– Пока думаю насчёт этого.

– Могут попробовать отобрать.

– Потому и думаю, а не сразу решил. Когда ждать бронемашину?

– Через час будет у штаба дивизии.

– Жду. Свободен.

Пока я бежал через лес (слежки не было, что приятно меня удивило), подслушал дальнейшую беседу полковника с Бестужевым.

– Через час ясно будет, кто этот Туманов: брехло или действительно может найти и достать всё что нужно. Если танк будет, подумаю его в штат снабженцев ввести.

– Туманов поклялся, что войну красноармейцем закончит.

– Туманов – красноармеец и обязан выполнять приказы. Прикажу – будет выполнять. Иначе трибунал.

– Как-то два раза его это не остановило.

– Хм, действительно. Ничего, решим вопрос.

На этом оба командира разошлись. Полковник действительно решил искупаться. Видимо, у него было свободное время.

Я же добежал до той опушки, где совершал посадку на У-2, тут был ровный луг, и в глубине опушки достал КВ-2. Грунт тут твёрдый, засесть не должен. Открыв кормовой люк, я забрался в танк, сложил свои вещи на кресле командира танка, винтовку прислонил в углу, чтобы не упала. Потом закрылся внутри бронемашины, устроился на месте механика-водителя и, проведя все необходимые процедуры для запуска двигателя, стронул бронемашину с места. А тяжело машина идёт, вдавливая грунт и оставляя глубокие колеи.

Выехал на опушку. Дороги тут нет, она чуть дальше, к ней и направился. Заметно портя полевую дорогу, вившуюся вдоль опушки, где как раз дивизия и расположилась (как я понял, она в резерве командования), проехал мимо наших частей. Бойцы и командиры выходили и глазели на моего бронированного монстра, многие такой впервые видели.

Доехал до штаба, полковник был уже там. Глушить мотор не стал, перебрался в башню и, открыв кормовой люк, выбрался наружу. Откусив кусок от мороженого в вафельном стаканчике и прислонившись локтем к затвору ДШК, который в горизонтальном положении смотрел вперёд, я осмотрелся.

Да, это шок. Думаете, танк кого поразил? Мороженое! Найти тут мороженое – это всё равно что встретить Христа. Нереально. А я спокойно и смачно его ел. Издевался? Ещё как. Не понравился мне разговор полковника с комбатом. Да, мелкая месть, но приятно. И если вы думаете, что я тут всё раздавать из своих закромов буду, то вы ошибаетесь, глубоко ошибаетесь. Я уже однажды так поступил в первую свою жизнь Путником, когда интендантом был, да и потом помогал, когда подводником стал. Думаете, кто-то меня поблагодарил? Нет, ну был один генерал, армию которого я техникой насытил, так он меня даже обнял, а другие морды кривили и принимали всё так, как будто я должен был так поступить.

Нет, обойдутся. Сами бросили – значит, потеряли. Хрен им. А помогать буду, немцев буду бить, как только с Путником вопрос решу. Ну и опыта применения современной техники наберусь. Только так, и никак иначе. Однако и воевать я буду серьёзно. Танк хороший, подвижная гаубица крупного калибра, и с моими возможностями огонь будет точный и для немцев очень болезненный. Да ещё крупнокалиберный пулемёт идёт с ним в комплекте, будет чем от авиации отбиваться. Вот так совсем хорошо. А с големами в качестве экипажа мне никакие помощники не нужны.

Тут полковник подошёл и приказал:

– Постройте экипаж танка.

Вообще по уставу это я после прибытия должен был подбежать к комдиву и доложиться, но тот не стал тянуть. Приходилось повышать голос: движок у танка тихим не назвать, дрожание почвы ощущалась и в двадцати метрах довольно сильно.

Кинув руку к виску и ткнувшись пальцами в выпуклость динамика шлемофона, я доложил:

– Товарищ полковник, экипаж спит после ночных работ с танком. Машину я пригнал сам.

– Умеешь им управлять? – заинтересовался он.

– Я, товарищ полковник, и самолётами управляю, что мне танк?

– Боец, где вы научились управлять самолётом? Я изучил ваше дело, вы этому не учились.

Вопрос был задан незнакомым командиром в звании батальонного комиссара. Это, похоже, начальник Особого отдела дивизии, они любят маскироваться под политсостав. Его не было к моменту моего прибытия из увольнительной, видимо, только что подъехал. Меня сразу заинтересовало: а откуда у него моё дело? Оно сгинуло под Белостоком. Кто-то новое собрал или тот ляпнул для красного словца?

Ответил я мгновенно, не задумываясь:

– У меня много знакомых лётчиков, научили. Я с трудом могу сказать, где нос и где хвост у самолёта, но пилотировать научился. Например, опаздывая, я сюда сам прилетел, сидя за штурвалом. На биплане. Нашёл вас, покрутился над расположением дивизии и сел на лугу. Лётчик, что во второй кабине сидел, дальше полетел, а я к штабу направился. Едва успел.

– А как узнал, что это нужная часть? Кто сообщил? – сразу насторожился он.

– Никто, искал и нашёл. Вижу – начштаба дивизии вышел на самолёт посмотреть. Значит, нашёл.

– Был биплан, – подтвердил комдив.

– Товарищ полковник, мне нужно отдельно поговорить с бойцом, – твёрдо сказал комиссар. – Тут вскрываются крупные хищения в авиации. Топливо и ресурс тратятся непонятно на что.

– Потом поговорите. Показывай, боец, что с танком.

– Да всё с ним в порядке. Боекомплект полный, баки тоже, хоть сейчас в бой. Ну, как экипаж будет. Сейчас отгоню его обратно и дальше спать пойду.

– Никаких «отгоню». Укройте машину в лесу. Приказ выдвигаться может поступить в любой момент.

– Есть, – козырнул я.

Командиры, что уже облазили весь танк (всем ведь любопытно посмотреть), как горох с него посыпались, кроме троих, что посмелее, оставшихся стоять на корме. Я через кормовой башенный люк забрался в башню, а там – до места механика-водителя. После этого развернул технику (хм, а ведь следы от него с воздуха должны быть хорошо заметны) и, загнав задом в лес, не так и далеко от палаток штаба, заглушил двигатель. Как-то резко наступила оглушительная тишина и только чуть позже стали доноситься команды и другие звуки.

Я выбрался из бронемашины, оставив шлемофон внутри, все вещи и снаряжение пока убрал в Хранилище, а вот винтовку прихватил. Танк запер и ключ от него забрал. У танка выставили часового, а мне приказали также находиться поблизости, запретив покидать танк надолго.

Я только решил подремать у кормы, как меня снова подняли. Особист обо мне не забыл и вызвал на разговор. Чуть в стороне от других палаток стояла его, причём довольно большая, на взвод. Охранял палатку не обычный Ваня-пехотинец, а опытный боец, видно, что не раз в переделках бывал: взгляд выдавал. Карабин в руках ухожен. Видимо, из личной гвардии Особого отдела.

Посыльный передал меня этому бойцу, и тот, забрав мою винтовку, убрал её в стойку, завёл