству у товстоноговских артистов. Она даже специально попросит разрешения постоять за кулисами и не пропустит ни одного представления «Холстомера» с Евгением Лебедевым, жадно впитывая каждую его паузу, каждое слово и жест. Это нужно было изучить самой досконально, до невидимых никому тонкостей. За тем, можно сказать, и пришла сюда.

Но все равно играла по-своему. С каким-то гоголевским размахом и фантастичностью. Ее Белотелова — это Ноздрев в кринолине. Грезя о женихе, она будет прижимать к виску соленый огурец, а к пышному декольте — бюстик П. И. Чайковского. Она вся в мечтах и бантиках, в порывах и желаниях. Женщина-облако, Женщина-гроза, Женщина — Малиновое озеро. Все это она, купчиха Белотелова, словно приехавшая в БДТ на кустодиевской тройке с бубенцами и хрустящим на полозьях розовым снегом.

Театральное пиршество, устроенное Усатовой в «Женитьбе Бальзаминова», требовало немедленного продолжения «банкета». Но, увы, скудный рацион академического театра не предполагает столь частых удовольствий. Актеров в труппе много, спектаклей мало. Сидите и ждите своей очереди в длинном-предлинном коридоре вместе с другими народными и заслуженными. А ведь вот уверен: родись Усатова на сто лет раньше, ставили бы на нее и Мейерхольд, и Станиславский. Не говоря уже про Малый театр, который давно по идее должен был выкрасть или перекупить себе такую актрису за любые деньги. Но нет, никто на Усатову не покушается, никто ничего не предлагает.

А она человек скромный, застенчивый, сама биться в закрытые двери не будет. Ни с кем ссориться не хочет, никому дорогу перебегать не собирается. Всем всегда улыбается и, похоже, больше всего боится кого-то задеть или обидеть. Это же театр! Одни самолюбия и амбиции.

Из недавних ее ролей — Мать в спектакле К. Богомолова «Слава» по пьесе сталинского лауреата Виктора Гусева. Поначалу Нина опасалась, что на нее повесят микрофон и заставят в него говорить. Как же без живого звука? Она ведь актриса старой школы, умеет, если надо, шепотом сказать так, что слышно на галерке. Но выяснилось, что с микрофоном даже удобнее.

И вообще Костя Богомолов ее очаровал. Столько всего знает, такой образованный, так был хорошо готов к постановке, о которой, оказывается, мечтал с юных лет.

— Самое приятное для артиста — это сам процесс, когда ты ничего не знаешь, идешь впотьмах: текста не помнишь, в мизансценах путаешься, еще не очень понимаешь, когда выходить, когда уходить. Но вот звучит музыка, специально подобранная или написанная для спектакля. Потом долго ставят свет, наконец видишь всю декорацию… И вот наступает вечер, когда по трансляции до тебя доносится гул зала, как шум морской. Это тебя будоражит настолько, что давление зашкаливает, а про себя думаешь только об одном: «Господи, дай мне память, дай разум, чтобы выйти на сцену и не опозориться». Это же сплошные стихи, тут нельзя нести отсебятину. Стих на ходу не придумаешь. Но Бог хранит! Спектакль, мне кажется, получился. И в театре у нас его хорошо приняли.

А что же Малиновое озеро? Как оно там без нее? Когда последний раз была у себя на родине? Оказывается, что сравнительно недавно. Долго боялась туда ехать. Ведь никого уже в живых нет! Но выяснилось, что только по последней переписи Усатовых пятьдесят дворов. Ей, как народной артистке, конечно, всё организовали по первому классу. С погодой только не повезло. Ехали из Барнаула со специальной съемочной группой. Но только подъехали к озеру, и тучи рассеялись.

— На закате вода стала не просто малиновой, а розово-малиновой, яркой такой, и мы с сыном пошли по лунной дорожке. А у меня слезы, и я думала в этот момент про свою жизнь. Что бы было со мной, сложись все иначе? Наверное, так бы тут и жила. Никуда бы не уехала. Занималась хозяйством. Я это дело люблю. У меня глаз приметливый. Сразу вижу, что надо починить, исправить. А если бы не было революции, то наш бы род, наверное, продолжался бы и продолжался. Все же были работящие, и детей всегда у всех было много. Да что об этом теперь говорить?

А соли в этом Малиновом озере такая концентрация, похлеще, чем в Мертвом море. Ты просто каким-то каменным изваянием из воды выходишь. Мне потом объяснили, почему оно малиновое: там такие рачки, которые миллионами там жили. Их называют артемии, и вот они-то и дают розовый цвет. Когда выходит луна или когда свет их притягивает, это такая красота немыслимая. Мы ходили и по ягоды, и по грибы. Там сухо-сухо в лесу. И сосны. Такое все породистое. Одним словом, Алтай!

У него есть проект, который еще никто не видел. Называется «Избранники». Евгений Миронов решил собрать в одном фильме как молодых, так и очень пожилых актеров. Мужской разговор — глаза в глаза, про жизнь, про сущность актерской профессии, которая считается почему-то женской, про умение слышать судьбу и ждать свою роль. Главными протагонистами фильма должны были стать отец и сын — Олег Павлович Табаков и его младший сын Паша. Ждали до последнего, что Олег Павлович поправится и выйдет из больницы. Не дождались. А без него эта затея для Миронова потеряла смысл. Хотя он не из тех, кто останавливается на полпути.

Миронов обязательно все доводит до конца. Есть в нем это упрямство прирожденного отличника. Как бы ни было трудно, не сдаваться и никогда не сдавать своих. Так было, когда он первым ринулся на защиту Чулпан Хаматовой, на которую ополчилась либеральная общественность за ее участие в президентской компании 2011 года. Так было, когда в Кремле вместо благодарственных слов, полагающихся по протоколу, он вручил В. Путину прошение от деятелей искусства, обеспокоенных судьбой Кирилла Серебренникова. Жест, который, как говорят, стоил ему поста художественного руководителя МХТ им. Чехова.

Евгений — один из немногих, кто вместе с фондом «Артист» возродил и пытается всерьез развивать давние традиции поддержки престарелых деятелей театра, видя в этом свой человеческий долг. Вообще с именем Миронова в нашем театре связано понятие совестливости, порядочности, благородства. Есть Женя, есть его Театр Наций, и как-то от самого сознания этого становится легче на душе. И если даже вокруг мрак, то почему-то веришь, что это не может быть надолго.

Миронов-коллаж

Он может сыграть любого: от Нижинского до Путина. У него такой тип внешности. Лицо как загрунтованный холст или лист бумаги — рисуй что хочешь. Гениальный канадец Робер Лепаж первым угадал это свойство, поэтому и предложил ему сделать из шекспировского «Гамлета» моноспектакль. Никто ему там не нужен! Никаких тебе людей с наклеенными усами и алебардами в руках, никаких накрашенных артисток в платьях со шлейфами. Один за всех. Спектакль-коллаж, спектакль-чертеж, спектакль-патрон, точно вычисленный по мерке его таланта и пропорциям его невысокой хрупкой фигуры.