Рассказ начинается с того, что очередной безымянной герой-рассказчик посещает психиатрическую лечебницу в городе Гатри, в Оклахоме. Там ему рассказывают историю, после которой в больнице появился странный пациент, которого держат в закрытой палате. Главными участниками этого драматического повествования оказываются два молодых переселенца — Уокер и Одри Дэвис, перебравшиеся в 1889 г. из Арканзаса в Оклахому. Здесь Уокер узнает древнее поверье об индейском боге Йиге, покровителе змей. «В тайных преданиях, передававшихся из уст в уста боязливым шепотом, говорилось о страшной мести Йига тем смертным, кто выказывал пренебрежение к нему или причинял вред его ползучему потомству. Обычно он превращал свою жертву в змею, предварительно хорошенько помучив»[263]. Однажды Одри убивает несколько гремучих змей, и проклятие Йига обрушивается на молодых жителей фронтира. Сначала их хижина подвергается нашествию гремучих змей, а когда Одри и Уокер пытаются от них отбиться, происходит нечто совсем ужасное: «Потом Одри увидела на фоне звездного неба чудовищный силуэт некоего человекоподобного существа — бугристые очертания громадной головы и могучих плеч, медленно надвигавшихся на нее»[264].

Одри сокрушает монстра топором, однако утром ее соседка в ужасе обнаруживает, что несчастная женщина убила собственного мужа. Молодая поселенка сходит с ума, но самые жуткие последствия трагедии становятся ясны только девять месяцев спустя. В лечебнице она рождает омерзительное существо: «Я различил некое существо, которое ползало, извиваясь, по устланному соломой полу, изредка испуская бессмысленные шипящие звуки… Сие шевелящееся тело имело размеры, приближенные к человеческим, и на нем не было никакой одежды. Голое, абсолютно безволосое существо, чья темная гладкая спина казалась слегка чешуйчатой в зловещем тусклом свете. В области лопаток коричневатую кожу испещряли крупные пятна, а голова у него была поразительно плоской»[265]. Именно это чудовище, истинное «проклятие Йига», и содержат в закрытой палате психиатрической больницы Гатри, тогда как его мать давно скончалась.

«Проклятие Йига», конечно же, не является безусловным шедевром, вроде «Зова Ктулху» или «Сияния извне», но все равно производит сильное впечатление, сравнимое с таким же от более ранних рассказов Лавкрафта. Это полностью оригинальное и самостоятельное произведение, порождение его собственной фантазии, несмотря на то что отдельные элементы напоминают некоторые рассказы А. Бирса, повествующие о сходных трагедиях, возникших из-за обмана зрения, — вроде «Глаз пантеры» или «Человека и змеи». Из немудрящей истории о случайной гибели двух оклахомских поселенцев Лавкрафт сделал этюд на столь любимую им тему о беспощадных силах, таящихся за внешним фасадом реальности и готовых в любой момент наброситься на человека.

Зловещий бог Йиг был исключительно плодом фантазии Лавкрафта и в дальнейшем вошел в пеструю компанию богов-пришельцев, условно называвшихся Великими Древними. Впрочем, в силу своего почти случайного появления на свет Йиг остался слегка факультативным персонажем среди прочих Ктулху и Йог-Сототов. В собственных текстах Лавкрафт его фактически не упоминал, если не считать краткого и невнятного замечания о Йиге в рассказе «Шепчущий в ночи». Зато в обработках чужих произведений, особенно если речь заходила о Среднем Западе, бог-змей появлялся непременно. (Прежде всего это касается уже упоминавшейся повести Бишоп и Лавкрафта «Курган».)

Завершенный рассказ, которому именно Лавкрафт придумал название «Проклятие Йига», был отослан Зелии Бишоп в марте 1928 г. Она сумела продать текст в «Уиерд Тейлс», где тот и увидел свет в ноябре 1929 г. Гонорар за «Проклятие Йига» составил сорок пять долларов, из них Лавкрафт попросил себе семнадцать. Однако Зелия не смогла выплатить требуемую сумму соавтору, пообещав выслать ее позже. Впрочем, эта невыплата если и охладила отношения между ней и Лавкрафтом, то не слишком сильно, так как в дальнейшем он возьмется за еще более объемную и трудоемкую переработку ее текста.

Весной 1928 г. уже почти скончавшийся брак Говарда и Сони неожиданно получил мощный реанимационный импульс. В апреле Соня пригласила мужа приехать в Нью-Йорк, чтобы погостить и помочь с ее новым делом — она попыталась открыть в Бруклине собственный магазин. Несмотря на полную неопытность Лавкрафта в подобных вопросах и все усиливавшуюся ненависть к Нью-Йорку, он поспешил откликнуться на приглашение.

Лавкрафт охотно помогал Соне по мере возможности и первое время был явно рад возобновившейся семейной жизни. Однако вскоре стало заметно, насколько месяцы вынужденной разлуки разобщили супругов Лавкрафт. Соня была целиком и полностью поглощена своим шляпным бизнесом, который начал быстро тяготить ее мужа. Постепенно он принялся проводить все больше и больше времени со своими нью-йоркскими друзьями, иногда откровенно пренебрегая женой. Тем более что за шесть недель, прожитых Лавкрафтом в Нью-Йорке в 1928 г., его неприязнь к этому городу стала почти непереносимой.

Конечно, он хорошо понимал, что гигантский мегаполис является центром деловой активности, и даже попытался предпринять усилия по организации собственного маленького бизнеса. Во всяком случае, вместе с Лонгом Лавкрафт решил создать миниагентство, оказывающее услуги по литературной обработке и консультирующее начинающих авторов. Но, судя по адресу, куда должны были обращаться потенциальные клиенты, руководителем предприятия должен был стать именно Лонг. Лавкрафт же больше всего мечтал о том, чтобы вернуться обратно в Провиденс.

В свой истинный дом. На свою духовную родину.

Безвылазно просидеть все шесть недель в Нью-Йорке Лавкрафт, разумеется, не смог. В июне, воспользовавшись приглашением своего приятеля Б. Ортона, он отправился погостить на его ферму в штат Вермонт. Здесь Лавкрафт провел две недели, наслаждаясь местными пейзажами, поднимаясь в одиночестве на окрестные горы и помогая многочисленным домочадцам Ортона. Он даже посодействовал мальчишкам с соседней фермы в поисках отбившейся от стада коровы. В конце июня Лавкрафт посетил в Массачусетсе дом своей хорошей знакомой еще со времен увлечения любительской журналистикой — Э. Минитер. Он прожил у нее восемь дней, знакомясь с окрестностями и жутковатыми подробностями местного фольклора, позднее органично вошедшими в состав его рассказов. (В частности, о поверье, будто козодои криками провожают души мертвых на тот свет, Лавкрафт узнал именно в этой поездке.)

В начале июля писатель предпринял длительное путешествие по ряду центральных и южных штатов, где среди многочисленных впечатлений самыми яркими были посещение могилы его кумира Э. По в Балтиморе и осмотр Бесконечных Пещер в Вирджинии. По возвращении он написал для друзей подробные путевые заметки «Обозрение некоторых частей Америки», ставшие первыми в череде лавкрафтовских отчетов о поездках по США и Канаде.