Депутатом Государственной Думы РФ В. И. Илюхиным выявлен факт изъятия в 1964 г. из хранящихся в Информационном центре УМВД по Пензенской области архивных фондов Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД всех документов, касающихся заключенных, содержавшихся в 1940–1941 гг. в Смоленском, Купринском и Краснинском асфальтобетонных районах Вяземлага. Документы были вывезены из Пензы в Москву, где их следы затерялись. По некоторым данным, вывезенные в 1964 г. из Пензы документы о польском контингенте Вяземлага периода 1940–1941 гг. были помещены на спецхранение в Центральный государственный архив народного хозяйства СССР (ныне – Российский государственный архив экономики), откуда они были вторично изъяты в 1996 г. и направлены на спецхранение в Архив Президента Российской Федерации.

Доктором исторических наук Ю. Н. Жуковым в АПРФ при просмотре подборки документов, подготовленных в 1992 г. для «дела КПСС» в Конституционном суде, была обнаружена ксерокопия подлинного письма Берии в ЦК ВКП(б) с предложением о расстреле 3196 польских преступников. К сожалению, Ю. Н. Жукову не удалось тогда получить копию этого важнейшего документа.

Одной из самых интересных документальных находок, сделанных участниками проекта «Правда о Катыни», является обнаружение независимым исследователем Г. Спаськовым в Российском государственном военном архиве двух рассекреченных оперативных сводок за 1941 г. 55-го полка войск НКВД по охране особо важных объектов. Из содержания этих сводок частично прояснилась судьба примерно 6000 военнопленных полицейских из Осташковского лагеря. Выяснилось, что в январе – феврале 1941 г. их перебросили в район Беломоро-Балтийского канала (предположительно в Маткоженский исправительно-трудовой лагерь НКВД на строительство Маткоженской ГЭС), а в первых числах июля 1941 г., уже после начала войны, стали небольшими партиями конвоировать через Пудож в направлении Архангельска.

Также весьма интересной находкой следует признать циркуляр НКВД СССР № 245сс от 18 сентября 1941 г. «О порядке освобождения польских граждан». Данный циркуляр доказывает, что амнистия 12 августа 1941 г. не была всеобщей и существовал контингент польских граждан, вообще не подлежавший освобождению, – осужденные по «бытовым» статьям УК польские уголовники, родственники находившихся на нелегальном положении членов ОУН, провокаторы в польской компартии и комсомоле. Весьма ограниченно (лишь при наличии персонального заключения ГУГБ НКВД СССР о целесообразности освобождения) освобождались по амнистии от 12 августа 1941 г. осужденные за шпионаж и подследственные по статьям о шпионаже. Кроме того, в этом циркуляре есть ссылки на три директивных письма НКВД от 19 августа 1941 г., имевших прямое отношение к «катынским» полякам, – № 429 «О порядке освобождения польских военнопленных» и №№ 430, 431 «О порядке освобождения польских граждан». С учетом свидетельства А. Богатикова, можно предположить, что одним из этих подзаконных актов НКВД могло быть отсрочено до 1945 г. освобождение осужденных польских полицейских из Осташковского лагеря.

Доктор исторических наук Н. К. Петрова выявила в Государственном архиве РФ в фонде Совинформбюро поразительный документ – показания военнопленного немецкого унтер-офицера, участника расстрела польских офицеров в Катыни. В этих показаниях впервые называется номер немецкой части, непосредственно занимавшейся расстрелами в Катыни. Копия этого документа будет вывешена на сайте «Правда о Катыни», и документ будет введен в свободный научный оборот.

Собственное журналистское расследование истинных обстоятельств «Катынского дела» начала также редакция журнала «Международная жизнь». Поводом к этому расследованию послужила находка в Архиве внешней политики РФ неизвестных архивных документов 1945–1946 гг., связанных с заявлением польского гражданина, работавшего осенью 1941 г. шофером в немецкой айнзатцкоманде, расстреливавшей поляков, русских и евреев в населенных пунктах вблизи Смоленска. Будучи в Германии после окончания войны, этот польский гражданин опознал двух офицеров-эсэсовцев из своей айнзатцкоманды и написал письмо в советское представительство с просьбой об их аресте. Данное обращение вызвало обширную переписку между внешнеполитическими ведомствами СССР и ПНР. В итоге советская сторона посоветовала автору письма обратиться в польскую дипломатическую миссию, поскольку в тот период расследованием «Катынского дела» занималась польская сторона и соответствующие документы хранились в Польше.

К настоящему времени на основании выявленных рассекреченных документов ГАРФ составлены списки советских вольнонаемных работников трех «лагерей особого назначения» под Смоленском, а на основании аналогичных документов РГВА – списки военнослужащих 2-й роты 136-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, осуществлявших внешнюю охрану Катынского лагеря. В перспективе планируется провести изучение архивных личных дел указанных советских граждан и опрос их родственников с целью возможного получения информации о деталях Катынского дела.

Ближайшими направлениями работ по поиску архивных документов «Катынского дела» планируются исследования в несекретных фондах Архива внешней политики РФ, а также в фондах «Комиссии Бурденко» и Наркомата внутренних дел СССР в ГАРФе.

Кроме того, необходимо выяснить современные места хранения личных архивов Л. В. Котова и М. Э. Бурденко, в которых содержатся множество подлинных документов «Катынского дела».

4. Исследование выявленных материалов.

К настоящему времени получено официальное экспертное заключение одного из самых авторитетных экспертов-криминалистов системы МВД РФ Э. П. Молокова по шрифтам пишущей машинки «письма Берии № 794/Б». Согласно полученному заключению, первые три страницы письма напечатаны на одной пишущей машинке, а четвертая страница – на другой. Позднее экспертом было установлено, что шрифт четвертой страницы встречается на ряде заведомо подлинных писем НКВД 1939–1940 гг., а шрифты первых трех страниц не встречаются ни в одном из выявленных к настоящему времени подлинных писем НКВД того периода.

Получен официальный ответ от начальника Управления архивных фондов и регистрации ФСБ РФ генерал-майора Христофорова о том, что подлинное письмо Л. П. Берии № 794/Б «О рассмотрении в особом порядке дел на военнопленных» было зарегистрировано секретариатом НКВД в книге исходящей корреспонденции 29 февраля 1940 г. В тексте сомнительного экземпляра «письма Берии № 794/Б» фигурируют численные данные вечерней поверки пленных 1 марта 1940 г., переданные в Москву лишь 3 марта 1940 г. Очевидно, что попасть в текст подлинного письма от 29 февраля данные от 3 марта не могли, следовательно, широко известное «письмо Берии № 794/Б» является поддельным.

Кроме того, выявлен факт изъятия из материалов Политбюро ЦК ВКП(б) всех документов по пункту № 139 за 5 марта 1940 г. Предположительно данным пунктом повестки дня Политбюро проходил вопрос о санкционировании направления в суды и военные трибуналы с вероятным приговором к ВМН уголовно-следственных дел 3196 преступников из числа граждан Польши.

Аналогичное изъятие выявлено в архивах ФСБ – КГБ по письму Л. П. Берии № 789/Б от 29 февраля 1940 г. Предположительно данное письмо содержало в себе предложение о расстреле 3196 польских преступников, чья вина была установлена материалами следствия.