Она засмеялась почти истерически. Столь велико было ее облегчение, что она почувствовала слезы у себя на щеках.

– Леонард! – закричала она, ринувшись через ворота в сторону экипажа. – Леонард!

Должно быть, он заснул там у себя на козлах.

Она взглянула вверх и улыбнулась. Ох, отныне она будет всегда думать о нем только как о самом полезном человеке. Даже если он вздремнет на службе.

Взобравшись на приступку, она дружелюбно проговорила:

– Леонард, я хотела бы сейчас же вернуться в Ком-Пиддл.

Она слегка потянула его за рукав – и едва успела отскочить в сторону, за колесо, чтобы ее не сбило с ног его падающее тело.

Леонард упал на мостовую с глухим стуком, ужасным безнадежным стуком.

Он упал на бок, но не издал ни звука.

Его глаза были открыты. Изо рта сочилась кровь, стекая по подбородку.

Леонард был мертв.

Черт бы их всех побрал. Оливер пришпоривал гнедую кобылу, которую он взял из конюшни профессора, гоня ее по окраинам Солсбери.

Кто, черт побери, посмел передать послание Лили от его имени? Он задавал себе этот вопрос всю дорогу из Ком-Пиддл. Ответ напрашивался сам собой и был совсем неутешительным. Но ведь Витмор не законченный глупец? Он, конечно же, не пойдет на такое безрассудство, как похищение Лили?

Резвая гнедая кобыла галопом мчалась к собору, громыхая копытами под арочным входом во двор, образуемый внушительными, серого камня, домами.

Несмотря на то что уже почти стемнело, он без труда обнаружил одинокий экипаж – карету Эдлеров, по-видимому, брошенную здесь.

Он взглянул в сторону собора и поморщился при мысли, что Лили, может быть, бродит одна где-нибудь внутри.

Спешившись, он подвел лошадь к ближайшей ограде и обвязал поводья вокруг столба.

– Помогите! – Крик был срывающийся, хриплый и настойчивый.

Оливер повернулся в ту сторону, откуда он донесся, и ахнул. Прямо на земле, сжавшись в комочек, положив себе на колени голову какого-то человека, сидела Лили.

– Что за черт… – Он бросился к ней и упал на землю рядом. – Лили, дорогая! Что здесь произошло?

– Ох, Оливер. – В ее голосе слышалась глубокая боль, но она не плакала. – Это Леонард, Леонард, который служит – служил – кучером у моего отца. Я звала на помощь, но никто не услышал меня. Он мертв!

Оливер взглянул на карету. Он встал, зажег фонарь и снял его, держа над конюхом.

– Боже, – сказал он тихо. – Он действительно мертв, бедняга.

– С ним, должно быть, случился апоплексический удар, – сказала Лили. – А он был так молод.

Оливер заметил все еще свежую пенистую кровь на лице Леонарда и распахнул его куртку.

Приглушенный крик замер на губах у Лили, и он услышал ее частое дыхание.

– Так вот оно что, – мрачно произнес он. – Нам придется вызвать констебля.

Леонарду в бок был всажен нож – по самую рукоятку.

– Я бы отдал все, чтобы избавить тебя от этого, – сказал Оливер Лили, сидящей впереди него на гнедой, когда они возвращались домой. – Но я доберусь до конца.

– Но без Леонарда как мы узнаем, кто на самом деле его послал? Он сказал, что это был ты.

Оливер свистнул сквозь зубы.

– Мне кажется, что именно из-за этого парня его и настигла безвременная кончина.

– Я тоже так думаю, – согласилась Лили. – Оливер, здесь готовится какой-то ужасный заговор, чтобы помешать нашей свадьбе.

– Это им не удастся, – мрачно сказал он.

Втиснувшись в седло, предназначенное для одного, Лили устроилась между бедрами Оливера, причинив ему этим немалое беспокойство.

– Что скажет папа, когда мы расскажем ему, что случилось? – уныло проговорила Лили.

– Что именно из того, что случилось? Что ты решила отправиться в Солсбери, не сказав никому ни слова?

Она изогнулась всем телом, чтобы заглянуть ему в лицо. Оливер скрежетал зубами и благословлял темноту.

– Как ты можешь? – резко сказала она. – Ты передал мне срочное послание с просьбой, чтобы я немедленно ехала в собор, вот я и поехала.

Стараясь говорить мягко и спокойно, он уточнил:

– От меня не было никакого послания.

– Не было? – Она все еще сидела вполоборота к нему. – А тогда как же ты узнал, что я туда поехала?

– Ты считаешь, что я – участник этого ужасного замысла?

– Отвечай мне.

– Ты слишком несправедлива ко мне, моя девочка. У меня сегодня и так уже был тяжелый день. Очень тяжелый. Я пошел тебя искать в надежде хоть немного утешиться, увидевшись с тобой. Я проследил твой путь до дома священника. Увидев меня, твоя подруга, Розмари Гудвин, кстати, очень милая девушка, чуть в обморок не упала. Она сказала, что слышала, как ты получила послание от меня с просьбой приехать в собор в Солсбери, чтобы встретиться там со мной.

– Выходит, она подслушивала, – пробормотала Лили и коротко рассмеялась. – У Розмари, оказывается, более сильный характер, чем я предполагала.

– Так ты довольна, что я сейчас с тобой?

– Ох, Оливер, я просто сама не своя. Папа такой добрый человек. Он будет горько оплакивать смерть Леонарда, и я тоже. Я уверена, он будет думать, что в какой-то мере в этом есть и его вина, поскольку он послал его в Солсбери с поручением.

– Пока мы еще не знаем, было ли вообще какое-то поручение, – сказал Оливер.

Они выехали из города и продолжили свой путь вверх по склону большого холма, окаймленному с обеих сторон колоннами густых почтенных буков. Оливер приметил их на пути из Ком-Пиддл.

– И карета, – вспомнила Лили. – Впрочем, папу это будет беспокоить меньше всего. Он поймет, что констебли не захотели отдать нам ее до тех пор, пока не убедятся, что убийца не оставил после себя никаких следов.

– Витмор – подонок, – сказал Оливер. – Жадный, завистливый подонок. Я ошибся, недооценив его. Но я не мог предположить, что он хладнокровно убьет человека – слугу. И если он это сделал, то зачем? Для какой цели понадобилась ему смерть этого простого человека?

С неожиданной силой, так что Оливер едва не потерял равновесие, Лили закинула руки ему на шею и крепко прижалась к нему.

– Любимая, – сказал он, посмеиваясь и стараясь удержаться в седле, – какая бурная атака. Кое-кто может подумать, что ты испытываешь к нему страстные чувства.

– Кое-кто может оказаться прав, – проговорила она, уткнувшись ему в грудь. – Но я так боюсь, Оливер. Это действительно какое-то проклятие. До сих пор мы его только ощущали, а теперь убедились воочию. Этот голос с угрозами. И свеча в твоей постели. Не могу понять, почему украдена одна из картин, если это, конечно, не было сделано в расчете на то, что в этом обвинят тебя. Ну а потом…