Я быстро поднялся по лестнице, с которой меня сбросил незнакомец, и прошел в свою комнату. Вроде бы все вещи находились на своих местах, однако я мог поклясться, что их переворошили руки любопытных.

Кардинал Кеннеди, переминаясь на пороге, наконец-то спросил:

– Падре, вас ведь тоже пытался убить «Перст Божий»?

– Все улики указывают на это, – ответил я лаконично.

Австралиец, сверкнув голубыми глазами, прошептал:

– Я говорил кое с кем из кардинальской коллегии, и они уверены: за всем стоит Плёгер!

– Неужели? – холодно произнес я.

Джеймс Кеннеди смутился.

– Конечно, негоже обвинять старика в таких злодеяниях, но я сам слышал несколько раз, как он с восторгом отзывался о «Персте Божьем».

Избавившись от любопытного кардинала (думаю, он действовал по поручению Антонио, приказавшего выведать у меня информацию), я, почувствовав резкую головную боль, прилег. Лекарства я спрятал под стопкой белья – мне не хотелось, чтобы кто-то, пользуясь моей отлучкой, опять заменил безобидные таблетки ядом. Заснуть у меня никак не получалось, я и размышлял над сложившейся ситуацией. Так ни до чего и не додумавшись, я заработал еще более сильную головную боль и, услышав звук гонга, спустился в трапезную на обед.

Во второй половине дня я отправился в Ватикан, дабы повидать епископа Эрвина Латти, любезно согласившегося принять меня. Глава института религиозных дел, а проще – ватиканского банка, был одним из тех, кто встречался с папой Адрианом одиннадцатого декабря и, при желании, мог попытаться убить его, ударив по затылку чем-то тяжелым.

Площадь Святого Петра была заполнена паломниками и журналистами – все с нетерпением ожидали начала конклава через два дня. Я подошел к Бронзовым вратам, которые охраняли два швейцарских гвардейца с алебардами. Я объяснил им, что у меня назначена встреча с епископом, и меня пропустили. Полукруглое здание, в котором размещался «институт религиозных дел», примыкал к левому крылу Апостолического дворца. Я заметил вывеску IOR – Instituto per le Opere di Religione. Миновав пост охраны, я оказался в приемной, где секретарша сообщила мне, что епископ пока занят и мне придется немного подождать.

Опустившись в потрепанное кожаное кресло, я уставился на картины с библейскими мотивами, украшавшие стены.

Эрвин Латти был одиозной фигурой. Он уже в течение без малого двадцати лет ворочал ватиканскими финансами, несколько раз оказывался замешан в сомнительных спекуляциях, его даже подозревали в отмывании денег мафии. По всей видимости, из-за этого он так и не был возведен в кардинальское достоинство, но, оставаясь епископом, являлся одним из самых могущественных персон в Ватикане. Он начал свою карьеру еще при Иоанне Павле, и ни один из последующих пап не решился уволить епископа с поста главы «института религиозных дел». А вот Адриан, говорят, всерьез подумывал об этом.

Предмет моих размышлений, епископ Эрвин Латти, появился в приемной – необычайно высокий, под два метра, сутулый и на удивление крепкий мужчина лет шестидесяти с небольшим. У него были костистое лицо, которое обрамляли чахлые седые волосы, и узко посаженные водянистые глаза. Тонкие губы, горбатый нос и густые брови придавали ему зловещий вид.

– Ваше преосвященство, благодарю за то, что нашли для меня минутку, – произнес я.

Латти исподлобья взглянул на меня и произнес глухим низким голосом:

– Падре, прошу вас!

Я прошел в его кабинет, оказавшийся, к моему удивлению, небольшим. На столе, заваленном бумагами, возвышался монитор компьютера, в углу стояли принтер, факс и несколько телефонных аппаратов. Стену украшали распятие и портрет Адриана.

Указав мне на кресло, Эрвин Латти подошел к столу, склонил набок голову и, ощупывая меня взглядом, произнес:

– Падре, чем обязан вашему визиту?

Что-то в его тоне мне не понравилось. Епископ, как мне показалось, был очень обеспокоен. Неужели мой визит вывел его из равновесия?

– Ваше преосвященство, – заговорил я, – вам известно, с какой миссией я прибыл в Рим...

– Об этом все знают, падре, – свистящим голосом с легким акцентом (мы вели беседу по-итальянски) ответил он. – Вы ведете расследование смерти Адриана, ведь так?

Я почувствовал себя неуютно. Не зря епископа Латти называли «анакондой» – взгляд его выпуклых глаз, казалось, гипнотизировал. Трудно было поверить, что этот епископ из Эстонии (или из Латвии?) был желанным гостем у председателей правления транснациональных концернов и частных банков.

– Мне известно, ваше преосвященство, что вы в тот день, когда святой отец впал в кому, посещали его. О чем вы говорили?

Епископ Латти хранил молчание в течение пары секунд, а затем выдохнул:

– О вещах, разглашать которые я не могу, падре. Да, в тот день я был у папы Адриана, мы... – епископ запнулся, подбирая слово, – беседовали примерно в течение сорока минут, после чего аудиенция закончилась.

Беседовали! Согласно надежной информации, понтифик кричал на епископа, причем так громко, что это было слышно сквозь плотно закрытые двери.

– И затем вы сразу же покинули Кастель Гандольфо? – продолжил я.

Епископ ухмыльнулся, показывая прокуренные зубы, и ответил:

– Сейчас я уже точно и не помню, падре. Кажется, аудиенция завершилась около семи вечера. Да, да, я наверняка уехал обратно в Рим, потому что мне требовалось уладить кое-что!

Я ему не поверил. Если предположить, что слухи небеспочвенны и папа Адриан действительно хотел уволить епископа, а возможно и предать огласке некие махинации, в которых был замешан Латти, то становится ясно: его преосвященство мог пойти на убийство.

– Правда ли, что папа Адриан предложил вам покинуть пост главы института религиозных дел по собственному желанию, пригрозив, что в ином случае вы будете уволены? – спросил я напрямую.

Эрвин Латти моргнул и прошипел:

– Измышления моих врагов, падре. У меня их, к сожалению, гораздо больше, чем друзей. Ваш брат Антонио входит в их число – врагов, а не друзей. Папа Адриан был признателен мне за мою службу и, конечно же, не помышлял о моей отставке, добровольной или вынужденной.

Я не сомневался, что Латти лжет. Зазвонил один из телефонов, епископ, извинившись, взял трубку. Произнеся несколько ничего не значащих фраз, он завершил разговор и сказал, вновь повернувшись ко мне:

– Вынужден констатировать, что наша беседа завершена, падре. Мне требуется вернуться к делам.

Снова оказавшись на площади Святого Петра, я достал записную книжечку и поставил против имени епископа жирный крест. Он был наиболее подходящим кандидатом в убийцы.

Вторым в моем списке шел префект Ватиканской библиотеки, шведский кардинал Густав-Адольф фон Тротт. Антонио организовал мне встречу и с ним – кардинал обитал в огромной квартире неподалеку от Ватикана. Швед тоже навещал папу в тот декабрьский день.