Ася отстраняется, поднимается на ноги. Она смеется, бросаясь прочь. А я ещё несколько секунд не двигаюсь, стараясь прийти в себя.

Ванильная подпрыгивает, шагая. Она что-то напевает?

– О! – вскрикивает она, увидев шины, наполовину врытые в землю, – привет из СССР. Они окружают песочницу. Ася вскакивает на одну из них. – Тысячу лет так не делала!

Я подхожу к ней.

– One for sorrow, – напевает она, перешагиваю с одной шины на другую. Благо они были совсем рядом, широко шагать не придётся. Но она всё же пьяна, и, если вздумает падать, я подхвачу её. – Two for joy, three for a girl, four for a boy, five for silver, six for gold, seven for a secret, never to be told, eight for a wish, nine for a kiss, – спев эту фразу, Ася обернулась ко мне.

Kiss?

Больше шин не было. А она досчитала только до девяти. Я встаю перед ней. Из-за высоты шины мы наравне, поэтому мне не приходится опускать голову, чтобы заглянуть ей в глаза.

Я знаю эту считалку. Мы тоже учили её в школе. Только вот сейчас последняя строчка понимается совсем по-другому. И, кажется, Ася мыслит в моём направлении. Она смотрит на мои губы, немного поддаётся вперед.

Ничего не могу с собой поделать. Я подхожу впритык, мои руки сами тянутся к ней. Ася не сопротивляется, когда я обвиваю её спину одной рукой, а другой касаюсь щеки. Большой палец медленно очерчивает её скулы, наслаждаясь прохладной, но очень нежной кожей.

Она вздыхает, и я чувствую, как желудок скручивается в тугой узел, когда её пальчики обхватывают мою голову. Её руки такие горячие. Она вся как пожар, что вот-вот охватит меня, дабы сжечь дотла.

– Допой, – выдыхаю я.

Ася пару раз хлопнула ресницами, видимо, пытаясь понять, о чём я.

– Ten for a time of… – она запнулась, её пальцы сильнее сжались.

– … joyous bliss, – закончил я за неё, притянув её голову к себе, обхватив шею сзади.

Я касаюсь её губ своими, но делаю это несмело, ожидая, что она оттолкнёт меня. Ася этого не делает. Она запускает пальцы в мои волосы, немного оттягивая их назад, вызывая дрожь во всем теле. Я хрипло выдыхаю, сжимая её и углубляя поцелуй.

Её губы раскрываются мне навстречу.

Боже, да!

Я целую её именно так, как мечтал. Нежно, страстно, глубоко, без страха утонуть. Я хочу быть ещё ближе, хочу почувствовать, что она моя. Что я нужен ей так же сильно, как и она мне.

Едва заметный стон срывается с её губ, когда я отстраняю губы, чтобы вдохнуть. Мой лоб упирается в её. Сердце стучит так быстро, что я не слышу посторонних звуков. Пусть начнётся конец света – мне сейчас все равно.

Ася обхватывает мою шею, чтобы самой впиться в мой рот. Всё, я пропал. Я дотягиваюсь до её бёдер, тяну к себе, поворачиваюсь, сажусь на шину, опуская её на свои колени.

Глаза Аси распахиваются. Я больше не собираюсь медлить. Я запускаю руку ей под куртку. Она шокировано моргает, но не отстраняется. Моя Ванильная такая хрупкая. Готов поспорить, я обхвачу её талию двумя руками.

Она замирает, прислушиваясь к своим ощущениям. Её губы растягиваются в смущённой улыбке. Ася приближает ко мне свои губы, которые я без промедления целую.

Целую так долго, что забываю, где мы, кто мы. Мои руки скользят по её телу. Я радуюсь, ощущая, как она дрожит под моими пальцами.

Радостное блаженство.

Я чувствую, как она вжимается в меня. Теперь я готов всхлипнуть.

Где-то рядом слышатся подначивания, сопровождаемые аплодисментами. Я вспоминаю, где мы. Здесь не самое лучшее место. Ася тоже отрывается от меня. Она смотрит в сторону незнакомых парней стеклянными глазами.

Я поднимаюсь, ставлю Асю на землю. Не сказав ни слова, тяну её к машине.

Ванильная молчит всю дорогу, прислонившись к стеклу. Что у неё в голове? О чем она думает?

Мне вновь страшно. В душе зарождается сомнение. Прежде чем вот так хватать её, не нужно ли было выяснить все до конца? Нам надо просто поговорить, ведь так? Но все ведь будет хорошо?

Мы поднимаемся на лифте. Ася смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. А я вновь сдерживаюсь, чтобы не наброситься на неё.

Но весь мой контроль заканчивается, стоит нам только перешагнуть порог квартиры. Я припечатываю её к стене, упираясь руками в стену по обе стороны от её головы.

– Нам надо поговорить, – шепчу я, проведя губами по её щеке.

– Давай, – с придыханием отвечает она.

– Нет, – качаю головой, – не сейчас. Сейчас ты немного по-другому видишь мир. Тебе нужно протрезветь.

– Я достаточно трезвая, – заявляет Ася.

Я смеюсь.

– Ты едва держишься на ногах.

– Неправда!

Я запрокидываю её голову, потянув шапку вниз. Не могу удержаться, целую её. Ася всё так же отвечает мне – это пытка.

Я понимаю, что должен остановиться, но как это сделать, если всё, о чем я мечтаю, это снять её куртку, прижать к себе и целовать её губы всю ночь напролёт. И не только их. Я не прочь прикоснуться своими губами везде, где она позволит.

– Иди спать.

Мне потребовалось невероятное усилие, чтобы сказать это.

– Сейчас я могу сделать то, за что утром… Не сегодня, – словно сам себя уговариваю, – не в таком состоянии. Иди, пока я все не испортил.

Я целую её макушку, крепко обнимая, показывая, как сильно не хочу её отпускать. Но все же разжимаю руки, отступая назад, не сомневаясь в правильности своего решения.

Ася уходит, не сказав ни слова. Я опускаюсь на лестницу, зажимая голову ладонями.

Утром. Я признаюсь ей утром.

Я еле дожидаюсь утра, чтобы выскочить из дома. Мне нужно купить букет. Ася заслуживает, чтобы за ней ухаживали. Никогда не признавался кому-то в любви. Я вообще никогда никого не любил. Меня переполняют эти эмоции, словно бурлящий поток. Это так волнительно.

Моя Ванильная – жаворонок. Никогда не видел, чтобы она долго спала. Я должен быть готов к её пробуждению.

Я выбираю самый большой и красивый букет.

Розы.

Белые.

Такие же чистые и невинные, как и моя Ася. Уверен, ей понравится.

Не могу устоять на месте, предвкушая её искреннюю и ослепительную улыбку.

Вхожу и слышу голоса, доносившиеся с кухни. О черт, Лёха тоже проснулся.

Я прикрываю дверь, но не снимаю ботинки. С того места, где я сейчас стою, видно Асю.

Сердце обрывается. В её руках уже есть букет.

Розы.

Розовые.

Она улыбается, смотря на кого-то, кто стоит напротив.

– Ты мне нравишься, – послышался голос Лёхи. – Уже давно нравишься. Я молчал, не зная, как признаться тебе. И тут была Кира… А сейчас я решился.