Она довольно захихикала.

— Брэсий сказал, что оставит меня и вернется к жене и сыновьям, — объяснила дикарка Илне. — Я подумала — отлично. Нашлю на него сон о суке и ее щенках, в котором их кишки будут накручены вокруг шеи, а глаза выколоты. Посмотрим, что он тогда запоет!

Алекта тряхнула головой.

— Я никогда не беспокоила Свору, — продолжила она рассказ. — Но всегда знала, что прохожу рядом с тем местом, где она спит. Это не имело никакого значения до тех пор, пока ее не разбудили.

Илна воткнула в землю с обеих стороны костра по две палки, связанные крест-накрест. Затем взяла большой очищенный от коры прут и, нанизав на него потроха голубя, повесила над костром. Они изжарятся быстрее, чем вся остальная птица, потому что очень маленькие. Ее пустой желудок уже изнывал от желания ощутить в себе теплый кусочек мяса.

— Деревня Хартраг? — переспросила Илна у своей компаньонки. — На каком она острове и кто ваш король?

— Остров? — удивилась Алекта. — Я же сказала тебе, что живу к северу от лачуги Сейла по дороге к деревне Квитва.

Илна, разозлившись, плотно сжала губы. Но потом успокоилась и, посмотрев на себя со стороны, фыркнула от собственной глупости.

Еще год назад она сама с трудом представляла, что живет на острове Хафт. Девушка не имела понятия, кто король Островов, и ничего не знала о графе Хафта в Каркозе. И если сейчас Алекта такая же невежественная, как Илна год назад, то нет никаких причин набрасываться на нее с упреками.

Ее беспокоило совсем другое.

— Да… — задумчиво произнесла она, размышляя о связи деревни Барка с остальным миром. Девушка повернула над огнем свой вертел, чтобы все куски мяса прожарились и не подгорели. — А священники приезжают к вам в деревню по весне, чтобы собрать подати на храм для…

Наверняка не для Каркозы.

— …главного храм Госпожи и спутника ее Пастыря.

— Я ничего не слышала о священниках, — ответила Алекта. — В деревне Хартраг никто не будет платить за молитвы. Иногда к нам приходят отшельники, и некоторые даже кормят их. Но лучше бы они охотились на белок и кроликов, чтобы самим себя прокормить.

Она тоже насадила на вертел свою жертву и пыталась пристроить его на огонь. Языки пламени отбрасывали тени на ее лицо. В свете костра дикарка показалась Илне не такой грубой и развратной, как раньше.

— Я рада, что встретила тебя, — заявила Алекта и принялась тереть глаза. — Правда. Я могу бежать, но только не очень долго. А Свора никогда не останавливается, если напала на след.

— Ты знаешь что-нибудь о тех людях, которых мы видели в храме? — спросила Илна. — Если я права, то, возможно, они называют себя Братством Лунной Мудрости, и мы сейчас на острове Тизамур.

— Никогда не слышала ни об одном, ни о другом. — Алекта зевнула и уставилась на огонь.

Илна повернула еще раз свой вертел и, наконец сняв с огня, принялась махать им в воздухе, чтобы остудить мясо.

— Понимаешь, те, кого мы видели в храме, не будили Свору, — ошарашила дикарка Илну неожиданным заявлением. Ее зрачки расширились, а глаза ярко заблестели. — Они просто к ней обратились. И многие люди, которых тогда не было в зале на молитве, поддержали их.

Она помолчала, а затем прибавила:

— Больше людей, чем я думала. Они все заодно.

— А я и не почувствовала присутствия других людей. Я ведь не волшебница, понимаешь?

— Не говори мне об этом, — разъярилась Алекта. — Тебя бы там не было. И я не смогла бы тебя найти, если бы ты не обладала магической силой.

— Ну, если тебе так нравится, можешь продолжать в это верить, — успокоила ее Илна. Она откусила кусочек мяса и принялась жевать. Мясо еще не до конца прожарилось, и у Илны от усилий сводило челюсти.

Алекта отвернулась от нее и уставилась на огонь.

— Они думают, что Свора им подчинится, потому что их много, — медленно проговорила она. — Но это не так. Даже если вначале у них что-то и получится, то в какой-то момент они все равно ошибутся. И тогда…

Девушка качнула головой. В ее голосе Илна услышала страх.

— Свора не ушла, — вновь прошептала Алекта, не отрывая взгляда от костра. — Люди, которых мы видели, думают, что они хозяева Своры. Но у нее нет хозяина. Все, что у Своры есть, — это голод. И если ты однажды выпустил ее на свободу, то в конце концов она вернется, чтобы съесть и тебя.

Илна жевала голубиную печень и молчала.

Она не думала сейчас о Своре, как и о других опасностях, подстерегавших ее в этом месте. Мысли крутились вокруг другого. На самом деле Илна знала причину, по которой ненавидела и презирала Алекту. И она была слишком честна, чтобы спрятать правду от себя самой.

Чалкус сделал мне предложение, размышляла Илна, а я притворилась, что не расслышала его. А эта женщина, девушка, ответила бы ему «да» прежде, чем ее об этом спросили. Вот почему она мне ненавистна.

— Почему ты так на меня смотришь? — испуганно спросила Алекта, сжимая ручку кинжала.

Вопрос дикарки вывел Илну из задумчивости.

— Что? — встрепенулась она. — Извини, я смотрю не на тебя. Просто представляю, что ждет меня дома, когда вернусь.

Алекта понимающе ухмыльнулась.

— Тому человеку, который ждет тебя дома, могут не понравиться твои слова, — с уверенностью заявила дикарка. — Или это женщина?

— Нет, мужчина, и я думаю, что ты ошибаешься.

Илна откусила кусочек жареного сердца, прожевала и добавила:

— Ну, может, сначала немного его подурачу, но думаю, что в конце концов он останется доволен.

— Рассвет, — прошептала Тильфоза. — О Владычица! Ты благословила нас и вернула нам солнце.

Кэшела пошатывало. Он был рад за Тильфозу, дождавшуюся солнечных лучей. Но быстрый переход от сумерек к свету заставил его пошатнуться. Уссо, лежавший у него на плечах, что-то прошептал, почувствовав толчок, но не проснулся.

Лес позади них до сих пор оставался в сумраке. Скорее всего, там посветлеет лишь днем.

Где-то впереди шумел водопад. Нужно было найти его, и Кэшел двинулся дальше. Им всем сейчас необходима вода.

— О, — простонала Тильфоза и посмотрела на юношу. Несмотря на солнечные лучи, ее лицо оставалось все таким же серым, как и в темном лесу, откуда они только что вышли. — Ах, Кэшел! Может быть, пора передохнуть?

Кэшел понимал, что девушка изнемогает от усталости. Всю эту долгую ночь она брела за ним следом, ни разу не попросив остановиться.

— Конечно, я и сам уже хотел бы присесть.

Кэшел повернулся. Крюк и капитан Мауникс, поймав на себе его взгляд, принялись жаловаться.

— Наконец-то отдохнем, — хрипел Мауникс. — Клянусь Госпожой, я не могу сделать дальше и одного шага. Кроме того, — в его глазах засветилась надежда, — ты мог бы помочь и нам. Думаю, что Уссо уже способен сам держаться на ногах.