Джоанна слабо улыбнулась, беря себя в руки. Ей стало стыдно за свои слезы – много раз она провожала своего мужа на бой, всегда со страхом, но мужественно – до сегодняшнего раза. Сейчас она не хотела отпускать его, пытаясь остановить. И они оба знали почему, хотя и не говорили об этом вслух. Во-первых, уже много месяцев прошло с тех пор, как у Джоанны был выкидыш, но до сих пор не появилось признаков новой беременности. А во-вторых – присутствие графа Честерского, прибывшего в Шотландию якобы на свадьбу сестры Маргарет, и графа-маршала[8]Англии Гилберта могло означать, что вероятный наследник престола должен быть рядом, случись что-либо с королем.

Александр высвободился, наконец, из рук оруженосцев, поводил плечами, пробуя, хорошо ли подогнаны доспехи.

– Я попрощаюсь с тобой на площади, при всем дворе, Джоанна. Ты должна проводить меня на войну с улыбкой, прикрепив свою ленту к моему шлему. Ты – королева, и ты должна быть сильной!

Войско, собравшееся уже несколько дней назад и стоявшее лагерем у стен замка, было готово выступать и ожидало только своего короля, который поведет его в бой. На площади, у подножия главной башни замка, Александр остановился и, обернувшись, поцеловал руку жены. Джоанна смогла сдержать слезы и даже изобразила подобие улыбки. Рядом с ней стояла бледная Элейн. Когда король взял ее за руку, она присела в глубоком реверансе и прошептала чуть слышно:

– Храни вас Господь, ваша милость!

Потом король подошел к Маргарет, которая должна была вскоре стать женой графа-маршала, улыбнулся ей, поднял руку, прощаясь со всеми остальными, и взял поводья своего коня.

II

Элейн стояла у окна, кутаясь в накидку, – ей было холодно, несмотря на жаркий день. Рядом с ней на стуле лежала ее работа – вышитые украшения для свадебного платья Маргарет. В глубине комнаты королева и ее фрейлины тоже были заняты рукоделием, еле слышно разговаривая о чем-то. Из Галлоуэя не было никаких вестей.

Джон, сожалея о том, что не может быть рядом с Александром, уединился в гостевом доме, где регулярно встречался с посланцами из Честера и Хантингтона – от него требовалось постоянное участие в управлении своими поместьями. Иногда, в минуты одиночества, он мрачно размышлял о том, что ждет его в ближайшем будущем. Что, если король погибнет в сражении? Что, если завтра утром в замок прибудет гонец и сообщит, что Александр смертельно ранен? Эти мысли не давали ему покоя, и, стараясь прогнать их, он снова погружался в хозяйственные дела.

Элейн старалась, но никак не могла сосредоточиться на мелких стежках своего рукоделия. Она оставила попытки разобрать, о чем говорят другие женщины в комнате, чувствуя, как глаза ее слипаются, – духота и влажность действовали на нее усыпляюще.

Звук рожка дозорного, стоявшего на смотровой башне, взбодрил Элейн; разговоры мгновенно смолкли, Маргарет и трое камеристок подбежали к окну, стараясь разглядеть, что происходит во дворе замка. Королева осталась сидеть на месте; Элейн увидела, как побелели ее сжатые в кулаки руки.

Через короткое время в комнату вбежал запыленный, задыхающийся гонец и опустился на колено перед Джоанной.

– Мадам! Войско короля было атаковано, как только оно вошло в Галлоуэй. Повстанцы напали, когда мы только разбивали лагерь. – Гонец перевел дух. – Но мы разбили их! Хвала Господу, граф Росс не успел соединиться с главными силами и смог нанести внезапный удар во фланг этим негодяям. Мы разбили их! Наголову!

– Что с королем? – спросила Джоанна, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Он в безопасности, ваша милость. Король повелел Уолтеру Комину остаться, завершить разгром восставших и наказать зачинщиков. Мне было приказано поспешить сюда и сообщить, что его милость со своими лордами возвращается и прибудет к свадьбе принцессы Маргарет.

Джоанна закрыла глаза и прошептала:

– Благодарю тебя, Пресвятая Дева!

Элейн молча повторила слова молитвы и только потом поняла, что все это время стояла затаив дыхание.

Ронвен стояла у стола, где лежали куски шелка. Элейн заметила, что Ронвен задумчиво и как-то понимающе смотрит на нее, догадавшись о ее секрете. Но как? Этот секрет был таким страшным, что Элейн не признавалась в нем и самой себе: она влюбилась в мужа своей тети, а следовательно, в своего дядю – Александра Шотландского.

Позже, ближе к вечеру, придворные собрались в Данфермлайнском аббатстве, где перед гробницей королевы Маргарет были зажжены свечи и вознесены благодарственные молитвы. Элейн стояла рядом с Джоанной, глядя на большое резное распятие, и думала о том, не молился ли втайне ее супруг о смерти короля Александра? Если и так, то она об этом не знала. В глубине души она снова и снова благодарила Пресвятую Деву за то, что человек, о котором она так часто думала, был жив.

III

Бервик-на-Твиде. 28июля 1235

Король Александр собрал приближенных на совет в Бервике. Нужны были деньги, чтобы заплатить войску за кампанию в Галлоуэе и устроить свадьбу Маргарет. Свадьба должна была быть поистине королевской и одновременно стать вызовом королю Генриху, который еще не дал своего благословения.

Уединившись, Александр и Джон долго обсуждали план Ливелина. Возможность создания Кельтского союза против захватчика – английского короля – становилась все более реальной, и оба они знали, что у них есть отличный посредник. Умная, энергичная, не вызывающая подозрений Элейн, приди ей в голову мысль попутешествовать, явилась бы идеальным посредником для всех вовлеченных в план сторон.

– Скажем, если она возвращается из Честера, чтобы повидаться с отцом, – сказал Александр, откинувшись на спинку своего стула, – то на это никто не обратит внимания.

– Должен предупредить, – Джон улыбнулся, – что она будет только рада такому предлогу. Каждый раз, когда моя жена навещает родной дом, ее прогоняют оттуда за плохое поведение! У нее есть враги в английском клане Гвинеда.

– И кто же? – Александр удивленно поднял брови. – Неужели ее мать? – Его собственная жена никогда не вмешивалась в политику, как это делала ее родственница, чему Александр был несказанно рад.

Джон покачал головой:

– У меня такое чувство, что в этом замешана не ее мать, а маленькая де Броуз. Рухнувшая дружба, мне кажется, хуже любой вражды!

– И все же твоя жена найдет способ донести весть своему отцу. Ее красота помогает ей добиваться своего! – Александр рассмеялся.

– Я бы предпочел, чтобы красота была здесь ни при чем, – сердито сказал Джон. – Среди твоих лордов есть такие, кто чересчур жадно смотрит на нее!

– Но ты же хорошо охраняешь ее, – король говорил почти с усмешкой, – так, будто не доверяешь ей!

Джон резко оттолкнул свой стул, собираясь встать, но вспомнил, что он все-таки разговаривает с королем, и снова опустился на подушку.