Алек сделал шаг к последнему врагу. Тот бросился бежать. Алек ловко преградил ему дорогу и вынудил продолжать схватку. Через несколько мгновений казак уже повалился на колени, а его крик боли быстро перешел в хрип. Алек, стиснув челюсти, провернул саблю у него в утробе, извлек оружие, вытер кровь об одежду на другом трупе, забрал у мертвеца пистолет, выпрыгнул в окно и бросился спасать Бекки от Михаила.

По узкой тропинке он бежал на звук низкого голоса, который раскатами грохотал в лесу.

Бекки что было сил летела вниз по склону, по инерции она выскочила из леса и чуть не врезалась головой в скалу. Задыхаясь, девушка упала на колени и все же сумела остановиться.

Перед ней расстилалось нестерпимо сияющее на утреннем солнце море. Оно было совсем близко, сразу за выступом, на котором стояла Бекки. «Я знаю это место», — подумала она, потеряв на минуту бдительность из-за внезапно нахлынувших сладких воспоминаний.

Именно здесь они с Алеком устроили пикник несколько недель назад… целовались в этой зеленой траве…

Вдруг Бекки услышала за спиной раскаты низкого, холодного смеха и кое-как поднялась на ноги. Обернувшись, девушка увидела, что кузен находится всего футах в двенадцати и держит в руке шпагу.

— Ну вот, — с улыбкой пророкотал он. — Этого я и ждал. Бекки оглянулась через плечо — за спиной был обрыв. А впереди был кузен, который приближался, помахивая шпагой.

— Видите ли, Ребекка, не надо было сопротивляться мне дома, в Йоркшире. Следовало покориться моей власти, и ничего бы этого не случилось. Посмотрите, что вы наделали. Теперь мы все погибли. И все из-за вас. Дмитрий Максимов мертв. Из-за вас. Я не собирался его убивать. Это вы меня вынудили.

— Я вам не верю, — дрожащим голосом проговорила Бекки.

— Но это правда. Я намеревался оставить его в заложниках, как и вас, но сейчас уже слишком поздно. Поздно для всех нас. Вам всего-то надо было покориться мне, но вы оказались слишком… упрямы. А теперь все кончено с моим будущим, с надеждами России, с лучшими из моих людей, с вашей собственной бессмысленной жизнью, даже с вашим дорогим лордом Алеком. Все мертвы.

— Не совсем… Курков.

У Бекки перехватило дыхание. Михаил резко обернулся. Перед ним был живой Алек Найт. Он осторожно выбирался из леса.

— Думаю, ваше сиятельство, миледи в этот момент ищет гаситель для фонарей. К несчастью, у меня есть только пистолет. — Алек поднял пистолет и прицелился князю между глаз. — Бекки, солнышко, — притворно мягким тоном произнес он, — отвернись.

Бекки повиновалась, но все же успела заметить, как выпрямился князь, как высокомерно задрал голову, готовясь принять пулю.

— Досви-да-ииа, ваше сиятельство.

Щелк.

Ничего. Нет пули! Бекки с ужасом отняла от лица ладони. Алек выругался. — Проклятие! Михаил издал глухой смешок.

— En garde — защищайтесь! — прорычал он и яростно бросился на Алека со шпагой.

Началась схватка.

Стараясь держаться подальше от обрыва, Бекки отошла, чтобы не попасть под руку, но у нее не хватало душевных сил наблюдать за страшными ударами, которыми обменивались противники. Оба бросались друг на друга с беспощадной силой и ненавистью. Солнце сверкало на мелькающих в воздухе клинках, которые рубили, извивались, крутились, как крылья фантастической ветряной мельницы. Стояла тишина, слышалось лишь тяжелое дыхание обоих мужчин и звон металла. Огромная, злобная сила князя противостояла ловкости и проворству Алека.

Секунды казались Бекки годами, а внизу, под обрывом, волны ритмично накатывали друг на друга в вечном, неизбывном движении.

Прыжок, выпад, вниз, вверх. То один наступал, то другой. То ближе к обрыву, то назад на зеленый ковер лужайки. Трава, где они топтались, превратилась в грязное месиво. Вдруг Михаил сделал особенно резкий выпад. Бекки вскрикнула. Алек издал короткий яростный вопль. Левый рукав его белой рубашки обагрился кровью. Та же рука, подумала Бекки, куда он был ранен всего месяц назад.

— Сукин сын! — выкрикнул он, отступая, чтобы собраться с силами.

Михаил вытер рукавом пот со лба и захохотал.

Бекки в панике смотрела на возлюбленного. Тот уже был изможден схваткой с казаками, а сейчас добавилась еще и рана. Михаил же оставался невредим. По руке Алека обильно текла кровь. Бекки пришло в голову, что следует сбегать в коттедж и найти пулю. На всякий случай. Однако она не успела и шага сделать, как Алек поднял голову и впился взглядом в противника. Бекки видела, как что-то изменилось в лице Алека, словно бы он заглянул себе в душу и отыскал там новый источник несокрушимой силы. Он встряхнулся, взмахнул шпагой в грациозном салюте, задержал ее на мгновение у своего лица, потом опустил и направил прямо в сердце врага.

Глядя на Алека, Бекки не понимала, откуда взялась эта бешеная ненависть и сила, но Михаил не мог ей противостоять. Алек медленно наступал, безупречными выпадами оттесняя князя к краю обрыва. Он удачно парировал удар, направленный ему в горло, потом, оскалившись, словно дикий зверь, сделал молниеносный выпад и нанес князю смертельный укол. В этот момент, со своими блистающими глазами, вызолоченными солнцем волосами и шпагой в руке, он казался архангелом небесного воинства, низвергающим демона в ад.

Михаил издал гортанный вопль, выронил оружие и ухватился за шпагу Алека. Тот вогнал лезвие глубже. Михаил упал на бок, стараясь не сорваться с обрыва, но было поздно. Он уже скользил вниз…

И тут закричала Бекки — в последний момент князь схватил Алека за щиколотку и потянул своего победителя за собой в бездну.

— Нет! — И Бекки кинулась к обрыву.

Алек издал крик боли — падая, он зацепился за камень в двух футах ниже края обрыва. Удар пришелся на раненую руку и, конечно, оказался мучительным, но все же Алек избежал той участи, которая теперь ожидала князя.

Бекки смотрела с обрыва, как падал ее кузен, как дергались его руки и ноги, как он рухнул на острые скалы далеко-далеко внизу. Она не слышала звука удара, но вздрогнула, когда завершился этот ужасный полет, однако уже через мгновение она легла на живот и протянула обе руки Алеку.

— Держись.

— Отойди! — зарычал тот.

— Алек, держись за мою руку.

— Ты не сможешь. Я слишком тяжелый.

— Держись за меня, Алек! Я не дам тебе упасть.

— У меня же плечо, Бекки. Я не могу подтянуться.

— Держись! Алек, ты соскальзываешь! Держись за мою руку!

— Нет. Я стащу тебя за собой, — из последних сил выдавил он.

— Не стащишь! Ну давай, любимый, давай! Протяни руку, я тебя вытащу.

— Не могу, Бекки, — простонал он. — Я тебя люблю.

Слезы застилали ее глаза. Она лежала у края обрыва, протягивая руки к возлюбленному. Кончики ее пальцев почти касались исцарапанных костяшек его пальцев.