Он указал на гору сложенного в углу багажа.

– Часть этого снаряжения затребована из вашей собственной квартиры. Кое-что новое. Все новые вещи оснащены триггером, как и каратан-до. Помните, что вам круглые сутки следует носить что-нибудь из новой одежды над жизненно важными органами. Вся одежда пуленепробиваема и служит великолепным изолятором.

Ваш коммуникомплект, как вам показали, бомба. Но это на случай крайней необходимости. Для незначительных чрезвычайных ситуаций – которым все-таки, черт побери, лучше быть чрезвычайными – у вас будет хорошо замаскированный газовый пистолет. Мы не решились дать вам более мощное оружие. По опыту своего изучения Ятаканга вы уже должны знать, что в наши дни всем до единого правительствам узкоглазых плевать, линчуют ли бледнолицего, ограбят ли его или погонят по улицам с веревкой на шее. Вот почему мы решили вас опустошить. В противном случае вы были бы беззащитны.

Дональд кивнул.

– Хорошо. Теперь о вашем профессиональном прикрытии! Вас научили обращаться со стандартным коммуникомплектом. Я дам вам аккредитацию прессы, кредитную карточку «АнглоСлуСпуТры» и справочное пособие для корреспондентов, которое вам следует изучить при первой же возможности. Оно в меру потрепано, чтобы выглядеть убедительно, снабжено вашими собственными отпечатками пальцев, но с настоящим обмусоливанием ничто не сравнится.

Основным вашим контактом в Гонгилунге будет постоянный внештатный корреспондент «АССТ», англоговорящая женщина по имени Дейрдре Ква-Луп. Она – черная южноафриканка, вот почему ее имя и фотография не слишком часто появляются по внутриамериканским каналам, но она действительно на хорошем счету – настолько хорошем, что в «АССТ» готовы передавать в эфир ее официальные сообщения и репортажи о сенсационном заявлении из Ятаканга. Если бы мы не попросили их содействия, им бы и в голову не пришло специально посылать еще кого-то для освещения этой темы. Учитывая сложившуюся ситуацию, она, возможно, покажется вам раздражительной. Вероятно, она сочтет, что, прислав вас, «АССТ» выказывает ей свое недоверие. Поосторожнее, ладно? Будьте тактичны.

И помните, в том, что касается Дейрдре Ква-Луп, вы должны полностью соответствовать своей легенде. У нее нет решительно никакого доступа к секретной информации. Им располагает наш связник с Джога-Джонгом, независимый внештатный корреспондент ряда американских газет, пакистанский иммигрант по имени Зульфикар Халаль. Его желание продать эксклюзивную информацию человеку, представляющему одно их крупнейших информационных агентств мира, будет выглядеть вполне убедительно, но эту часть легенды следует приберечь до тех пор, пока вы не будете близки к успешному выполнению задания.

Которое – в полной официальной версии – заключается в следующем: собрать информацию о заявлении ятакангского правительства относительно оптимизации будущих новорожденных, отправлять обычные пресс-сообщения по этой теме, некоторые действительно будут использованы различными новостными каналами, включая, кстати, и СКАНАЛИЗАТОР, и отыскать – как говорится, со всем требуемым тщанием, – доказательства того, что это заявление не имеет под собой реальных оснований.

Получив их, вы должны встретиться с Джога-Джонгом и в полном объеме передать ему эти доказательства. Как показывают выкладки компьютерного анализа, разочарование, вызванное опровержением заявления правительства, вполне способно вызвать волну негодования, которая вознесет его к власти вместо Солукарты.

– А если предположить, что я таких доказательств не найду?..

Вид у Делаганти стал озадаченный.

– Будете искать их, пока не найдете или пока вас не отзовут. Я думал, это подразумевается.

– Я не это имел в виду. Я прочел все научные статьи, когда-либо опубликованные Сугайгунтунгом, пока был в запасе. – Жаргонное выражение легко слетело с языка Дональда. Гораздо более неуместным показалось ему «я», он словно бы ложно претендовал на работу другого человека. – Если есть сегодня в мире кто-то, способный выполнить их обещание, то это Сугайгунтунг.

– Наш компьютерный анализ показывает, что этот проект экономически невыгоден, – холодно ответил Делаганти. – Вы только что подверглись опустошению, поэтому знаете про уже существующие методы для создания оптимизированных индивидуумов. Но мы не можем позволить себе массово опустошить даже наше взрослое население, не говоря уже о применении предродовых методик, которые требуют огромного числа квалифицированных тектогенетиков.

– Но что, если он совершил прорыв, открыв какой-то простой и быстрый процесс. Предположим, он предвосхитил модифицированный метод Гершензона и осуществил, скажем, погружение яйцеклетки в раствор органической матрицы.

– В таком случае нам – и это очевидно – требуются подробности. И как можно скорее.

Дональд помялся.

– На вечеринке у Гвиневеры Стил я видел сержанта Шритта, – наконец сказал он.

– Готов поспорить, что видели, – вздохнул Делаганти. – И все остальные тоже. Наверное, беднягу, по сути, нельзя даже винить, но мне он теперь бесполезен.

По его тону было ясно, что он не намерен распространяться, но он все же продолжил, задумчиво вглядываясь в лицо Дональда.

– Мне нужно было учесть то, что вы не могли следить за новостями, – наконец сказал он. – Вам следует немедленно возместить это упущение, потому что с тех пор, как ятакангцы выступили со своим заявлением, многое изменилось. Чтобы дать вам приблизительное представление – умножь те реакцию Шритта на тысячу.

Чад Муллиган, вспомнилось Дональду – и это воспоминание показалось ему эхом сна, – умножал на миллион.

– Понимаете, к чему я клоню? Прекрасно. Желаю удачи и доброго пути. Или у вас есть еще вопросы?

Дональд покачал головой. Было совершенно ясно, о чем умолчал Делаганти: не важно, возможно ли осуществить оптимизацию, нельзя было допустить, чтобы это произошло в Ятаканге.

После приветствий, сестринских поцелуев, приглашений садиться и обязательных «как поживаешь?» повисло полнейшее, если не сказать – мертвое, молчание, словно ни Пьеру Клодару, ни его сестре Жаннин, ни его жене Розали было решительно нечего сказать друг другу.

Этот дом в престижном районе Парижа, в двух минутах от Булонского леса, Этьен Клодар-pere*[45]вынужденно купил по возвращении из Африки после обретения Алжиром независимости. Весь он, но в особенности salon[46], сохранил налет обычаев иной страны и иного континента. В планировке чувствовались северно-африканские влияния: длинные диваны по стенам, ковер не на полу, чтобы по нему ходить, а на стене, чтобы им любоваться, низенькие столики, на одном из которых покоился сервиз из крохотных медных чашечек для кофе по-алжирски, который примостился в собственном углублении на латунном подносике с выложенными по кругу эмалью стилизованными арабскими письменами. В остальном же комната служила памятником тому, как представлял себе истинно парижский шик бывший колониальный чиновник Этьен Клодар, когда жарился на солнце варварской Африки: обои в цветочек, атласные шторы, два неуместно пухлых кресла с атласной обивкой.