Элм, бесцеремонно подхватив меня под мышки, рывком взлетает. Вуги, взяв Марию за руку, следует за нами. Как только мы касаемся ногами земли, моя подруга делает пару шагов к Дэрилу:

– В твоих интересах молчать. Понял?

– Это же всего лишь…

– Исчезни!

Она быстро взмахивает палочкой. Дэрил растворяется в воздухе все с той же возмущенной, недоумевающей физиономией. Белый Билли, мурлыча свою песенку, неспешно едет к нам.

Машина с нарисованными по бокам эскимо и рожками, появившаяся на фоне крестов и надгробий, – как еще один дурной сон. Она едет, не задевая ни одной могилы, и даже более того – надгробия расплываются, пропуская ее. На секунду я зажмуриваюсь, а открыв глаза, вижу, что фургон притормозил поблизости. Музыка стихла.

Мари жмется к Вуги. Элм делает несколько шагов и останавливается прямо перед дверцей Белого Билли. Та открывается, и я раскрываю рот от удивления.

– Вы…

Из салона грациозно выходит знакомый мне мертвый красавчик. Молодой человек, светящийся белым, как луна или молоко. Красавчик с пятнами разложения на лице. Он что-то говорил о комнатах в замке, куда ходили его жены, и… а что с ними случилось?

– Вечная, – призрак склоняет голову, – слава вашей нынешней жизни и жизни после смерти.

Элм прячет руки за спину: видимо, чтобы ему не пришло в голову их целовать. Ее губы складываются в холодную дежурную улыбку.

– Здравствуйте, Майриш. Надо же, я не знала, что и вы ездите на Билли. Кого привезли?

– Одного великого диктатора из южной европейской страны, вы его не помните.

– А мороженым сами не торгуете? – Она лукаво щурит глаза.

Майриш хмурится, потом с достоинством приподнимает подбородок:

– Вы же видите, я по другой части.

Элм улыбается уже более искренне:

– Я пошутила, не злитесь. Так что вы тут делаете?

Странный призрак косится на Мари. Мне не нравится его взгляд. Подумав – и явно что-то решив, – он отвечает:

– Вы сделали великое дело, найдя пропавшую. Мы искали ее несколько лет.

– Потерялась душа? – Я невольно усмехаюсь, хотя и не понимаю, как мне хватило смелости вообще открыть рот. – Хорошее у вас ведомство, прямо как у людей! У нас тоже теряют бумажки, и…

Лицо Майриша абсолютно спокойно. Он рассматривает меня без агрессии, но я все больше сомневаюсь, что отделалась бы так легко, не стой моя подруга рядом и не положи она руку мне на плечо.

– Увы, когда нужно ежедневно принимать тысячи умерших, все случается. Особенно если гибель произошла в местах, которые нынешние люди считают… как же это… аномальными. Мы в свое время называли их инфернальными, – поясняет Майриш.

Затем он обращается к Мари:

– Добро пожаловать в мир призраков, чтобы официально стать частью нашего многомиллиардного сообщества, вам необходимо сдать призрачный экзамен, состоящий из теоретической и трехступенчатой практической части. Вам будет выделено место в Академии Духов, где вы сможете подготовиться к тестированию, а также…

Призрак продолжает говорить. И это выслушивает каждый новый умерший? Я с интересом рассматриваю его изуродованную кожу и тонкие чувственные губы. Элм тихонько толкает меня локтем.

– Мне не нравится, что он пришел так быстро. Это, конечно, его обязанность, но… их тысячи, почему явился именно он?

– Откуда ты вообще его знаешь?

– Да я многих знаю; то, что они не живут здесь, не значит, что они тут не бывают. Те же мороженщики… хм… неважно. Мы, конечно, с Майришем ладим, но…

– Итак? – мы слышим вдруг вопрос призрака.

– Я не хочу. – Мари сильнее прижимается к Вуги. – Что будет, если я не сдам экзамен?

– Даже для не сдавших у нас есть категория двадцать четыре…

– Те, кто ее получает, даже не помнят своего имени! – возмущенно обрывает его Вуги.

– Таков закон, – холодно отзывается Майриш. – Забыл?

– А ты помнил законы, когда создавал…

– Закрой свой рот.

Они с вызовом смотрят друг другу в глаза. Мари затравленно озирается:

– Может… я останусь просто так?

Майриш подходит ближе к ней и облизывает губы. Думаю, будь я духом, я бы мгновенно умерла бы от страха еще раз, как бы ни был сладок его голос.

– Я провожу вас и все объясню. Вам не о чем волноваться. К тому же вам вернут память.

Или подотрут, что не нужно…

– А почему вы… гниете?

От заданного в лоб вопроса Майриш будто каменеет. Видно, что он растерялся и, вне всякого сомнения, разозлился.

– Это не имеет никакого…

Элм, вздохнув, решительно встает между бесплотными фигурами:

– Она напугана. Но у меня есть идея. – Сказав это, она оборачивается к Мари: – Отпустим с ней Вуги. Он присмотрит, поможет подготовиться, и…

– Это нарушение устава. Он изгнан.

Точеные ноздри Майриша дрожат. На его лице расползается, но тут же пропадает черное пятно. Элм обаятельно склоняет голову и чуть вытягивает губы.

– Ма-а-айриш… Это моя личная просьба, подумайте сами: девушка несколько лет не могла умереть – по вашей в каком-то смысле вине. Ваш долг – пойти на уступки!

Надо же… она умеет говорить, как лизоблюды Вана Глински. И когда только научилась? Майриш вздыхает, скрещивает руки на груди и некоторое время думает. Затем он склоняет голову и отвечает:

– Как вам будет угодно.

Призрак разворачивается и направляется к фургону.

– Следуйте за мной, – приглашает он.

Вуги слегка подталкивает Мари в спину, потом подходит к нам. Элм грустно вздыхает и, обняв его, целует в щеку:

– Возвращайся поскорее назад и проследи, чтобы с ней все было хорошо. Если она вспомнит что-то важное…

– Хорошо. – Он улыбается нам. – Держитесь.

Элм качает головой, закусив губу. Подруга очень не хочет отпускать Вуги, сейчас она – возможно, впервые за всю эту дикую ночь – боится по-настоящему. Я вижу это. Стиснув кисть Вуги, она демонстративно громко говорит ему:

– Зови меня, если что. Я всегда приду.

Призрак кивает и вслед за Мари Гранге скрывается в фургоне. Белый Билли отъезжает, и через несколько секунд вокруг снова наступает тишина. Перед моими глазами все еще стоят яркие слова.

Попробуй и беги.

Элм вынимает палочку и взмахивает ею – перед нами появляется возмущенный, буквально клокочущий от гнева Дэрил:

– Что ты сделала? Я скакал вокруг вас и этого полуразложившегося ублюдка, а вы…

– Это моя работа – убирать лишних. Извини. – Элм, поежившись, застегивает куртку. – К тому же тебе иногда полезно заткнуться. Подумываю сделать это раз и навсегда.