де Нель (1158–1180), проявили героизм, нося в гуще сражений Крест Господень. Патриархи Гормон де Пикиньи (1118–1128) и Гийом де Мессин (1130–1145) с благородством исполнили свою роль, первый во время пленения Бодуэна II (1123–1124), второй — когда Фульк Анжуйский оказался блокированным Занги в Монферране (Баарине) в 1137 г. Зато патриарх Ираклий (1180–1189), политикан и распутник, стал одним из тех дурных советников, которых история считает виновными в восшествии на престол Ги де Лузиньяна, то есть в падении королевства.

Внутренняя история графства Эдесского

Графство Эдесское[192], самое непрочное из франкских государств (1098–1144 или 1146), в сущности, не было франкским. Оно было армянским творением и создано армянином Торосом (ок. 1194–1098). Призвавший к себе на помощь против тюрок будущего Бодуэна I, Торос был очень быстро вынужден, уступая требованиям вновь прибывшего, согласиться с тем, что Эдесское княжество станет армяно-франкским[193]. Злая воля и жестокость Бодуэна переставили слова местами. Эдесса стала франко-армянским графством. Результат нам известен: Бодуэн спровоцировал бунт недовольных Торосом армянских жителей, которые убили того, оставив франка-крестоносца единственным властителем страны. Также мы знаем о попытке мятежа армян, подавленного Бодуэном с обычной для него жестокостью; главарей заговора он приказал ослепить или жестоко изувечить. Но Бодуэн, навязав франкскую власть и насадив франкское рыцарство в качестве правящего класса, армян поставил хоть и ниже него, но выше сирийцев. Доказательством того, что армяне получили свою долю, служит тот факт, что они до самого конца оставались верными и часто героическими защитниками графства Эдесского, тогда как христиане-сирийцы имели тенденцию предавать франков в пользу тюрок. Брак Бодуэна I с армянкой Ардой стал символом этого союза.

Бодуэн II, граф Эдесский с 1100 по 1118 г., углубил эту политику. Он не только тоже женился на армянке, принцессе Морфии, дочери Гавриила, или Хорила, князя Малатьи (Мелитены), но, по мягкости своего характера, так контрастировавшей с жестокостью Бодуэна I, душой привязался к армянам. Коадъютор армянского патриарха Барсег (Василий) переехал из Ани в Эдессу в знак подтверждения взаимности этих симпатий. Бодуэн II, как пишет Матфей Эдесский, «принял понтифика с великими почестями, одарил его многими деревнями, осыпал подарками и засвидетельствовал великую дружбу». Брак Бодуэна II с представительницей семьи правителя Малатьи распространил его влияние далеко на север, до верховий Евфрата. Его поддержка позволила Гавриилу еще некоторое время отражать атаки каппадокийских тюрок Данишмендитов, которым внутри Малатьи постоянно помогала тайная деятельность сирийского епископа, так что Малатья была взята тюрками лишь в 1103 г. На северо-восточном направлении Бодуэн II занял такие далеко выдвинутые твердыни, как Тель-Гуран, Тель-Мозан и Аль-Коради посреди Шабахтана, совсем рядом с Мардином. На юго-западе он в 1104 г. с помощью нормандских князей Антиохии пытался, хотя и безуспешно, овладеть Арранком, первым пунктом на пути к Мосулу.

Экспансия была на время остановлена разгромом при Арранке, где Бодуэн II попал в плен к тюркам (1104). Нормандский принц Ришар Салернский[194], управлявший страной во время его пребывания в плену (1104–1108), обвиняется сирийскими источниками в том, что из-за своей алчности обирал местное население. Вышедшему на свободу Бодуэну II пришлось отражать энергичные контратаки тюрок. Несмотря на помощь князя Антиохийского Танкреда и самого короля Иерусалимского Бодуэна I, в 1110 г. он был вынужден из-за постоянных тюркских набегов покинуть восточный берег Евфрата, оставив открытой местность вокруг Эдессы, населенную армянскими и сирийскими крестьянами. Он попытался перевести их на запад от реки, в окрестности Самосаты, но исход не обошелся без налета тюркской конницы, устроившей массовую резню эмигрантов (1110).

После этих событий города графства Эдесского, расположенные на левом берегу Евфрата, в первую очередь сама Эдесса, бывшая почти неприступной, продолжали служить убежищем армянскому и сирийскому населению, плотность которого увеличилась за счет того, что там укрылись и деревенские жители. Но сельская местность, до того процветающая и населенная в основном местными христианами, обезлюдела и пришла в запустение. Земли графства Эдесского, расположенные на правом берегу реки и защищенные ею, продолжали процветать. Они частично образовывали сеньорию Турбессель (Тель-Башир), главный фьеф графства, которым владел Жослен I де Куртене. Контраст между экономическим положением двух регионов спровоцировал опалу Жослена, которого Бодуэн II лишил его фьефа (конец 1112 — начало 1113 г.).

Разорение дотоле процветавших земель Эдессы вызвало недовольство не только среди сирийцев, всегда враждебных франкам, но даже среди армян. В 1113 г. некоторые армянские жители Эдессы якобы попытались сговориться с тюрками. Армянский хронист Матфей Эдесский отрицает этот факт, тогда как Сирийский Аноним[195] откровенно признается, что сирийцы принимали участие в заговоре[196]. Реакция Бодуэна II была энергичной. Он изгнал из Эдессы сомнительные элементы и на время выслал их в Самосату (май 1113 — февраль 1114 г.). В том же духе он присоединил к графству Эдесскому соседние армянские княжества: Кайсун и Рабан; Аль-Биру, или Биреджик; окрестности Кирра; Гаргар (1116–1117).

После того как Бодуэн II стал королем Иерусалима (1118), Эдессой некоторое время управлял Галеран дю Пюизе, сеньор Биреджика (1118–1119), потом, помирившись с бывшим сеньором Турбесселя Жосленом I де Куртене, Бодуэн назначил его графом Эдесским. Мы видим, как тесно графство Эдесское было связано с королевством Иерусалимским. Дважды подряд его графы — Бодуэн I в 1100 г. и Бодуэн II в 1118 г. — становились королями Иерусалимскими, отдавали графство во фьеф тому, кому заблагорассудится, и новый граф, всем им обязанный, оставался их вассалом.

Правление Жослена I де Куртене в качестве графа Эдесского (1119–1131) разделяется на две части его пленом. Действительно, после того как он попал в плен к тюркам (1123), регентство осуществлял Жоффруа Монах, граф де Мараш. Но Жослен завоевал глубокую любовь своих армянских подданных. Узнав о его пленении, пятьдесят из них отправились переодетыми в Харпут, где содержали пленника, как и короля Бодуэна II. С помощью армянского населения города эти пятьдесят человек перебили небольшой тюркский гарнизон и овладели Харпутом. Они заплатили за свой подвиг жизнями, поскольку тюрки скоро вернулись с большими силами, но Жослен успел бежать.

Преданность и героизм армян в этой дерзкой акции доказывают их привязанность к Жослену де Куртене. Текст Сирийского Анонима показывает, что Жослен сумел завоевать симпатии и сирийского населения.

Мы получим представление об успехах Жослена в его продвижении на восток, когда узнаем, что под предводительством этого «барона, идущего в авангарде» франки в 1128–1129 гг. сумели дойти до ворот Амида (Диярбакыра), Нисибина и Рас-аль-Айна.

Дело Жослена разрушил его сын Жослен II (1131–1146). Сын армянки, он был типичным бароном-креолом, предпочитавшим франкскому обществу армянское и сирийское и вмешивавшимся в религиозные раздоры сирийской церкви, что не мешало ему, под предлогом паломничеств, грабить сокровища патриарха яковитской церкви в монастыре Мара-Бар-Саумы. Он пренебрегал Эдессой ради Турбесселя, и его отсутствие стало главной причиной падения