litbaza книги онлайнДетективыСорок имен скорби - Джайлс Блант

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 93
Перейти на страницу:

— Рик Бушар из-за тебя получил пятнадцать лет. Десять уже отмотал. Того и гляди выйдет.

— Думаешь? Вряд ли Рик получает призовые баллы за хорошее поведение.

— Того и гляди выйдет. Да только вот когда он выйдет, то захочет получить свои бабки. Погляди-ка на дело с его точки зрения. Он мотает свой срок за несколько кило дряни и пол-лимона. Стало быть, он теряет пятнадцать лет жизни и эту кучу дряни, да еще и пятьсот кусков в придачу. И даже ухом не ведет.

— Да, я слышал об этом Бушаре. Весьма уравновешенный господин.

— Короче, я не о том. Ты просто делал свою работу. Но дело-то в том, что у Рика было семьсот штук. Не пятьсот, а семьсот. И он хочет получить обратно двести тысяч. Очень разумно. Рику кажется, что вся работа не требовала, чтобы ты взял эти деньги.

— «Рик говорит», «Рик думает». Что меня всегда в тебе восхищало, Кики, так это твой независимый ум. Ты всегда мыслишь по-своему. Настоящий оригинал.

Здоровый глаз под покрасневшим веком изучал его: с грустью? Трудно сказать, по одному главу сложнее судить, чем по двум. Кики удовлетворённо потер нос и фыркнул.

— Ты мне хорошую сказочку рассказал. Теперь я тебе расскажу.

— О том, как ты потерял глаз?

— Нет. Об одном парне. Мы с ним мотали срок в одном корпусе. В моем, а не у Рика, понятно? Его пришлось выставить из Рикова корпуса, потому что… ну, ты бы сказал — потому что у него независимый ум. Настоящий оригинал.

Короче, перебирается он ко мне. И, видать, решает, что он тут свой, потому что начинает корешиться с серьезными ребятами. А такого делать не стоит. Положено пробиваться из низов. В общем, надо ему было прийти ко мне, посоветоваться насчет того, как разрулиться с Риком. Я бы помог. Там не так много бабок вертелось. Не то что у тебя. Но он был — как ты там говорил? — независимый ум, настоящий оригинал, так что не пошел ко мне. Замириться бы с Риком и жить себе спокойно. Но нет. Куда его, ты думаешь, в конце концов занесло?

— Не знаю, Кики. В Банф?[36]

— Банф? При чем тут Банф?

— Извини. Так куда его занесло?

— Сдается мне, его в конце концов совесть доконала. Однажды ночью лег он в койку — и ни с того ни с сего сгорел. — Глаз между красных век оглядывал Кардинала сверху вниз. Как будто тебя рассматривает устрица. — Ну, скажу я тебе, никогда я таких воплей не слыхал. В тюрьме полно железа, сечешь? Так что акустика там не больно-то приспособлена для комфорта. Но меня все равно перепугали его крики. Да еще и вонь горелого человечьего мяса, тоже не очень приятно. В общем, тайна и загадка. Совсем как с твоей Пресвятой Девой. Может, чудо. Вдруг загорелся — так никто и не понял, как такое могло случиться.

Кардинал взглянул на Пречистую Деву и вдруг, не раздумывая, прочел про себя короткую молитву. Помоги мне поступить правильно.

— Ну? Так и будешь тут сидеть, ничего не скажешь? Что такое? История моя не понравилась?

— Нет-нет, дело не в этом. — Он наклонился к плоскому, круглому лицу, к заплывшему глазу. — Просто как-то странно, Кики. Никогда раньше не беседовал с настоящим циклопом.

— Хм. — Кики тяжело шевельнулся, скамья под ним скрипнула.

Кардинал ушел, оставив его созерцать костяшки пальцев — сначала «хрен», потом «тебе». Он уже проходил мимо купели, когда Кики окликнул его:

— Очень смешно, Кардинал. Я буду долго над этим смеяться. Скажем, пару годков, идет? А потом ты будешь валяться дохлый. А я посмеюсь. У тебя такой независимый ум.

Кардинал отворил массивную дубовую дверь и вышел, щурясь от тусклого зимнего света.

48

Делорм положила на системный блок компьютера пакет для вещдоков. Сквозь пластик тускло поблескивало что-то металлическое.

Кардинал пригляделся:

— Это что?

— Браслет Кэти Пайн. Поступил от экспертов вместе с одеждой. Чужих пальчиков нет, только ее. Ты с нами в музей или как? — Музеем нераскрытых преступлений Делорм прозвала зал заседаний, который был сейчас до отказа забит материалами по их делу. Браслет присоединят к аудиокассете, отпечаткам пальцев, волоскам и волокнам ткани, отчетам баллистиков и судмедэкспертов, — растущему списку нитей, ведущих в никуда.

— Через пять минут, — попросил Кардинал. — Мне надо закончить.

— Я думала, ты все дополнухи ночью написал.

— Это не дополнуха.

С того места, где она стояла, Делорм могла видеть экран его компьютера, но он был уверен, что текст она не разглядит. В ее глазах мелькнуло подозрение, что ж, пусть помучается над загадкой. Делорм неохотно вышла, и он прочел последний кусок написанного. «Я пришел к выводу, что из-за моего прошлого дальнейшее ведение мною следствия по делу Пайн — Карри могло бы поставить под угрозу результат любого судебного процесса. Таким образом, я считаю для себя необходимым…»

Таким образом, я считаю для себя необходимым бросить к чертям собачьим и это дело, и все другие дела, которые веду, потому что мало кто поверит доказательствам, исходящим от вора, чья вина очевидна. Я — слабое звено в цепи, и чем скорее я из нее вылезу, тем лучше. В сотый раз за день он представил, как сообщает об этом Кэтрин, как ее лицо искажается от боли — не за себя, а за него.

Для отчета он выделил факты, изобличающие его виновность. Случилось это в последний год его службы в торонтской полиции. Они устроили налет на дом наркодилера — у Рика Бушара был на севере Онтарио своего рода распределительный центр, — и, пока прочие члены группы зачитывали права задержанных всяким типам вроде Кики Б. и самому Бушару, Кардинал отыскал деньги в потайном ящичке шкафа в спальне. К своему вечному стыду, он вышел из комнаты примерно с двумя сотнями тысяч. Оставшиеся полмиллиона фигурировали в качестве улики в суде. Подозреваемых, добавил он, признали виновными по всем пунктам.

«В свою защиту могу только сказать…» Но Кардиналу нечем было защищаться, по крайней мере — в собственных глазах. Он снял с компьютера пакет с вещдоком. Оправдания нет, сказал он себе, перекатывая между большим и указательным пальцами, словно бусины четок, маленькие брелочки: трубу, арфу, виолончель.

«В свою защиту могу только сказать, что болезнь жены привела меня в настолько подавленное состояние, что я…» Нет. Он не станет прятаться за горем человека, которого обманул больше всего. Он стер предложение и набрал: «Оправданий у меня нет».

О господи, мысленно сказал он. Ни единого смягчающего обстоятельства? Никаких положительных черт нельзя добавить к этому образу бандита в полицейской форме? «Ни цента из этой суммы не предназначалось мне самому», — набрал он и быстро стер.

Это случилось во время первой госпитализации Кэтрин. Кардинал еще был младшим детективом в торонтском Отделе по борьбе с наркотиками и жил в постоянном кошмаре, видя, как душевная болезнь превращает жену в неузнаваемое существо — мрачное, безжизненное, подавленное до немоты. Это его ужасало. Ужасало, потому что он знал, что у него не хватит сил жить вместе с этим умственно ограниченным зомби, занявшим место яркой, веселой женщины, которую он любил. Ужасало, потому что в то время он еще ничего не знал о психических расстройствах, не говоря уж о сложностях воспитания десятилетней девочки фактически без матери.

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?