– Что же это…? – бормочет он. – Почему она не заживает?

– Я не знаю. Не знаю! – кричу в небо и давлюсь смехом. – Но ты будешь жить, – трясу его за плечи, вглядываюсь в темные глаза. Сын удивленно хлопает густыми ресницами. – Чудо, понимаешь? Мы еще с бабушкой Арией твоих малышей будем нянчить!

– Стой! – Федерико цепляется за мои плечи, а в темных глазах плещется непонимание и страх. – Если мы живы, то…

– Что? – чувствую, как в груди взрывается комочек льда.

Ведь правда. Я даже не подумал, почему так случилось.

Что если Ария забрала все на себя? Что если она не проснется? Могла ли она пожертвовать своей жизнью, чтобы освободить нас, уснуть вечным сном?

Волна паники накрывает с головой, а Федерико шепчет:

– Что же она загадала, папа?

Выныриваю из вязкой черноты и упираюсь взглядом в потолок. В горле сухо, как в пустыне, тело тяжелое, будто из камня выточено.

Осторожно поднимаюсь и касаюсь груди, не нахожу привычной сферы и оттягиваю ворот мягкой рубахи. Осколки исчезли, оставив после себя только круглый отпечаток. Венозная сетка тоже пропала.

Резко вдыхаю, вспоминая все, что случилось. Память бьет по голове раскаленным молотком, и я скатываюсь с кровати.

Что же я сделала?! Желание сработало?!

А если нет?

– Нет, только бы получилось… пожалуйста!

Натягиваю штаны из тонкой, но плотной ткани и плетусь к двери.

Только бы получилось!

Я не смогу жить, если нет…

Почти вываливаюсь из каюты и бреду по палубе.

Ойс висит высоко, поливает корабль золотом и теплом. У руля застыл Скадэ, а рядом с ним Энзо, что-то говорит, указывает вдаль.

Выискиваю Федерико взглядом и вижу его рядом с Риччи. Они смотрят вперед и сверяются с картой.

Горло сдавливают слезы облегчения. Делаю несколько неуверенных шагов и прикладываю руку ко рту, чтобы не разрыдаться в голос.

Сработало!

– Ария! – замечает меня Энзо. Молниеносно подлетает и приподнимает меня за талию. Шероховатые ладони касаются кожи через тонкую ткань хлопковой рубашки. Он утыкается носом в шею, делает глубокий вдох и шепчет: – Моя Ария… Ты так долго спала. Так долго, что я думал с ума сойду.

– Я думала, что все кончено, – плачу, прижимаясь к нему сильней. Не стыдно, даже наоборот. Легко, будто пудовую гирю с груди сбросила. – Что проснусь, а Федерико… Прости меня, Энзо, я так боялась, что не смогу… что ты возненавидишь меня. Все вышло, да? Когда у него день рождения?

– Так сегодня же! Мальцу тридцатник, смотри какой вымахал! Да за что тебя прощать, глупая?! – он отодвигается и вытирает большими пальцами мои слезы. Целует руки, замирает губами на татуировке кольца. – Ведь… Смотри, – и раскрывает свою израненную ладонь. Веточки порезов затянулись, но все еще свежие, глубокие и настоящие. – Видишь? Это чудо, Ария. Я смогу состариться, Федерико сможет жениться, Савья повзрослеет, ты станешь матерью моих детей. Учти, не один раз. У нас будут внуки. Много, много внуков! Рыжая фурия, как же я тебя люблю!

– Я просила исцеления для твоей семьи, – бормочу и рассматриваю рисунок кольца на пальце. – Не думала, что спасусь сама…

– А разве ты не моя семья? И носишь моего ребенка, – улыбается Энзо и прижимает к себе. Сильно, будто боится, что я растворюсь в его руках. – Так вот оно что… Вот и чудо нашлось. Федерико, ты слышал?

Парень выныривает из-за плеча отца, как игрушка из коробочки и одаривает меня широкой улыбкой. Отбирает меня у Энзо и сжимает в крепких объятьях. Закатываю глаза и недовольно ворчу. Я же не кукла, мать их.

Хотя демон с ним. Живой, настоящий. Свободный. Пусть обнимает.

– Что я могу сказать, – тянет насмешливо. – Богиня нехило сама себе подгадила.

– Я не понимаю… – бормочу тихо, а Федерико звонко смеется.

– Раньше не было никакой регистрации брака в столице, – говорит он. – Брак считался заключенным, если Ишис его благословила. Для этого, конечно, требовался специальный ритуал, и все такое, а богиня не могла отказать в благословении. Такие у нее божественные обязанности.

Федерико кривит губы в ухмылке.

– Так как я мастер ритуалов, то Ишис благословила ваш брак еще на третьем острове. И так как ты просила исцеление для семьи Шарп, то сама же под него и попала. Мне стоит обращаться к тебе «госпожа Шарп», – он ловит мой взгляд и не может сдержать смех.

– Я надеюсь, мы теперь квиты, – хмуро говорит Энзо. Тянет меня снова к себе. – Эй, сын, не увлекайся! Это моя девушка!

– Будете так дергать и во-первых, меня стошнит, – ухмыляюсь, широко и весело, – а во-вторых, я прикажу Бикулю связать обоих.

– И почему мне кажется, что он тебя не послушает? – усмехается Энзо и показывает в сторону.

Федерико подзывает свистом кота и встает в позу «нападу на тебя». Бикуль отвечает коротким «мяу», прижимает уши, сгибает шею и почти кладет голову на зеленые лапы. С прыжком налетает на парня. Они кувыркаются по палубе, подбивая удивленных моряков, что рассыпаются в стороны с хохотом. Федерико шутливо отбивается от лиан, а когда Бикуль щекочет парню шею и переворачивает на спину, тянет его к себе и треплет пушистый загривок.

– Все, попался! Заобнимаю!

Издаю резкий боевой свист, и Бикуль скручивает Федерико по рукам и ногам. И спокойно садится сверху. Склоняет голову набок и протяжно урчит, поглядывая в мою сторону.

– Учись, пока я жива, – ветер вплетается в волосы и дергает пряди. Играется, поднимает вокруг красное облако. Смотрю вперед, на синее море, и хочу спросить, куда же мы плывем, но замираю от накатившего восторга и облегчения.

Свободны. Мы свободны…

И раз так, то важно ли, куда плыть? Куда угодно. Отличный план.

– Свободны, – шепчу одними губами.

– Бикуль, предатель! – ворчит Федерико за спиной. – Ария, спаси меня! Мама! Он же меня раздавит своей зеленой задницей!

Бикуль только недовольно мяукает. Не такой уж он и тяжелый.

Свищу коротко и резко. Отзываю друга.

Руки Энзо скользят по плечам, притягивают к груди.

Хорошо.

Спокойно.

– Куда мы теперь, пират? – спрашиваю, а губы в улыбке растягиваются.

– К родным берегам, – говорит он. – Хочу показать тебе места, где я родился. И Савью забрать из приюта. Хватит разделять семью. Я хочу, чтобы все были рядом.

– Капитан! – откашливаясь в кулак, громко говорит Риччи. – Там Бруно к столу зовет. Будущей мамочке нужно хорошо есть, – и подмигивает мне из-под светлой кудрявой челки.