Клинок актера завершил грациозный выпад. Черный плащ эффектно взмыл в воздух, Джулия почувствовала, что актер знает о ее присутствии: он явно работал на публику. Впрочем, для его профессии это было проявлением привычного тщеславия. Она сделала шаг к сцене и сказала:

– Мне понравилось представление.

Он картинно поклонился и спрыгнул с невысокой платформы.

– Мне это приятно.

Она всмотрелась в его лицо, грубо вылепленное, небритое, привлекательное на непритязательный вкус. У него был жесткий взгляд, а глаза сверкали в полумраке, как черные угли.

– Вы играли миссис Хардкасл. Я не сразу узнала вас без костюма.

Он снова поклонился, прижав саблю к сердцу.

– А я вас, – произнес он мягким голосом, в котором звучал слабый акцент. – Вы Джулия Хепуэрт Уитби. Женщина, которую желают сразу двое: Боскасл и Олторн. Как мило с вашей стороны предоставить мне такое удобное орудие мщения.

В первый миг Джулия не поняла значение его слов. Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошел их смысл. И тогда она его узнала, незнакомца с улицы в высокой фетровой шляпе, и с ужасом поняла, что находится наедине с французским офицером, который так жестоко пытал Хита в Саагуне. Это казалось невозможным. Не здесь, в имении Боскаслов, где она чувствовала себя в полной безопасности. Такой защищенной. Не здесь, где он может причинить зло стольким невинным людям.

– Оклер, – промолвила она, не двигаясь с места.

Сердце ее билось где-то у горла. Казалось, даже звук этого имени отравил воздух. Это и был тот монстр, который наслаждался зрелищем чужих страданий.

Он легко перекинул саблю в другую руку, словно она ничего не весила. Джулия увидела красные следы ожогов на костяшках его пальцев и содрогнулась от его холодной усмешки.

Где Хит? Как давно она отсутствует? Наверное, лишь несколько минут. Недостаточно долго, чтобы он встревожился. А Гермия? О Боже, пусть только это не коснется ее тетушки.

Оклер, видимо, заметил отчаянный взгляд, брошенный ею на дверь. Он приближался к ней, и Джулия отступала, пока не уперлась в сцену. Ее пронзил холод, она поверить не могла в происходящее. Нет, она не покажет ему, как напугана.

– Он появится, я уверен. Едва поймет, что вы исчезли.

Оклер сократил расстояние между ними. Она почувствовала укол его клинка сквозь легкое платье. Раньше в амбаре было неимоверно жарко. Теперь воздух леденил ее. Рот, казалось, был полон известки. Он пересох от страха. Темные глаза Оклера ничего не выражали. Они были пустыми… и жестокими.

– Зачем вам все это? – спросила она, пытаясь глотнуть, чтобы прогнать горечь во рту.

– Разве он вам не сказал?

– Нет.

– Он убил мою сестру, – хмуро ответил Оклер. – Она оставалась в том монастыре, где, сбежав от меня, укрылись Боскасл и Олторн, Они потребовали убежища, и монахини его предоставили. Ваш любовник выстрелил ей в сердце. Среди бела дня. Когда я ее нашел, она была мертва.

Хит бежал сломя голову и впопыхах чуть не сбил с ног Джейн и ее служанку, наткнувшись на них на вьющейся между кустами дорожке к амбару.

– Господи, Хит! – воскликнула Джейн, когда он схватил ее за локти. – Ты бежишь за Джулией или от нее?

Однако шутливая улыбка сошла с ее губ, когда она увидела его лицо, бледное, испуганное, с безумным взглядом.

– Оклер – один из актеров, которые играли сегодня перед нами, – произнес он. – Найди Грейсона и Дрейка. И ради Бога, поторопись!

Джулия слышала отзвук своего голоса, эхом отдававшегося в балках потолка. Лучик лунного света упал сверху на неосвещенное крыло сцены.

Ей казалось, что она смотрит какой-то спектакль. Было чувство отрешенности. Она оцепенела и едва соображала, что говорит и делает. Пальцы ее сомкнулись на маленьком пистолете, спрятанном в складках плаща. Покойный муж дал ей этот пистолет за четыре месяца до смерти. Предупреждения Хита в лесу и какой-то инстинкт побудили Джулию взять оружие с собой. В мозгу стучали слова покойного мужа. Может быть, Адам пытался ей помочь?

«Не носи его на виду, Джулия. В этом зверском мире я могу не оказаться рядом, чтобы тебя защитить».

Она почувствовала прилив грусти при мысли о нем, боль, которую загнала внутрь с момента отъезда из Индии. Сейчас настал миг, когда она впервые по приезде домой позволила себе погоревать об Адаме. Его смерть оставила ее растерянной и даже озлобленной: Джулия была полна неуверенности, не знала, что с ней станется. Возвращение в Англию, к умирающему отцу, в родные места успокоило ее, но одновременно принесло новую боль и горькие сожаления.

Джулия верила, что навсегда потеряла Хита, единственного человека, которого тайно любила. Она утратила молодого мужа, которого тоже любила, пусть не с такой обжигающей страстью, как Хита. С репутацией буйной, но богатой вдовушки она вернулась в свет, который никогда ее не одобрял.

Она была Джулия Хепуэрт Уитби, которая бросалась в жизнь, как в омут, предаваясь душой и телом, тем радостям и неприятностям, которые встречались на пути. Нет, она не покорится и будет драться за свою жизнь до конца.

– Моей сестре было всего лишь девятнадцать, – произнес Оклер, вскидывая саблю над головой. – Я оставил ее в монастыре, чтобы защитить. Твой любовник ее убил, и я…

Джулия подняла пистолет и приготовилась стрелять.

Готовясь спустить курок, она инстинктивно закрыла глаза. А открыв их, увидела перед собой скорчившегося на соломе Оклера. Кровь намочила белые рюши его льняной рубашки. К счастью, Джулии не было видно его лица. Сабля валялась у ее ног.

Эхо выстрела на несколько минут оглушило Джулию. Она подняла глаза и увидела замершую посреди амбара. Гермию. Как давно она стояла здесь? По правде говоря, Джулия даже не могла вспомнить момента выстрела.

Пустая корзинка выскользнула у Гермии из рук.

– Джулия, – с посеревшим лицом, запинаясь, проговорила она. – Я думаю… Я, кажется, сейчас упаду в обморок. Тебе действительно надо умерить свою привычку стрелять в мужчин.

Джулия с трудом обогнула Оклера, двигаясь к Гермии, но та уже падала. К счастью, ее полная фигура приземлилась на слой соломы.

– Тетя Гермия! – воскликнула Джулия, опускаясь перед тетушкой на колени. – Ты меня слышишь?

Глаза Гермии впились в лицо Джулии.

– Я что, потеряла сознание?

– Я так не думаю, – промолвила Джулия, ладонями растирая ей запястья.

– Почему? – прошептала Гермия.

– Ну, потому что глаза у тебя открыты и ты не перестала говорить.

Испуганный взгляд Гермии передвинулся с лица Джулии на неподвижную мужскую фигуру, лежавшую всего лишь в нескольких футах.

– Он мертв?