Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После значительных размышлений сквайр наконец-то придумал одну уловку, которая могла бы ему помочь. Он был уверен — ну, довольно уверен — в том, что в глубине души Айандора все ещё беспокоит судьба тех селян, о которых он заботился декаду назад. Если это так, тогда, возможно, если над одним из дорогих ему людей нависнет угроза, это вновь пробудит в нём привязанность и поможет воскресить былые перспективы старика. Это покажет ему, что смерть сына, какой бы тяжёлой потерей не была, не разрушила всего смысла его жизни.
Хотя, был в плане Кевина один недостаток – он сам должен был играть роль попавшего в беду друга.
Все остальные близкие Айандору люди были в Киринвуде.
Противный голосок в голове сквайра шептал, что его план никогда не сработает, потому что Айандору на самом деле всё равно, что будет со сквайром. Разве его бесцеремонность последние несколько дней не дала ясно это понять? В прошлом Айандор был добр и учтив со своим воспитанником, но только сейчас Кевин понял, что по-настоящему рыцарь дорожил только кровным сыном.
Нет, настойчиво убеждал Кевин сам себя, это не так. Он мог вызвать из памяти тысячи эпизодов, доказывающих любовь Айандора к нему, а это значило, что план вполне способен осуществиться. Он ускользнёт прочь, его приёмный отец последует за ним, и в итоге, всё будет хорошо.
Когда ночь опустилась на город, усталость наконец взяла верх над Айандором. Он сел на землю, прислонившись спиной к стене, и постепенно его голова всё опускалась, пока подбородок не коснулся груди. Рыцарь чуть слышно бормотал что-то во сне.
Стараясь перемещаться тихо, словно кошка, Кевин поднялся, развязал одну из седельных сумок и извлек из неё похожий на карандаш кусок мела, который Айандор взял с собой, чтобы набрасывать планы сражений, списки обязанностей и тому подобное. Морщась при едва слышном скрипе, сквайр выцарапал мелом на стене сообщение:
Я СЛЫШУ ЗОВ ВЕЛИКОЙ ТЕНИ, И Я ДОЛЖЕН ПРИЙТИ К НЕЙ. ПРОЩАЙ.
Сделав это, юноша на цыпочках направился к арке выхода, и, думая обо всех тех тенях, что наверняка притаились во тьме, сделал глубокий вдох и заставил себя выйти за ворота, под дождь.
К его удивлению, он не наткнулся ни на одного фантома, и, спустя несколько минут, достиг подножия Кормирской Лестницы. На середине подъёма по ней он остановился у святыни Хельма. Раздумывая о том, что несомненно, некая светлая сила берегла его всё это время, он тихо извинился перед божеством за прежнее неуважение и положил на вершину Алтаря Защиты медную монетку.
Добравшись до верхних ступеней лестницы, Кевин поравнялся со стеной и с высоты осмотрел Старый Город. Если на земле и можно было увидеть какую-то оставшуюся среди сожжённых домов красоту, то в этих условиях разглядеть что-либо было невозможно, да он и не пытался. Кевин решил, что забрался достаточно далеко, чтобы дать Айандору повод для беспокойства, и теперь ему осталось только найти укрытие, где он смог бы подождать рыцаря, не попавшись при этом на глаза скользящим мимо теням. В дальнем конце маленькой площади стоял дом, чердак которого был украшен резными розами, дверь была приоткрыта. Кевин поспешил к нему, пробрался внутрь, нашёл себе стул и, устроившись у окна, принялся наблюдать за вершиной Кормирской Лестницы.
Вскоре, убеждал он себя, обеспокоенный Айандор придёт сюда. Скорее всего, рыцарь будет в бешенстве, осознав, что Кевин обманул его, но это не имело значения. Потрясение от исчезновения воспитанника должно будет заставить выбраться истинным чувствам Айандора наружу.
Внезапно донёсшийся до Кевина вопль мучения заставил его прекратить размышления. В отличие от других криков, он прозвучал совсем близко.
Сквайр выглянул из окна, обшаривая улицу взглядом. Спустя несколько мгновений источник шума появился в поле его зрения.
Шагая вереницей, чтобы поддерживать друг друга, седовласая матрона, двое мужчин и маленькая девочка пересекали площадь в нескольких футах от места, где затаился Кевин. Скользящие вокруг людей и немилосердно толкающие их создания были тенями, принявшими облик людей, подобными вчерашним соперникам Кевина и Айандора. Юноша не мог точно определить их количество. В непроницаемой темноте было невероятной удачей вообще обнаружить присутствие теней.
Кевин не знал, скрывались ли эти пленники где-то внутри города, или тени захватили их уже в сельской местности. Это и не имело значения. Только одна мысль сейчас пульсировала в голове юноши – им надо помочь. Но как?
Выскочить и атаковать? Айандор вполне мог бы сделать это, трудно было бы сомневаться в способностях человека, фехтовавшего уже более сорока лет. Кевин же обучался этому искусству лишь пять.
Он сомневался, что сможет удерживать натиск стольких теней одновременно.
Что он мог сделать – лишь бесшумно следовать за тенями, искренне надеясь, что рано или поздно представится возможность спасти захваченных людей. Но не сказать, чтобы этот план ему понравился. Не только потому, что это было рискованно, просто тогда он скорее всего не смог бы встретить Айандора, если — нет, когда, — тот, проклиная весь этот мир, поднимется на вершину Кормирской лестницы. Но иного пути Кевин не видел.
Ожидая, пока расстояние между ним и тенями увеличится, Кевин взмолился Хельму, прося помощи. В душе сквайр злился на себя за то, что смог дать в дар богу всего лишь ничтожную медную монетку вместо пригоршни серебра.
Настало время идти. Крадучись, он выбрался на крыльцо, и одинокая доска предательски скрипнула под ним. Кевин сжал зубы и съёжился, но, похоже, тени не услышали, а потому сквайр тихо побрёл за ними.
Преследование оказалось мучительно трудным делом. Кевин не был лесником или взломщиком, выученным искусству беззвучно красться, и вне зависимости от всех его стараний, он не мог избежать некоторого шума, грозящего выдать его присутствие. Не мог сквайр выкинуть из головы и навязчивый страх, упрямо шептавший ему, что если он сконцентрирует внимание на тенях, слоняющихся впереди, другие фантомы заметят его и неожиданно нападут со спины.
Но ничего страшного не произошло, и, в конце концов, тени и их заложники привели сквайра к похожему на барабан форту, хорошо известному в Кормире. Когда Кевин осознал, что это и была их конечная цель, он едва не издал нервный смешок — было в этом что-то символическое, не так ли?
Развалины – теперь не более разрушенные, чем остальная часть Старого Города – некогда были резиденцией чародейки Тилвары. Согласно слухам, теперь они служил укрытием странным тварям и неупокоенным мертвецам, и были дьявольски опасным местом. Мало кто отваживался войти туда — даже пересечь