В 1921 г. большевики начали преследовать бывших алаш-ордынцев, но М. Жумабаев в этот период не пострадал. Народный комиссариат просвещения Туркреспублики отправил его в Петроградский университет на факультет Общественных наук для продолжения образования. Начиная с 1922 г. он работал старшим преподавателем Казахско-киргизского института просвещения в г. Ташкенте. В 1922 г. издал «Педагогику». В Ташкенте сотрудничал с газетой «Ак жол» и журналом «Шолпан», а также создал поэму «Батыр Баян», цикл стихов о Туркестане, статьи об Акан-Сери, Бухаре-жырау, Абубакире Диваеве.

В конце 1923 г. Жумабаев по приглашению первого наркома просвещения РСФСР (СССР) А. В. Луначарского переезжает в Москву, где преподавал восточные языки и литературу в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Принимал активное участие в работе издательства «Восток», составлял учебники для средних и неполных средних казахских школ, а вечерами учился в Высшем литературно-художественном институте.

В Москве (1923–1926 гг.) Жумабаев много занимался художественным переводом. Им были переведены на казахский язык и изданы произведения Максима Горького («Сўѕќар жыры» — «Песня о соколе»), Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка («Аќ бозат» — «Белый конь»), многие рассказы В. С. Иванова, написанные о жизни казахов. Он перевёл на казахский язык стихи Гете, Байрона, Лермонтова, Фета, Кольцова. При его участии и под руководством В. Я. Брюсова переведены на русский язык лучшие образцы казахской, узбекской, туркменской народной поэзии. Создал он и собственные произведения: вышли сборники под названием «Подарок детям», «Сказки», «Жусип хан». Магжан готовил к печати конспекты лекций по истории казахской литературы, стилистике казахского литературного языка. Он быыл знаком с русскими поэтами Сергеем Есениным, Всеволодом Рождественским, Осипом Мандельштамом и Михаилом Светловым.

Еще во время работы в Ташкенте казахская «пролетарская интеллигенция» стала обвинять М. Жумабаева в самолюбовании, национализме и пантюркизме. Эти обвинения продолжились и в годы его работы и учебы в 1923–1926 гг. в Московском высшем литературно-художественном институте, возглавляемом В. Я. Брюсовым[48], который высоко ценил талант Могжана, называл его «казахским Пушкиным».

В частности, вышедший в 1923 г. в Ташкенте сборник «Стихи Магжана Жумабаева» «пролетарской интеллигенцией» был расценен как контрреволюционный, поскольку, по мнению завистников Жумабаева, в таких стихотворениях как «Мой Восток», «Мой Народ» автор якобы «печалился по ханской и феодально-байской старине, ее судьбах» и т. п.

В 1924 г. на Жумабаева «наехали» члены созданного в Москве литературного общества казахских студентов, обучающихся в МГУ. Возможно казахских студентов, точнее их кураторов, спровоцировало стихотворение Магжана «Мой народ», в котором поэт нелестно отзывается о нежелании казахов учиться:

Другие народы, душой устремись к небесам,

Ключи подбирают к наукам, иным чудесам.

И, вспыхнув во мраке Звездою, Луной или Солнцем,

Они с высоты дарят свет торжествующий нам.

Им незачем ждать, чтоб с небес снизошла благодать,

Им время дано, чтоб грядущее предугадать,

Впрягая огонь, бороздить небосводы и воды

И жажду познания детям своим передать…

…Погряз и душою, и сердцем мой бедный казах.

Душа его — сад, но едва распустившимся цветом

Отрадовал он — увяданье лежит на садах.

Неужто казаху задаром вот так пропадать?

Студенты в своем обращении, постановили: во-первых, считать все стихи Жумабаева «контрреволюционными, антипартийными, ничего не дающими трудящимся. Во-вторых, считать издание данного сборника серьезной ошибкой, признать это и не допускать впредь подобной близорукости… Мы, казахская молодежь, обучающаяся в Москве, — заявлялось далее в письме, — считаем своим долгом полностью раскрыть перед молодежью и трудящимися республики глубоко ошибочные идейные позиции М. Жумабаева и призываем к этому всю молодежь» [Цит. по: 216].

Однако, советское руководство к оценке деятельности М. Жумабаева привлекло профессиональных экспертов. В частности, особенно важную роль сыграла статья пролетарского поэта Ж. Аймаутова «О поэтическом творчестве Магжана» (1923), в которой был предпринята попытка объективной оценки истоки и сущности литературного наследия М. Жумабаева.

Летом 1927 г. Магжан возвратился в Петропавловск и работал преподавателем педагогического техникума и в совпартшколе. В это время он создает ряд патриотических стихов, воспевающих новую жизнь. Жумабаев принимает активное участие в создании литературы для детей, пишет учебники.

В 1929 г. М. Жумабаева арестовали и осудили на 10 лет, обвиняя его, в создании в 1921 г. группы «Алка» якобы для подпольной деятельности. Кроме того, его обвиняли в том, что, будучи в Омске в 1913–1917 гг., активно помогал организации «Бирлик», которая впоследствии примкнула к «Алашорде».

Дело полностью сфабриковано. Магжан Жумабаев, в годы учебы в Москве, познакомившись с деятельностью писательских объединений России, загорелся идеей создания литературного объединения казахских писателей. Он написал программу организации, которую назвал «Алка́» («Коллегия»). Программа «Алка́» одобрялась в переписках, но не была принята. Идея М. Жумабаева объединить поэтов и писателей Казахстана впоследствии выразилась в создании Союза писателей Казахстана.

Первоначально Магжан Жумабаев находился Москве в Бутырской тюрьме, затем был этапирован в Архангельскую область, в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Впоследствии отбывал наказание в Свирском лагере политзаключенных. Исключительную роль в жизни Магжана в этот период сыграла его жена Зулейха. Поселившись в Ленинграде, она посещает мужа, достает ему программу среднего медицинского учебного заведения, соответствующую литературу. М. Жумабаев успешно сдал экзамен, стал фельдшером медпункта, объединяющего несколько лагерей. В 1934 г. Зулейха, выполняя просьбу мужа, зашла к М. Горькому и рассказала о судьбе Жумабаева. Вскоре Максим Горький вместе с женой Екатериной Павловной Пешковой, помогли ему досрочно освободиться из заключения. Е. П. Пешкова с 1922 г. возглавляла организацию Помощь политическим заключенным и, пользуясь громким именем своего мужа, спасла от тюрьмы и от смерти сотни людей.

В 1936 г. Магжан, вернувшись в Петропавловск, стал работать преподавателем русского языка и русской литературы в неполной средней школе имени Пушкина, но вскоре «алашординца» уволили. Он написал письма казахским писателям с просьбой устроить его на работу, обращался и в Союз писателей Казахстана. Его пригласил в Алма-Ату С. Сейфуллин. Казахские писатели видели в Жумабаеве конкурента и не приняли его в свои ряды. Он работал в краеведческом музее. Затем его уволили. Несмотря на свое положение, душевное состояние, он написал стихи «Джамбулу», «Девяносто девять», «К перу моему».

30 декабря 1937 г. Магжана Жумабаева опять арестовали, предъявили обвинения в осуществлении агентурной деятельности в пользу Японии.

Подробности последнего ареста Магжана Жумабаева, через год после которого его расстреляли, вспоминает Шериаздан Елеукенов, бывший советский министр печати. Магжану говорят: «Вы агент японского империализма». Жумабаев отвечает: «Я живого японца не видел, тем более я в 1930 году был арестован и находился до 1936 года в тюрьме, в ссылке на севере. Я только вернулся из этой ссылки, каторги, можно сказать. Как я мог установить какие-то связи с японской разведкой? За мной следят постоянно. Я сам нигде не работаю, занимаюсь переводами. Поэтому я не могу сказать, что я агент японской разведки».

Спустя шесть дней