И именно это его сейчас беспокоило. А что, если босс ошиблась? Что, если Элли Гривс находится сейчас где-то в этой темноте и подвергается неслыханным издевательствам? Что, если он приехал слишком поздно и Темплтон успел его опередить?

У Элли тоже была родительница. Мать, которая сейчас с ума сходит от беспокойства.

Если босс ошиблась, то он сейчас находится всего в нескольких футах от того, чего они все так боялись.

Доусон покачал головой и открыл дверь машины.

И именно в этот момент раздался крик.

– Где ты теперь, Брайант? – спросила детектив.

– Кажется, мы подъезжаем к сервису Фрэнкли. Хотя вроде рано еще ему разминать ноги…

Ким заметила автомобильные фары, двигающиеся по интересующей их подъездной дороге. Она пригнула голову и теперь смотрела сквозь стекла двух стоящих рядом машин.

– Брайант, у меня движение. Светлый «Мондео» с номером, начинающимся на «ноль три». А что у тебя?

– Парень припарковался в западном конце парковки. Двигатель выключили, но из машины никто не выходит.

Ким проследила, как «Мондео» доехал до шоссе и повернул налево.

– Подойди к нему и спроси, как проехать куда-нибудь. Нам надо знать, кто сидит в этой машине.

Инспектор подождала секунд пять, позволив трем автомашинам вклиниться между ней и «Мондео».

– Иду через парковку, командир. Пытаюсь напустить на себя озадаченный вид.

Ким удержалась от колкости – «Мондео» медленно пересекал центр деревни Кинвер. Одна из машин куда-то отвернула, и теперь между ней и «Мондео» было два автомобиля.

– Не выключай телефон, – предупредила инспектор.

Она слышала разговор на заднем плане. Надо было признать, что Брайанту отлично удается роль озабоченного и в то же время дружелюбного простака.

Она услышала, как сержант поблагодарил водителя «БМВ» за помощь, и в этот момент «Мондео» повернул налево, на Бриджнорт-роуд. Черт возьми, цивилизация находится в противоположной стороне.

– Командир, я выяснил, кто эта подсадная утка. Это садовник Темплтона… сказал… совпасть…

– Брайант, ты куда-то исчезаешь, – сказала инспектор, включая поворотник и следуя за машиной, которая ехала в сторону аэропорта Хафпенни-Грин.

– Где… ты…

– Брайант, если ты меня слышишь, то я въезжаю в Боббингтон… Двигаюсь в сторону летного поля.

Раздался щелчок, и линия замолчала. Черт побери. Так и не понятно, услышал ее сержант или нет.

Вот сейчас она действительно оказалась в полном одиночестве. Так же как и он.

Всё, чему ее учили в прошлом, говорило за то, чтобы она остановилась и ждала. Ее собственная безопасность стоит на первом месте. Но проблема была в том, что учили ее на выдуманных примерах, и каждое преступление было инсценированным. А сейчас перед ней не гипотетическая задача на экране компьютера. И Элли Гривс – это не имя, которое она увидела в презентации, сделанной в «Пауэр Пойнт»[73].

Если она не готова рискнуть собой ради молодой и невинной девочки, то какой тогда, черт побери, был смысл в этом ее предыдущем обучении?

«Мондео» повернул налево, на темное летное поле аэродрома.

И Ким тоже повернула вслед за ним.

Элли попыталась вскрикнуть под кляпом, когда машина въехала в яму на дороге. Сила толчка заставила ее удариться о крышку багажника.

По мнению Элли, ее засунули в багажник минут тридцать назад. Вначале машина часто останавливалась и трогалась снова. Девушка слышала голоса, звуки проезжающего транспорта, крики и даже сирену. Услышав ее, она стала молиться, чтобы это приехали за ней. Но, как и все остальные звуки, сирена постепенно стихла вдали.

В самом начале Элли чуть не задохнулась от едкого запаха масла, но потом поняла, что это воняет тряпка, которая застряла прямо возле ее щеки. С помощью подбородка Элли смогла отодвинуть ее подальше от своего носа, и теперь ее лицо терлось о жесткий ковер на дне багажника.

Слезы разочарования текли по ее щекам, когда она тщетно пыталась нанести удар по крышке своей тюрьмы, но та оставалась недосягаемой для ее связанных ног и рук.

Теперь машина двигалась быстрее, так же как быстрее билось сердце у нее в груди.

Звуки исчезли, автомобиль двигался без остановок, но трясти стало сильнее. Элли догадалась, что они свернули на одну из загородных дорог. Время от времени им навстречу пролетал тяжелый трейлер, и их машину мотало из стороны в сторону.

Девушка даже не рассмотрела, в какую машину ее засовывают, когда Роксана вытащила ее из подвала и передала Каю. И никакие мольбы с ее стороны не смогли растопить сердце этой женщины.

Видя полное отсутствие эмоций на лице бывшей подруги, Элли пришлось признать, что между ними не существует никакой связи и что Роксане на нее абсолютно наплевать. Все ее добрые слова и жесты куплены и оплачены Каем Лордом. Каждый комментарий, замечание и полный сочувствия звук были идеально отточены с единственной целью – заманить ее в ловушку. Боль, которую Элли почувствовала от этого предательства, была сравнима лишь с ее злобой на самое себя за легковерие и готовность признать, что своей маме она до лампочки.

Но все эмоции, которые девушка переживала во время своего путешествия, бледнели перед ее страхом. Страх стал такой же неотъемлемой ее частью, как жизненно важные органы тела. Остальные эмоции возникали и исчезали, но ужас присутствовал постоянно.

Неожиданно темп движения вновь изменился. Машина замедлилась и теперь совершала один резкий поворот за другим. Голова Элли стукалась о какую-то металлическую штуковину, которая лежала рядом.

Девочка пыталась не обращать внимание на боль в бедрах, возникшую из-за того, что в багажник ее затолкнули в позе зародыша, но она знала, что ее ноги вот-вот занемеют. Она попыталась вернуть их к жизни. Ей надо быть готовой к малейшей возможности убежать. Коленка хрустнула, и Элли закричала, а ее глаза наполнились слезами.

Ее склонный к логическим построениям ум подсказывал ей, что Кай ни за что не позволит ей сбежать, но она не могла оставить эту надежду. Иначе ей пришлось бы признать, что она никогда больше не увидит свою маму.

Элли знала, что поездка подходит к концу. Она приближается к конечной ее точке. Девушка это чувствовала. Вот сейчас машина остановится, а у Элли не было ни малейшего представления о том, что произойдет с ней дальше.

Последняя машина исчезла в тот самый момент, когда «Мондео» повернул к летному полю.