В ответ Мариша дернулась, так что чуть не свалилась.

— Тихо ты! — возмутилась Юля. — Топаешь как слон.

— А ты мне ухо щекочешь своим шепотом! Знаешь, как противно. У меня даже мурашки по коже побежали.

— Какая ты стала чувствительная! — ехидно ответила Юля. — И между прочим, по мне мурашки бегают уже почти неделю. С тех пор, как ты вынудила меня ввязаться в свою очередную авантюру.

— Кто же знал, что Андрей Васильевич окажется таким приличным по сравнению с другими нашими знакомыми мужчинами человеком? — со вздохом ответила ей Мариша. — Но зато, если посмотреть на дело с другой стороны, то это даже хорошо, что сначала мы заподозрили в нем преступника. Ведь иначе мы бы не начали за ним следить. И не помчались бы прятаться от его гнева на дачу к Таньке. И как знать, если бы не наше присутствие, может быть, ее бы уже и в живых не было.

— И все-таки я не понимаю, этому Маю кто из нас четверых нужен? Я, ты, Таня или Оля? Похоже, он покушался по очереди на всех. Но теперь что-то прилип к Ольге. В чем дело?

— Ему нужна одна из нас, — ответила Мариша. — Ты же сама сказала, что по телефону он отказывался убить «замечательную девчонку». Понимаешь, одну девчонку. Или ты напутала?

— Ничего я не напутала, так он и сказал, — кивнула Юлька. — Но потом еще про классных подруг прибавил. Как ты думаешь, к чему он это сказал?

Этого Мариша не знала. Но не сомневалась, что если Юлька и дальше будет так шипеть и топтаться в шкафу, то Май заподозрит неладное, не пойдет на дело, подруги его не поймают и, значит, никогда им не удастся вытянуть из него признания, чего ради он прицепился к четырем подругам. Эти соображения Мариша выкладывать Юльке не стала, а просто посоветовала заткнуться. Юля замолчала, и некоторое время все шло хорошо.

— У меня спина чешется! — пожаловалась ей Юля. — Кажется, тут блохи.

— Не валяй дурочку! Откуда тут блохи! Танька патологическая чистюля! Стой спокойно и не шуми!

Минут на десять воцарилась тишина. Но потом у самой Мариши стало невыносимо чесаться в носу, должно быть, началась запоздалая реакция на пыль.

— Что ты ерзаешь? — недовольно спросила у нее Юлька. — Сама же велела вести себя тихо!

Мариша из последних сил зажимала себе нос, дрыгая ногой от нестерпимого желания чихнуть.

— Постарайся дышать ртом, — прошептала Юлька, смекнувшая, в чем дело.

Мариша стала дышать ртом. Свербеть в носу перестало, зато теперь чудовищно запершило в горле. Мариша уже подумывала о том, чтобы наплевать на всю операцию и выбираться из шкафа, как вдруг Юлька испуганно схватила ее за руку.

— Шаги! — предупредила она. — Он идет!

Мариша набрала в грудь побольше воздуха и затаила дыхание. По квартире определенно кто-то двигался. И этот человек старался, чтобы его перемещения происходили как можно тише. Приоткрыв в шкафу узенькую щелочку, Юлька приникла к ней. По коридору двигался Май в самой лучшей Ромкиной пижаме. Эту пижаму Ромка если и надевал, то всего лишь раз в жизни. Таня купила ее на прошлый день рождения мужа. Но так как Таня совершенно точно знала, что Ромка такое транжирство не одобрит и ей еще потом и влетит по первое число, то подруги договорились, что Юлька сделает вид, будто это ее подарок.

Таньке потом все равно от мужа попало. Он ей высказал претензии по поводу того, что вот, мол, ее подруги дарят ему дорогие подарки, а Таниной фантазии хватило лишь на какой-то заурядный парфюмерный набор. И еще к тому же весьма недорогой. И так долго нудил по этому поводу, что Танька плюнула в сердцах и раз и навсегда зареклась баловать кого бы то ни было из мужиков.

И вот теперь в этой роскошной шелковой пижаме по коридору двигался Май. При всем своем возмущении Юлька все же не могла не признать, что Маю пижама необыкновенно идет. Гораздо больше, чем она шла Ромке. Фигура у преступника была что надо. Юлька невольно ею залюбовалась. Но тут ее внимание привлек к себе предмет, который Май нес в руках. Это была большая пуховая подушка, которую он прижимал к животу. Поняв, что именно замыслил преступник, Юлька вознегодовала вдвойне. Это надо же! Ему отдают лучшую в доме пижаму, с которой связано столько хлопот и волнений, а он в благодарность решил придушить гостью хозяйки. А может быть, и саму хозяйку. Одной подушкой!

— Что там? — прохрипела Мариша, когда шаги стихли.

— Он пошел их душить, — мрачно произнесла Юлька. — И подушку с собой захватил.

— Какой предусмотрительный! — восхитилась Мариша, мигом раздумавшая чихать.

Юлька осторожно открыла дверцу, и подруги выбрались из шкафа. На цыпочках они прокрались к дверям большой комнаты. Но никакой подозрительной возни оттуда слышно не было. Наконец волнение стало совершенно непереносимым, и подруги все же рискнули приоткрыть дверь. Их глазам сразу же представилось удивительно трогательное зрелище. Возле Оли спиной к двери стоял Май и любовался спящей девушкой. Но не успели подруги хорошенько умилиться, как Май вдруг резко наклонился, прижал подушку к лицу Оли и навалился на нее всем телом.

— Ай! — вскрикнула Юлька.

— Ох! — вторила ей Мариша.

И подруги кинулись спасать Олю, которая вовсю брыкалась, но вырваться из рук парня не могла. Он все же был гораздо сильней ее. Так как дверь в комнату вела одна, а протиснуться в нее подруги пытались одновременно, то неудивительно, что они застряли. Пока они, пыхтя и отпихивая друг друга, рвались на помощь Оле, произошла странная вещь. Май внезапно сам убрал подушку от лица Оли, шлепнулся на ковер и горько разрыдался. Подруги наконец прорвались в комнату и поспешили к Оле. При поверхностном осмотре с ней все было в порядке. Она сидела на кровати, жадно дыша и изумленно таращась на рыдающего на ковре Мая.

— Что тут случилось? — свирепо спросила Мариша.

— Сама не пойму! — слегка отдышавшись, сказала Оля. — Я спала, а потом вдруг мне стало нечем дышать. Я брыкалась, но вырваться мне не удавалось. А потом вдруг меня отпустили! Это вы меня спасли!

— Нет, — покачала головой Юлька. — Мы тут ни при чем.

— Как это? — немедленно вознегодовала Оля. — Разве вы не должны были прийти мне на помощь при малейшей опасности?

— Видишь ли, мы не успели, — смутилась Юля.

— Хорошенькое дело, чем же вы таким важным были заняты, пока меня убивали? — подбоченясь, спросила у них Оля.

— Мы не могли решить, кто первым пройдет в дверь, — ляпнула Мариша, и Оля потеряла дар речи.

В это время с кровати, на которой лежала Таня, раздался оглушительный всхрап. Олино внимание переключилось на третью подругу. И возмущение закипело в ней, выплеснувшись наружу.

— Посмотрите на эту лентяйку! — закричала Оля. — Что она там делает? А я вам скажу, она дрыхнет и храпит! Это вместо того, чтобы быть начеку и спасать меня при первых же признаках тревоги! Она спит, а меня в это время убивают! Ну и подруженьки! Одни в дверь пролезть не могут, другая дрыхнет без задних ног.