Нет ничего странного в том, что Сталин не поставил начальника Генштаба и наркома обороны к стенке за 41-й год вместе с Павловым. На тот момент их прямая вина не была выявлена и доказана — вот и не поставили. Нас приучили, что тогда расстреливали просто так. Вот и удивляемся странной гуманности вождя. В наши дни таких героев если и не наградят, то точно не отдадут под суд. Вина Г.К. Жукова была не в том, что он каким-то образом мог быть замешан во вполне возможном заговоре некоторых военных по РККА под разгром, о котором допрашивали на следствии и суде генерала Д.Г. Павлова (по крайней мере, обратное пока не доказано).

Причина в том, что, как еще в 1930 году написал в Аттестации на Георгия Константиновича его старший начальник К.К. Рокоссовский, Г.К. Жуков «на штабную и преподавательскую работу назначен быть не может — органически ее ненавидит». Подобные командирские качества плохо сочетаются с должностью начальника Генштаба. В армии, в повседневной жизни, в служебной характеристике для внутреннего пользования на своего подчиненного старший начальник всегда может отделаться общими фразами.

Но «Аттестация» пишется на офицера для его возможного дальнейшего роста. И ни один командир или начальник не возьмет на себя ответственность написать на своего подчиненного в этом случае стандартную ахинею — «делу партии Ленина-Сталина предан» и «воинские уставы знает, смело руководствуется ими в повседневной и в личной жизни». Аттестация на старших офицеров важна, с начальника могут спросить: вы кого нам тут рекомендовали? Штабная работа настолько отличается от работы строевого командира, что на этих видах деятельности нужны разные психотипы людей.

Рокоссовский не рекомендует назначать Жукова и на преподавательскую работу. Но для этого вида деятельности нужен не просто воспитанный человек (Георгий Константинович был «горлопан», как сказал о нем Молотов), человек должен уметь еще и учить других, а это не каждому дано. Другое дело, что Жукову не надо было думать. Сталин его не для этого держал при себе в замах.

Г.К. Жуков не имел никакого образования, ни военного, ни гражданского. В 1906 году он закончил 3 класса церковно-приходской школы, в 1916 г. — 4 месяца унтер-офицерской школы, в 1920 г. — полгода Рязанских кавалерийских курсов, в 1925 г. — год кавалерийских курсов усовершенствования комсостава, месяц курсов усовершенствования высшего начсостава в 1930 году. А через 10 лет уже рулил в Генштабе.

Впрочем, с арифметикой Жуков дружил. В преддверии начала войны Генштаб смог подсчитать, что немцы выставят против СССР до 10 000 танков: своих 4 000, плюс союзники и трофейные английские и французские машины. Зная, что для победы над врагом надо иметь трехкратное преимущество, в Генштабе под командованием Г.К. Жукова родили идею о формировании 30 мехкорпусов с 30 тысячами танков на вооружении. Правда, иметь трехкратное преимущество необходимо нападающей стороне, а не в обороне. Но Георгий Константинович и не собирался отсиживаться в обороне. Он собирался лихо начать наступление через Украину, как только супостат перейдет границу.

Весной 41-го вместо уже существующих 9 мехкорпусов (которые промышленность и экономика еще могли обеспечить танками), Жуков затеял формирование 30 (!) механизированных корпусов в количестве чуть не в 30 000 танков, которых просто не было в РККА! По разным оценкам, в РККА на июнь 1941 года по всей стране, от Бреста до Владивостока, было около 25 тысяч танков. И эти танки были в штате-составе различных частей сухопутных войск. Вплоть до пограничников и частей НКВД. Недостающие для этих новых мехкорпусов танки стали изыматься из всех частей и подразделений, где только можно, замещая недостающие в новых мехкорпусах танки пушками.

И эта реорганизация происходила в преддверии начала войны, о которой только ленивый и тупой не знал. В итоге смогли разрушить существующую систему, но создать новую времени уже не хватило. Потом Жуков и компания стали говорить, что это военно-политическое руководство (читай — Сталин) неправильно оценило сроки начала войны! Сталин опять виноват, что Гитлер не дал Жуковым времени на переформатирование частей и доукомплектование новых мехкорпусов и напал 22 июня 41-го, а не 42-го или 43-го года.

Но Рокоссовский также академий не заканчивал (некогда было — 2,5 года в тюрьме отсидел до лета 40-го по доносу сослуживцев), но именно он, а не Жуков, реально участвовал в разработке всех ключевых победных операций войны. И 30 % победных салютов производилось в честь войск под командованием именно маршала К.К. Рокоссовского. Он еще в июне 41-го со своим неполноценным мехкорпусом (300 старых танков вместо 1000) дошел маршем в 250 км под Дубно и участвовал в мощнейшем танковом побоище лета 41-го и уже в середине июля 41-го был назначен командовать армией.

Но насчет «слабого образования» Жукова — дело вовсе не в том, что он был «слабо образован». Тогда у многих будущих победителей великой войны, кроме кавалерийских курсов, ничего за душой не было — только Шапошников имел академию еще царского Генштаба.

Жуков и Тимошенко учиться-то не желали, и их крестьянское происхождение так и лезло из них всю жизнь. Но Тимошенко оказался более «порядочным и умным»: мемуары писать не стал — врать не пришлось. А на вопрос молодого офицера и будущего актера Е. Весника (с его слов): «А как мы выиграли войну?», — «честный» маршал ответил: «А хрен его знает!»

А врали все наши генералы о войне от души. После войны при опросе по 5-ти вопросам о начале войны одни и те же полководцы тогда отвечали одно (при живом Сталине), а после его смерти в своих «воспоминаниях» несли совсем другое: отказывались от данных ранее показаний. Но с другой стороны, их пожалеть надо. Ведь к власти дорвался дорогой Никита Сергеевич, всех предателей реабилитировал, а героев с навозом стал смешивать. Куда боевым и геройским генералам было податься? На пенсию досрочно не хотелось. Поэтому писали свое видение войны, старательно обходя стороной разбор причин трагедии 22 июня. Да только Хрущев здраво рассудил, что предатель один раз не предает! И выгнал всех Жуковых из армии по сокращению.

По характеру Георгий Константинович с детства был упрям. Будучи еще и недалекого стратегического ума, закончивший военную академию в форме кавалерийских курсов, видимо, считал себя умнее недоучившегося семинариста без диплома или царского подполковника с академией царского Генштаба Шапошникова.

Наверняка Г.К. Жуков (сам по себе абсолютно преданный Родине), как и многие его товарищи-генералы, не верил в виновность расстрелянных в 37-м маршалов и генералов. И Тухачевского с его разработками отражения нападения Германии считал если не гениальным, то вполне умным полководцем и невинной жертвой. И все репрессированные в 37-м были вчерашними сослуживцами. И сам Жуков якобы избежал ареста, потому что убыл в Монголию.

Скорее всего Жуков, как человек волевой и сильный, просто имел свое «особое мнение». И план отражения агрессии от сентября 1940 года, отработанный маршалом Б.М. Шапошниковым (бывшим царским (!) полковником) Жукову (бывшему унтеру царской армии) не нравился. Г.К. Жуков относился и к Б.М. Шапошникову с большим уважением. Но, став на должность начальника Генерального штаба, он его план пытался заменить то своим «южным» вариантом, то «планом от 15 мая» 1941 года.