class="p1">В отличие от королевства Иерусалимского и княжества Антиохийского графство Триполийское с самого начала едва не раскололось надвое, правда, в пользу членов правящего дома: в 1109 г. оно было разделено арбитражем короля Бодуэна I между двумя тулузскими претендентами, Гийомом Журденом и Бертраном. Лишь благодаря убийству — очень своевременному — Гийома Журдена единство было восстановлено (1110). Точно так же в 1148 г. граф Тулузский Альфонс Журден прибудет из Франции оспаривать графство Триполи у Раймона II, своего внучатого племянника. Но Альфонса Журдена тоже очень вовремя отравят[200].

Несмотря на это смертельное соперничество между членами тулузской династии, страна, похоже, была весьма привязана к этому дому. И кажется, сильно сожалела, когда его сменил Антиохийский дом. Мы увидим, как восемьдесят шесть лет спустя, в 1287 г., рыцари и горожане, «коммуна Триполи», станут протестовать против деспотического режима, установленного у них тремя последними Боэмундами, который, видимо, сравнивали с правлением Тулузского дома, и сравнения эти было в пользу последнего.

Латинские поселенцы графства Триполийского происходили либо из Южной Франции, либо из Италии. К первой группе принадлежали фамилии д’Агу, де Пюилоран, Порселе, Монтольё (или Монтолиф), де Роншероль, де Фонтенель, де Корнийон, де Фарабель. Исследования Ж. Ришара показывают, что общеупотребительным языком в графстве был не северофранцузский (ланг д’ойль), как на остальной территории Святой земли, а южнофранцузский (ланг д’ок). В этом была причина партикуляризма, который тулузское графство Ливана проявляло в XIII в., в период правления нормандско-пуатевенской династии князей Антиохийских.

Что же касается итальянского элемента, он с самого начала был представлен семейством Эмбриачо, генуэзского происхождения, которое в 1109 г. получило фьеф Жибле (Джебей) при сюзеренитете графа Триполийского и под контролем генуэзской Синьории. Эмбриачи достаточно быстро офранцузились и избавились от политической опеки Генуи, но тем не менее всякий раз, когда затрагивались интересы их исторической родины, демонстрировали преданность генуэзской партии. В этом качестве и в качестве главных вассалов графа они выдвинулись на роль лидеров латинской знати в ее оппозиции графской власти, по крайней мере, когда последняя, после пресечения тулузской династии, перешла к Антиохийскому дому.

Вторая волна итальянизации началась, когда в 1235 г. Боэмунд V женился на римской принцессе Лючии, дочери графа Сеньи, Паоло ди Конти. Лючия привлекла в страну многих выходцев из Рима, в том числе своего брата Паоло II ди Сеньи, которого сделала епископом Триполи. После смерти Боэмунда V (1251) Лючия, в качестве регентши при их сыне Боэмунде VI, правила страной вместе с римским кланом. Против этого клана поднялись триполийские феодалы, возглавляемые младшим отпрыском дома Эмбриачо, Бертраном де Жибле, который, как мы уже знаем, под стенами Триполи ранил Боэмунда VI в руку (1258), а потом был убит по наущению двора. Также мы видели, как в 1282 г. один из его родственников, Ги (или Гвидо) Эмбриачо, сеньор де Жибле, возглавивший восставшую знать, попытался свергнуть Боэмунда VII, но был захвачен тем и похоронен заживо. Наконец, мы видели, как один из его родственников, Бартелеми де Жибли отомстил после смерти Боэмунда VII, возглавив Триполийскую коммуну, объявившую династию Боэмундов низложенной за тиранию и провозгласил над страной генуэзский протекторат: поведение, соответствующее постоянной политике семейства Эмбриачи.

Какие юридические узы связывали графство Триполийское с королевством Иерусалимским? Вначале таковые просто не существовали. В Иерусалимских ассизах нет даже намека на них. Ни Раймон де Сен-Жиль (1102–1105), ни Гийом Журден (1105–1110) не были вассалами Бодуэна I. Но чтобы победить Гийома Журдена, Бертран (1109–1112) открыто признал сюзеренитет того же короля, а Гийом Тирский уверяет нас, что после принесения данной присяги на верность (1109) графы Триполийские юридически превратились в вассалов Иерусалимского королевства. Тем не менее если сын и наследник Бертрана, граф Понс (1112–1137) вел себя как верный вассал Бодуэна II (1118–1131), то после восшествия на престол короля Фулька (1131) он попытался разорвать эту зависимость. Он не только не помог Фульку вразумить вдовствующую княгиню Антиохийскую Аликс, но еще и обнажил оружие в ее поддержку. Фульк победил его при Шастель-Рюж возле Кашфахана и заставил вновь признать вассальную зависимость от королевства. Услуги, оказанные чуть позднее Фульком Понсу, осажденному мусульманами в Монферране (Баарине), укрепили эти узы. Еще больше скрепило их регентство, которое после убийства графа Раймона II (1152) король Бодуэн III взял на себя в качестве опекуна юного Раймона III, а затем регентство, которое король Амори I осуществлял в Триполи в то время, когда Раймон III находился в плену у атабека Нур ад-Дина (1164–1172).

Эти вассальные узы ослабли, когда тулузская династия угасла (1187) и графство Триполийское оказалось соединено личной унией с княжеством Антиохийским (1201). Как мы уже знаем, Боэмунды, в качестве князей Антиохийских, никогда не приносили оммаж королям Иерусалимским. И поскольку вскоре после этого (начиная с 1232 г.) королевская власть в старом королевстве практически прекратила существование, они оказались независимыми и в своем Ливанском графстве точно так же, как в их северном княжестве.

Внутренняя история графства Триполийского нам известна плохо, но лучом света для нас служит «манифест», опубликованный в 1287 г. местными баронами против правления Антиохийского дома, до самого конца воспринимавшегося как иностранный. Итак, в период с 1201 по 1287 г. потомки тулузцев и генуэзцев из Триполи или Жибле так и не смогли по-настоящему смириться с нормандско-пуатевенской Антиохийской династией. Причины этого кроются в культурных и, как предполагает Ж. Ришар, в языковых различиях.

Дом Ибелинов

После рассказа о правящих домах следует рассказать о доме Ибелинов, занимающем в истории франкской Сирии особое место.

Основатель этого дома, Балиан I, именуемый Балиан Француз (умер до 1155 г.), принадлежал к семейству виконтов Шартрских. Приехав в Святую землю, он, благодаря своему браку с дочерью местного сеньора, стал сеньором Ибелина (Ябны) и Рамы (Рамлы), к югу и юго-востоку от Яффы. Один из его сыновей, Бодуэн, сеньор де Мирабель (Медждель-Яба), проявил себя в 1186 г. как лидер баронской оппозиции против передачи престола Ги де Лузиньяну. Еще один его сын, Балиан II (умер после 1193 г.), женился на вдовствующей королеве Иерусалимской Марии Комнине (вдове Амори I) и в 1187 г., после хаттинской катастрофы, попытался спасти Иерусалим: как мы видели, ему удалось хотя бы добиться от Саладина свободного выхода христианского населения. В этих трагических обстоятельствах он действовал как регент королевства.

Старший сын Балиана II, Жан I д’Ибелин (ум. в 1236 г.), в 1197 г. получил от Анри Шампанского сеньорию Бейрут. «Старый сир де Барут», как его называют хроники, был бальи Иерусалимского королевства с 1205 по 1210 г., в период малолетства королевы Марии Иерусалимско-Монферратской, своей племянницы, а потом бальи Кипрского королевства с 1227 по 1229 г., во время малолетства короля Анри I де Лузиньяна, тоже доводившегося ему племянником[201]. Он был лидером франкской знати Святой земли и Кипра в противостоянии Фридриху II и во время