— Алтаир-террас, код выглядит как… недалеко отсюда, в Голливудских холмах.

— Интересно, — заинтересовался я, — а надпись оттуда видно?

Я проехал несколько раз взад-вперед по Хайленд, затем переместился на бульвар Санта-Моника, где прогуливались, кто мирно, а кто и не очень, транссексуалы и мужчины-проститутки.

Майло возился с телефоном, одновременно выглядывая Ташу: пытался найти данные сначала на Мелвина, а потом на Мэла Дэбсона.

По нулям.

— Возможно, еще один любитель менять фамилии, — предположил я.

Майло попробовал еще несколько вариантов: Мелфорд, Мелроуз, Мелдрим, Мелник — и откинулся на спинку сиденья, чертыхаясь.

Звонок в налоговое управление относительно Дэбсона тоже ничего не дал, а вот короткий разговор с доброжелательным клерком, юридическим советником графства, вызвал широкую улыбку на лице моего друга.

— Трэммел Дэбсон. Платит налог на собственность на Алтаир-террас вот уже двадцать один месяц.

Мы опять нырнули в компьютер и опять ничего не нашли.

Я заметил:

— Трэммел означает «мешать».

— Понятно. — Майло позвонил Шону и справился насчет обыска в доме в Брентвуде. Ответ: пустой, чистый и никаких машин в гараже.

Закрыв глаза, он откинулся назад, но тут я кое-что заметил.

— Вставай-поднимайся, ленивый народ. — Я показал пальцем, и Майло мгновенно выпрямился:

— Остановись рядом!

На этот раз Таша побежала.

— Замечательно, — пробормотал Майло, когда она нырнула с бульвара в сторону и скрылась в аллее. Он выпрыгнул из машины, а я объехал квартал и выехал на Менсфилд. Когда я появился в конце аллеи, Таша мчалась мне навстречу, быстро работая тощими ногами и далеко обогнав Майло — с пунцовым лицом, месящего руками воздух. Туфли она держала в руке, колготки разорвались в клочья.

Таша оглянулась и побежала быстрее. Потом увидела меня, снова оглянулась и споткнулась, а секунду спустя и вовсе упала на спину, причем сумка отлетела в сторону и осталась лежать вне пределов досягаемости.

Таша как раз поднималась на ноги, когда подоспел тяжело дышащий Майло. Он быстро свалил ее, обыскал, надел наручники и велел не двигаться. Затем схватил сумку и высыпал на асфальт содержимое. Салфетки, презервативы, косметика, печенье и пачка сигарет. Затем выскользнула бритва с перламутровой ручкой и со звоном упала в общую кучу. Все еще пыхтя, Майло тяжело наступил на бритву, превратив перламутр в пыль, и резко поднял Ташу на ноги.

— Идиотка! — выдохнул он.

Проститутка обвисла в его руках. Лицо ее сморщилось, а мелкие камушки прилипли к толстому слою макияжа. Тем не менее она старательно делала попытку улыбнуться, но рычание Майло положило этому конец. Он сунул беглянку на заднее сиденье машины и для пущей надежности пристегнул ремнем безопасности, а сам сел рядом со мной.

Таша позвенела наручниками:

— Вы можете их снять. Я не убегу, сэр. Обещаю, сэр.

— Еще раз откроешь пасть, — прошипел мой друг, — и я тебя придушу. — А потом велел мне: — К голливудскому участку.

— Сэр, не нужно!

Майло с таким усилием рвался к кислороду, что все его тело приподнялось.

Я тронулся с места.

— По крайней мере хорошо прокатимся, — философски заметила Таша. — Обожаю старые «кадиллаки». Она что, была конфискована у кого-то?

— Заткнись к чертовой матери!

— Простите, сэр?

— Ты оглохла?

Спустя пять кварталов от Уилсон-авеню:

— Сэр, не злитесь, но вы все еще очень тяжело дышите. Уверены, что вы в порядке?

— Почему, черт возьми, ты пустилась наутек?

— Испугалась.

— В последний раз мы чем-то тебя обидели?

— Нет, но…

— Что «но»? Молчание.

— Не дай Бог, ты бы что-то упустила, идиотка, — покачал головой Майло.

— Девушке нужно как-то жить.

— Ты вообще можешь перестать жить, если не прекратишь вести себя как кретинка! Догадайся, кого зарезали сразу же после того, как он с тобой расстался?

— Кого-то зарезали?

— Нет, ты и в самом деле глухая…

Долгое молчание.

— Вы же не имеете в виду Тони?

— Ты уже готова для «Угадайки», гений.

— Тони порезали? Он в порядке?

— Как раз наоборот.

— Вы хотите сказать…

— Мы говорим о типе, на котором ты уже больше не заработаешь.

— Господи! О Боже милостивый…

— Это случилось сразу же после встречи с тобой, — злорадно ухмыльнулся мой друг. — Мы решили, что за вами наблюдал кто-то, кроме нас.

— Кто, кто, кто?

— Ты что, сове подражаешь?

— Кто, сэр? Скажите, пожалуйста!

— Ты знаешь о нем что-то еще, о чем забыла поведать нам?

— Нет, сэр, нет…

— Но?..

— Просто я никогда не знала никого, кто был бы на такое способен.

— Ты столько лет на улице! — прищурился Майло. — Не притворяйся целкой.

— Я видела драки, сэр. Видела, как один мужик забил другого до смерти. Видела людей обкуренных, расставшихся с жизнью, потому что… я видела много плохих людей, но никогда ничего подобного…

— Чего именно?

— Такого… продуманного.

— Откуда ты знаешь, что это было продумано?

— Перевертыши, — пояснила Таша. — Это все как игра. Тони ведь никому не сделал ничего плохого, правильно?

— Почему нет?

— Тони был слабым, в нем не было злости, только печаль.

— Насчет одного ты права, — согласился Майло, — это было продумано.

— Я не хочу знать. Пожалуйста, сэр, не рассказывайте мне подробностей.

— Ладно, но мы с напарником обожаем подробности. Хочу услышать все, что ты знаешь о Твиде.

— Больше ничего. Клянусь, ничего.

Майло повернулся ко мне:

— Что-то у нас не ладится, напарник.

— Но я правда рассказала вам все, что знаю, сэр! — заныла Таша.

— На скольких вечеринках ты встречалась с Твидом?

— Только на той одной.

— Не больше?

Молчание.

— В чем проблема? — спросил Майло.

— Я больше никогда не пойду в это место.

— Это не ответ.