Алексея она видела несколько раз, но всегда мельком и вне дома. Они ни разу не разговаривали, но он всегда кивал ей в знак приветствия и держался вежливо, хотя выражение его лица по-прежнему оставалось замкнутым.

Элис не интересовали обеды и ужины, послеполуденный чай и благотворительные балы. И визитеры ее также не интересовали. Сидя за письменным столом, расположенным в выходящем окнами на сад кабинете, она подняла голову. Она читала письмо от своего брата Джека, который путешествовал по американской глуши в поисках приключений и, возможно, богатства.

— Я не принимаю сегодня, Реджинальд.

— Это леди Сен-Ксавье, — ответил он.

Элис понимала, что стоит ей увидеть Ариэллу, как защитный барьер, тщательно возведенный ею вокруг собственного сердца, падет.

— Не могли бы вы сказать ей, что мне нездоровится?

Она любила Ариэллу как родную сестру, но была не в силах поддерживать в ее присутствии впечатление, что ничего особенного не происходит. Одного взгляда на нее подруге будет достаточно, чтобы потребовать рассказать ей всю правду!

Элис боялась, что по прошествии такого количества времени она именно это и сделает — поведает Ариэлле о том, что случилось шесть лет назад.

Реджинальд вышел, а Элис снова принялась вчитываться в строчки письма Джека, порабощенная новой волной горя. Тут она услышала стук каблучков, замерший на пороге кабинета. Мгновенно напрягшись, она подняла голову.

Ариэлла взирала на нее широко раскрытыми глазами.

— Ради всего святого, что произошло? — Она в тревоге бросилась вперед. — Что натворил мой брат?

Элис приказала себе не плакать и ни в чем не признаваться подруге. Она улыбнулась, но это больше походило на гримасу. Ариэлла заставила ее встать из-за стола и крепко обняла ее.

— Вид у тебя такой, будто кто-то умер!

Элис расплакалась у нее в объятиях.

— Дорогая, что случилось? — спросила Ариэлла.

Элис наконец отступила на шаг назад и прошептала:

— Теперь все на самом деле закончилось, Ариэлла. Я потеряла любовь всей моей жизни.

Глаза Ариэллы стали еще больше. Она нежно прикоснулась к щеке подруги и произнесла:

— Я с тобой, Элис. Я всегда на твоей стороне. Идем, давай присядем.

Ариэлла подвела ее к дивану и протянула ей носовой платок, которым Элис вытерла слезы. Мыслить трезво ей было очень тяжело, потому что сознанием ее владела боль.

— Что случилось?

Ариэлла взяла ее руки в свои и с силой сжала их.

— Мы занимались любовью. — Элис подняла глаза. — Я люблю его и всегда любила. Но для него ничего не изменилось. Он не любит меня — и никогда не полюбит. Он хочет всего лишь перемирия, Ариэлла, перемирия! До тех пор, пока не отплывет в Китай.

Ариэлла снова обняла подругу:

— Я знаю, что ты любишь моего брата. Ты испытываешь к нему это чувство со времени вашего знакомства в детстве! — Она отпустила Элис. — И что только с Алекси творится? Некогда он тоже тебя любил, это было очевидно. Ты просто обязанасказать мне, какая пропасть пролегла между вами.

В эту минуту Элис и сама не могла взять в толк, почему так долго скрывала от подруги трагическую правду.

— Ты помнишь Уильяма Монтгомери, рулевого Алекси?

Ариэлла кивнула:

— Тот американец, что приезжал к нам в Уиндхэвен несколько лет назад — а потом очень неожиданно уехал. Так, кажется?

— Он не покинул пределов Ирландии после бала в Уиндхэвене, Ариэлла. В тут ночь он умер.

Побледнев, девушка вскрикнула.

Внезапно прошлое снова надвинулось на них, ясное и неотвратимое.

— Я заигрывала с ним, чтобы заставить твоего брата ревновать, хотя и сама не до конца это осознавала. Алекси предупреждал, чтобы я немедленно изменила свое поведение, но я продолжала поступать как полная дура. Он говорил, что Монтгомери никакой не джентльмен. В ту ночь Алекси обнаружил нас на террасе. Американец приставал ко мне, я отбивалась.

— Боже мой! — прошептала Ариэлла, тесно сцепляя руки.

— Произошел несчастный случай. Алекси с Уильямом подрались, и Монтгомери ударился головой. — Элис смахнула несколько непрошеных слезинок. — А вскоре после этого я попалась на глаза двум дамам. Одежда моя и прическа находились в полном беспорядке. Алекси женился на мне, чтобы скрыть все, что случилось — то свидание и смерть Монтгомери. Он взял меня в жены ради спасения моей репутации, а не по любви.

Ариэлла глубоко вздохнула, явно пытаясь осмыслить рассказ подруги об истинных событиях той злополучной ночи.

— Спустя годы я поняла, что произошедшее было ужасающим несчастным случаем, и перестала винить себя, хотя и понимала, что вела себя тогда совершенно недопустимо. Но Алекси ничего не забыл. Что еще больше усугубляет ситуацию, сейчас он считает, что я влюблена в Блэра.

Ариэлла снова крепко обняла подругу.

— Теперь я начинаю понимать. Кажется, мне ясно, почему мой брат так и не сумел простить тебя. Он сильно любит тебя, Элис, и не смог вынести твоих заигрываний с Монтгомери. Знаю, ты мне не поверишь, но теперь он точно так же относится к твоей предполагаемой связи с Блэром. Возможно, Алекси все же простит тебя, если ты расскажешь ему правду о банкире — и о последних шести годах тоже. Я всегда подозревала, что ты хранишь верность моему брату, не так ли?

Элис покраснела.

— Он вел себя очень грубо… Боюсь, ничего не изменится, если он узнает правду. Он даже может высмеять меня за то, что столько лет оставалась девственницей! — Ариэлла хранила молчание, и Элис добавила: — Шесть лет мы все больше и больше отдалялись друг от друга — становились совсем чужими друг другу людьми. Как я вообще могла думать о том, чтобы воскресить нашу любовь, когда Алекси был вынужден жениться на мне в силу обстоятельств?

— Тебе нужно попытаться! — с жаром воскликнула Ариэлла, вскакивая на ноги. — Вы с моим братом созданы друг для друга. Он сам сделал выбор, женившись на тебе. Разве ты забыла о моей семье? Де Уоренн влюбляется раз и на всю жизнь. Изменить уже ничего нельзя! Мой брат полюбил тебя, еще будучи маленьким мальчиком. Сейчас он зол и ревнует тебя к Блэру — но все же продолжает любить. Я в этом уверена!

Элис также поднялась и посмотрела на подругу:

— Ариэлла, ночь, когда мы занимались любовью, стала самой восхитительной в моей жизни. Я надеялась, что она явится для нас началом новой жизни и брак наш наконец-то станет настоящим — наполненным любовью и страстью!

— Что Алекси имел в виду, говоря, что хочет перемирия?

— Он изменил свои планы касательно отплытия в Китай и решил поднять паруса первого июня, а не пятнадцатого, как хотел изначально. И все ради того, чтобы поскорее от меня избавиться! До этого времени предполагается, что мы станем жить под одной крышей как незнакомцы и вести себя вежливо по отношению друг к другу. Но Алекси мне не чужой — он мой муж и мужчина, которого я люблю. Некогда он также являлся моим ближайшим другом.