опасности. Вероятно, генерал не отказался бы вывезти свою дочь за пределы страны, имей он такую возможность.

Гарри заметил, что дошел уже почти до Толедских ворот. Он резко остановился и стал глядеть на проезжавшие мимо повозки и раздолбанные старые машины. Некоторые имели такой вид, будто ездят по дорогам уже лет двадцать, да, вероятно, так и было. Рядом пропыхтел газоген. Прошла уже почти неделя, а Гарри так и не знал, отвела ли София Энрике к врачу. А вдруг он заболел бешенством? Гарри слышал, китайцы верят, будто если вы спасли жизнь человеку, то связаны с ним навечно, но он понимал, что его мысли возвращаются к этой семье из-за Софии. Он немного поколебался, потом перешел дорогу и направился в сторону Карабанчеля.

Улица, где жила София, как и все остальные в этом квартале, была тиха и пустынна. Наступали сумерки, когда Гарри оказался перед ее домом. Двое детей, которые катали взад-вперед старое колесо от телеги, остановились и посмотрели на него. Их босые ноги раскраснелись от холода. Гарри устыдился своего теплого пальто и шляпы с широкими полями.

Он шагнул в темный подъезд, немного помедлил, потом поднялся по влажным ступеням и постучал в дверь. Тут же открылась дверь в соседнюю квартиру, и из нее вышла пожилая женщина. У нее было круглое морщинистое лицо и холодные острые глаза. Гарри приподнял шляпу:

— Buenas tardes.

— Buenas tardes, — подозрительно ответила старуха в тот момент, когда в дверном проеме появилась София и удивленно взглянула на Гарри большими карими глазами:

— О… Сеньор Бретт.

Гарри снова приподнял шляпу:

— Buenas tardes. Простите, что беспокою вас. Я только хотел узнать, как Энрике.

София бросила взгляд на соседку, которая с любопытством разглядывала Гарри, и сказала ей довольно суровым тоном:

— Buenas tardes, сеньора Алива.

— Buen’dia, — буркнула старуха, закрыла дверь и засеменила вниз по ступенькам.

София посмотрела ей вслед, затем повернулась к Гарри.

— Прошу вас, входите, сеньор, — мрачно, без улыбки, пригласила она.

Гарри проследовал за ней в сырую, холодную гостиную. Старуха на кровати здоровой рукой играла с мальчиком в шашки. При виде Гарри тот весь сжался и отодвинулся к стене. Женщина обняла его.

— Buenas tardes, — поздоровался с ней Гарри. — Как вы?

— Хорошо, сеньор, благодарю вас.

Энрике сидел за столом, его нога, обмотанная бинтами, лежала на подушке. По лицу было видно, что парня лихорадит, однако при виде Гарри он просветлел:

— Сеньор, как приятно снова вас видеть!

Он весь подался вперед и пожал своему спасителю руку.

— Как ваша нога?

— Плохо. Сестра промывает раны, но лучше не становится.

— Нужно время, — заметно смутившись, сказала София.

На столе лежало несколько детских рисунков. Гарри посмотрел на них, и его глаза округлились. Двое гвардейцев — их зеленая форма с отделкой из желтой тесьмы раскрашена в совершенно точный оттенок — стреляют в женщину, из тела которой красными фонтанчиками бьет кровь. Рядом другой гвардеец, повешенный на фонарном столбе, маленький мальчик тянет его вверх на веревке. Однако эта картинка была перечеркнута толстыми черными линиями.

— Это Пако сделал, — тихо пояснила София. — Он сперва рисует, потом зачеркивает картинки и расстраивается. Только мама умеет его успокоить. Сегодня утром он такой поднял шум, я думала, сеньора Алива прибежит.

Гарри посмотрел на мальчика и не мог придумать, что сказать ему.

— Сеньор Бретт, — робко сказала София, — могу я поговорить с вами на кухне?

— Конечно.

Гарри прошел вслед за ней в комнату с бетонным полом, вдоль стен которой стояли дешевые шкафы. Вечерело. София щелкнула выключателем, и по кухне разлился свет тусклой лампочки. Здесь было чисто, только раковина полна немытой посуды. София проследила за взглядом Гарри:

— Мне теперь приходится готовить для всех и убирать одной.

— Нет… я ничего не имел…

— Прошу вас, садитесь. — Она указала на стул у кухонного стола, сама села напротив, сложила перед собой маленькие руки и задумчиво посмотрела на него. — Я не ожидала, что вы вернетесь.

— Я не получил счет за услуги врача, — улыбнулся Гарри.

— Я надеялась, нога у Энрике сама пройдет. — Девушка вздохнула. — Но рана загноилась. Думаю, да, ему нужен доктор.

— Мое предложение в силе.

— Простите меня, сеньор, но почему вы нам помогаете? — нахмурилась София. — Энрике шпионил за вами.

— Просто я почувствовал причастность к этой истории. Прошу вас, это всего лишь счет от врача, я в состоянии помочь вам. Мне это вполне по средствам.

— Эта старуха из соседней квартиры… если она прознает, что я беру деньги у иностранного дипломата… Ясно, какие у нее возникнут мысли.

Гарри покраснел. София и сама так думает?

— Простите. Я не хотел ставить вас в неловкое положение. — Он приподнялся со стула. — Я хотел лишь вам помочь.

— Нет, что вы. Я понимаю. Пожалуйста, останьтесь, — сказала София просительным тоном. — Но это удивительно. Иностранец предлагает нам содействие после того, что сделал Энрике. — Она закусила губу. — Думаю, моему брату нужен этот новый пенициллин.

— Тогда позвольте мне помочь вам. Я понимаю, жизнь… трудная.

Тут улыбка осветила лицо девушки.

— Хорошо. Спасибо вам.

— Приведите врача, купите лекарства, необходимые вашему брату, и пришлите счет мне. Больше вам ничего не нужно делать.

София явно испытывала неловкость:

— Извините меня, сеньор Бретт, вы спасли жизнь моему брату, а я даже не поблагодарила вас как следует.

— Это ничего.

— Все теперь друг друга подозревают. — Она встала. — Приготовить вам кофе? Он, конечно, не такой, как вы привыкли.

— Да, спасибо.

Девушка наполнила водой из-под крана большой черный чайник.

— Ох уж эта старая ведьма, которую вы видели на лестнице! Теперь Энрике болен, и она хочет, чтобы мы отдали Пакито в церковный приют. Но мы не хотим. Там ничего хорошего.

— Правда?

Гарри собирался было сказать, что знает женщину, которая работает волонтером в одном из приютов, но передумал. София подала ему чашку кофе. Он взглянул на девушку. Откуда у нее такое самообладание, такая энергия? Волосы у Софии были черные, как деготь, но, когда на них падал свет, отливали рыжиной.

— Вы давно работаете в посольстве? — спросила София.

— Вообще-то, всего несколько недель. Меня уволили из армии по инвалидности.

— Значит, вы воевали? — В ее голосе прозвучали нотки уважения.

— Да. Во Франции.

— И что с вами случилось?

— Немного повредило ухо: рядом взорвался снаряд. Постепенно становится лучше. — Говоря это, Гарри ощущал давление в голове, которое никуда не делось.

— Вам повезло.

— Да. Думаю, повезло. — Он замялся. — У меня еще был легкий военный невроз. Теперь он прошел.

— То есть вы сражались с фашистами, — немного помолчав, сказала София.

— Да. Да. Сражался. — Он посмотрел на нее. — И буду продолжать в том же духе.

— Но все