— О чем задумался? — улыбнулась София.

— О построении.

Никому из его девчонок по большому счету не было дела до того, что он думает. Да даже из его друзей. Девчонок в основном интересовало то, что он думает о них и о продолжении отношений, а друзей преимущественно то, чем они займутся на той или иной вечеринке. Ему и самому было мало дела до окружающих, если уж говорить откровенно.

В том числе о том, почему Ларо не сказала ему о темной магии сразу.

— К построениям ты точно готов, — сказала София. — Что насчет бала?

— Когда это я не был готов к балам, Драконова?

— Я имею в виду Ларо. И то, что она будет с Альгором.

А вот это оказалось неожиданно. Тема Ларо была для них под запретом — в точности так же, как и тема Сезара. С того дня, как они случайно обнаружили в комнате Софии следящее заклинание, которое его братец умудрился поставить Лозантир его знает когда. Уж точно после того, как они договаривались о дружбе, потому что иначе ставить его было бы незачем. София пришла в такую ярость, что только чудом не воспламенилась от своей магии, а Люциан предложил ей устроить показательное представление, чтобы Сезар услышал то, что хочет услышать. В итоге они целый вечер изображали предающихся страсти на полную громкость, после чего прослушивающее заклинание исчезло. Так же, как сам Сезар окончательно исчез с горизонтов Софии и, по слухам, на зимнем балу должен был появиться со своей Женевьев.

А Ларо — с Альгором. После этой новости о Ларо говорили больше, чем о них с Софией, потому что это был моветон. Даже несмотря на то, что Ленор Ларо официально являлась женщиной Валентайна, магистр и адептка как пара на балу… ну, это было очень скандально. Честно говоря, даже более скандально, чем Ларо-невеста принца на балу перед началом занятий. Вот только Ларо и Альгору было на это плевать, а значит, и ему будет на это плевать. То есть не будет, а уже. Плевать ему на них.

— Более чем, — отрезал он. После чего внимательнее присмотрелся к Софии: — А ты?

Раньше он бы даже до такого не додумался: спрашивать. Но теперь просто не мог не спросить, потому что Софии предстояло впервые увидеть будущую жену Сезара. Она особо не посвящала его в тонкости их краткосрочного романа, но нужно было быть абсолютно слепым и бесчувственным, чтобы не видеть, как ее зацепило — тогда, несколько месяцев назад. Оставалось только понять, торчит сейчас еще крючок в ее сердце или уже расплавился.

— Мне все равно, — сказала она, передернув плечами, — если ты про Женевьев.

— Тебе все равно пришлось бы встретиться с ней на приеме у отца.

София пожала плечами.

— Я знаю.

Попыталась отвернуться, но Люциан ее перехватил и развернул лицом к себе:

— Эй. Мы договорились: друзья. А друзья помогают друг другу.

— Последний месяц я думаю, что тебя подменили, — попыталась отшутиться Драконова, но тут же стала серьезной: — Спасибо.

— Да не за что. Я на построения. Ты придешь?

Почему-то для него это было важно.

— Разумеется! — возмутилась Драконова, причем так искренне, что он невольно улыбнулся. — Как ты вообще мог подумать, что я не приду на тебя посмотреть?

— Девчонки предпочитают примерять наряды и прихорашиваться перед балом. В ванной там полежать…

— Значит, тебе попадались неправильные девчонки, — фыркнула она. — Нет, я тоже все это люблю, но между часом в ванной и первыми построениями друга, я выберу второе. Так что давай, мне еще надо собраться, чтобы не примерзнуть к стене.

— Платье покажешь? — усмехнулся Люциан. — О нем вся Академия говорит, а я его еще даже не видел.

— Увидишь на балу, — Драконова уперлась руками ему в спину, — все, Драгон! Давай. Не заставляй меня думать, что я стала для тебя кем-то большим, чем друг, а то я сейчас подумаю.

— Пф-ф-ф, — хмыкнул он. — Надейся, Драконова, надейся. Надежда — она вообще жизнь продлевает.

София стукнула его кулаком в плечо, правда, легко, рассмеялась, он же повернулся и вышел из комнаты. Оставив ее собираться, а еще почему-то не меньше других думая о том, как Драконова будет выглядеть в своем сногсшибательном платье, и каким оно вообще будет.

На построения я не пошла. Эта традиция — когда адепты военного факультета выходят на марш на центральной площади Академии, была введена здесь с самого первого года. Мне же было достаточно и того, что я периодически проходила мимо, когда у них шли учения. Зимний вариант формы: пальто поверх мундира, брюки и сапоги Люциану на удивление шел. А я шла мимо, и, к счастью, в то время думала исключительно о том, что мне надо спасти Соню.

Спасение Сони осталось в прошлом. Люциан тоже. Дни, когда мы с Ярдом засиживались допоздна над заклинанием — тоже в прошлом. В настоящем я, кажется, на полном серьезе стала женщиной Валентайна Альгора. Ну то есть не стала, потому что чтобы стать женщиной, полагалось еще одно вполне очевидное действие, а к этому я была не готова. Я вообще ко многому оказалась не готова после того внезапного поцелуя в кабинете, поэтому попросила Валентайна дать мне время. Он, как ни странно, очень легко на это согласился, правда на балу мы должны были появиться вместе. Я возражать не стала: глупо было бы возражать после всего, что было. Правда, сказала, что платье выберу сама, равно как и украшения, и все остальное.

С Ярдом мы так и не помирились, ну то есть как… он вроде сказал, что все в порядке, на деле же мы теперь чаще молчали, чем говорили, а все разговоры, которые я пыталась завести — в том числе, когда я рассказала ему правду о том, что Соню спасти не получится, очень быстро затухали. Дана к нам вообще не приближалась, везде ходила с Джиа, а, заметив нас, быстро разворачивалась и уходила.

Если поведение Ярда можно было объяснить уязвленным мужским самолюбием, то в случае Даны я вообще не понимала, в чем дело. Очевидно же, что между нами ничего нет, это неочевидно было только для слепого! Мне кажется, даже Люциан уже это понял, потому что перестал цеплять Ярда давным-давно. А может, ему стало без разницы из-за их активного романа с Драконовой.

Как бы там ни было, в последние дни перед балом я заползла в свою ракушку, мирно ходила на занятия, а после занятий — к себе, где делала уроки. Занятия по темной магии мы с Валентайном пока тоже отменили, до «после бала» — как раз потому, что мне нужно было время. В итоге мой день представлял себе донельзя скучное расписание: завтрак, занятия, обед, занятия, уроки, ужин, отбой.

Ладно, было кое-что еще. Я училась танцевать. Местные танцы мне были совершенно незнакомы, поэтому Валентайн организовал мне учителя, который появлялся где-то между уроками и ужином и вытряхивал из меня остатки мыслей про то, что Соню спасти не получится. Времени до бала оставалось не так уж и много, поэтому занятия получались весьма интенсивными, насыщенными и напряженными. Самое сложное, в отличие от наших земных танцев, здесь состояло в том, чтобы запомнить порядок движений. Потому что, если в нем потеряться, это могло выглядеть так, что ты от партнера отмахиваешься, а не позволяешь себя вести.