Однако у Джесса опять болел бок, так сильно, будто его обожгли греческим огнем, и эта боль, как ничто другое, убедила его в том, что он вовсе не спит. Он повернулся во сне и теперь лежал на спине. Локоны Морган разметались по его груди, и Джесс сделал вдох, наслаждаясь ароматом ее волос. Он осторожно коснулся ее руки и почувствовал, как она просыпается. В этот момент Джесс ощущал себя комфортно… Странно, но комфортно.

И тот предательский голосок внутри опять напомнил ему о том, что Морган подставила его, чтобы обмануть Вульфа, и что, быть может, она продолжает дурачить Джесса и теперь. Заставляет его поверить в чувства, которые не могут быть настоящими. Заставляет его поверить в то, что Джесс ей небезразличен. «Ну и не важно, – сказал Джесс своему внутреннему голосу. – Если это поможет ей сбежать от оков и заточения в Железной башне, не важно, врет она мне или нет. Важно лишь ее спасение. Она должна остаться свободна, и не важно, какой ценой».

Джесс внезапно ощутил, как металлический вагон дернулся. Потом дернулся снова.

Морган подняла голову.

– Что-то не так, – сказала она. – Ты почувствовал…

Поезд заскрипел, и все вокруг пошатнулось.

Красный свет загорелся, потух и опять загорелся, и в этом свете Джесс увидел, как вещи внутри его комнаты взмывают вверх, словно вокруг исчезла враз гравитация. Каждый раз, когда свет мигал и загорался вновь, предметы оказывались на других местах, однако Джесс не чувствовал никакого движения.

А потом внезапно все начало двигаться. Джесс почувствовал себя будто в невесомости, слетев с кровати и врезавшись в стену, и ему пришлось прикусить язык, чтобы не закричать от боли, пронзившей его не до конца заживший бок. Морган рухнула рядом с ним, вытянув руки над головой, чтобы удержаться и не врезаться в Джесса, а поезд все продолжал гудеть.

Нет, не поезд. Этот жуткий звук издавали тормоза, осознал Джесс. Скрип раскаленного металла, который не должен был так накаляться. Поезд дернулся, двинулся вновь, а потом опять дернулся. Теперь Джесс слышал, как кричат в своих комнатах остальные.

Снова сделав резкий рывок, поезд окончательно остановился. Джесс закашлялся, внезапно вдохнув полные легкие едкого дыма. Что-то под поездом горело.

Джесс повернул голову, чтобы взглянуть на Морган, но вокруг опять воцарилась тьма, и Джесс ее не увидел, хотя чувствовал тепло ее тела рядом с собой. Он слышал, как она тоже задыхается и кашляет.

– Ты цела? – выдавил из себя Джесс.

– Да, – ответила Морган. – Мы остановились.

Но ведь Александрийский экспресс никогда не делает остановок.

Одна из ламп мигнула над кроватью, и Джесс смог увидеть Морган. Она выглядела напуганной и мрачной.

– Почему мы остановились? – Она протянула Джессу его тяжелые, все еще измазанные кровью ботинки, в которых он ходил по Оксфорду.

– Понятия не имею. – Джесс быстро натянул ботинки. Морган тоже достала свои туфли, стоящие в углу, и как раз застегивала их, когда поезд опять сильно дернулся. Хорошо, что Джесс теперь сидел на краю кровати и успел ухватиться, потому что иначе бы ударился еще сильнее, чем в прошлый раз. Морган чуть было не упала, но Джесс успел ее схватить за талию и удержать на месте. Она одарила его в ответ неуверенной, перепуганной улыбкой. – Оставайся здесь. Не показывайся никому на глаза. Все по-прежнему думают, что ты мертва, поэтому не позволяй никому тебя видеть.

Морган прижалась лбом ко лбу Джесса на миг и сказала:

– Будь осторожен, Джесс. Пожалуйста. Пожалуйста.

Он понимал, что она с ним прощается. Ей выпал шанс. Шанс сбежать и исчезнуть во тьме ночи, царящей за окном поезда, найти укрытие где-то, где Библиотека ее не найдет.

Джессу хотелось пойти с ней. Эта мысль была очень соблазнительной, и он позволил себе помечтать во время поцелуя, который последовал за ее словами. Сладкого, пылкого поцелуя, обещающего все то, что не могло стать их реальностью.

Поцелуи могут обманывать так же, как и слова.

Джесс снова выключил свет, когда выходил из комнаты.

Александрийский экспресс вскоре покинет Лондон. Вульф на борту. Схватите его живым, и он ответит на все ваши вопросы.

Все подготовлено. Вульф в поезде: вы были правы, когда подозревали, что он попытается защитить девчонку. Ее участь плачевна. Нам бы пригодился новый, сильный скрыватель, однако с ней определенно было бы сложно сработаться. Остается только винить во всем поджигателей.

Им сообщили, где найти виновного, и они будут на месте. Если нам хоть немного повезет, все погибнут.

Надеюсь, вы уверены в том, что делаете, раз пошли против верховного скрывателя ради этого: в конце концов, она ведь может потерять теперь не только девчонку. Вероятно, она ни за что не простит этого вам. Не простит и мне.

Если бы Александрийский экспресс не был лучшим из лучших достижений техники во всем мире, созданным для путешествий самого верховного архивариуса, все они, вероятнее всего, уже были бы мертвы. Как сказал Джесс: «Ничего, кроме лужи крови на рельсах». Теперь поезд выглядел до странности покореженным, и Джесс слышал, как все еще работает постепенно умирающий двигатель где-то под полом вагона. Джесс выглянул из окна, когда вышел из своей комнатки, но снаружи царила непроглядная ночь, не было видно ничего, кроме холмов и силуэтов деревьев.

Дарио появился в коридоре одновременно с Джессом. Он успел натянуть штаны и ботинки, однако оставался без рубашки, отчего походил на пирата, особенно с пистолетом в руке.

– Поджигатели? – спросил Дарио. Джесс покачал головой, потому что понятия не имел, однако это казалось правдоподобным. – Где твой пистолет?

– Я отдал свой рюкзак. Он должен быть в последнем вагоне вместе с остальными.

– Ну тогда тебе повезло, что я не отдал свое оружие, – сказал Дарио и ухмыльнулся. Он выглядел так, будто наслаждался этой мыслью, и Джессу хотелось влепить ему пощечину. – Пошли, надо убедиться, что с остальными все в порядке.

Слева от Джесса распахнулась дверь. Появилась Халила, которая либо успела за это время натянуть на голову свой платок, либо просто-напросто еще его не снимала. Она выглядела спокойной и невозмутимой и, как и Дарио, появилась со своим пистолетом в руке. «Неужели я единственный, кто сдал оружие?» – подумал Джесс.

Томас, прибежавший из соседнего вагона, выглядел, наоборот, помятым и взволнованным. У него тоже не было оружия, отчего Джесс почувствовал себя немного увереннее.