– А чему радоваться-то? У меня каждый день умершие и умершие… С ума сойти можно! Раньше за год столько в моей больнице не было.

– Сам-то как? Жив еще, народный врачеватель?

– Отошел после вчерашнего перехода. Спасибо девчатам моим, заботу проявили. Что бы я без них делал?..

– Ты смотри, дохтур, особо глаз на них не ложи. А то я знаю тебя, развратника старого…

– Дурак ты, Антоненко, хоть и полковник, и шутки у тебя дурацкие. Я совсем о другом, а ты как тот вшивый, все о бане. Совесть бы поимел.

– Ладно, док. Извини. Проехали. Как там командир полка и Кожемяка?

– Неважно, но живы пока. Оба без сознания, у них сотрясение мозга. Сильно их побило. Я, честно говоря, думал, что могут ночью умереть…

Уварова Николай нашел на краю их временного убежища. Тот вместе с Невзоровым, Бондаревым и Левковским рассматривали атлас.

– Ну что, господа-товарищи-командиры, что нового простому бойцу нашего отряда скажете?

– Да есть что сказать, – ответил Олег. – Вон Павел Иванович, долгая ему лета, обозначил на карте, где мы есть в этом мире. Хотя я, честно сказать, не очень-то уверен в этом.

– Я считаю, что все верно рассчитал, – бодро возразил профессор. – Учитывая то, что я вчера нашел Южный Крест и его угол возвышения над горизонтом, а также осмотрел окружающую нас местность… Кстати, я веду записи и делаю зарисовки нашего спуска по леднику. Мною было определено наше месторасположение. Это десять градусов южной широты. Ну, может быть, не точно десять, а восемь – десять, но не больше. Короче. Мы с вами вчера двигались в северо-восточном направлении и все время спускались с гор. Подъема нигде не было. По расположению горных хребтов я понял, что мы в Центральных Кордильерах, где-то между бассейнами рек Мараньон и Уальяга. Должны скоро выйти к басейну реки Уальяга, которая течет на восточном склоне Анд и затем впадает в Мараньон, а дальше в Амазонку.

– А не слишком ли громко это сказано, уважаемый профессор? Здесь по вашей карте километров двести будет, если не больше, – перебил его Бондарев. – И это в нашем мире так реки назвали, и атлас ваш из нашего мира. А ведь может быть все совсем по-другому.

– Вот и Максим мой сомневается, – поддержал разговор Антоненко. – Сейчас выскочит из-за угла какой-нибудь динозавр и позавтракает нами, да так, что и фамилию не спросит.

– Ну вы краски-то не сгущайте, любезный, – проговорил Невзоров. – На динозавров у нас пулеметы и пушки имеются. Но разведку послать надо. Мы в этом месте даже пару суток не выдержим. Это хорошо, что сейчас солнышко светит, а что завтра будет?

– А завтра нас на этом месте не будет. Все. Закончили пустые разговоры. Надо делом заниматься. Людей спасать, – прервал всех Уваров. – Николай! Бери своих разведчиков, и попробуйте спуститься вниз, дорогу прощупайте. Рацию возьми обязательно. Мы следом за вами.

– Надо поменять порядок движения, – уточнил Бондарев. – Автомобили разбивают дорогу, подводам и людям тяжело после них идти. Необходимо, чтобы автотранспорт шел сзади.

– Принимается. Но пусть первым идет бронетранспортер лейтенанта Григорова. По нему узнаем, выдержит ли ледник, – закончил разговор Уваров. – Сейчас необходимо собрать всех командиров и поставить задачу на марш. Начало движения через полчаса. Пока светит солнце, нельзя терять ни минуты.

Наскоро перекусив, Николай Антоненко взял с собой пятерых: охотника-бурята Будаева, пулеметчика Нефедова, младшего сержанта Юрченко, радиста Хворостова и, по совету ротмистра Новицкого, терского казака-пластуна Емельяна Трепачко, лучшего среди казаков следопыта.

На протесты Максима, ссылавшегося на ранее данное обещание, отец ответил отказом:

– А УАЗ с пушкой вести кто будет? Тетя Глаша? Кроме меня и тебя, Макс, никто с ним не справится. Так что, боец Антоненко, выполняйте приказ. Двигайся со всей колонной! Все! И без соплей!

В душе Николай понимал, что, отдавая это распоряжение своему сыну, он берег его от тех неприятностей, которые могли ожидать их впереди. «А так хоть под присмотром Олега и Левченко будет», – успокаивал он себя.

Поднявшись на небольшую скалу, возвышавшуюся над ледником, и осмотрев через бинокль открывшуюся панораму, решили идти вдоль левой кромки, где и находилось их временное убежище. Здесь, между ледником и высокой боковой мореной, образовалась наносная полоса из щебня, песка и глины, шириною позволяющая проехать даже автомобилям, не говоря уже о подводах с лошадьми. Только необходимо было подровнять ее в некоторых местах лопатами, так как был небольшой уклон. Сообщив об этом по рации, разведка направилась дальше.

Вслед за ними во главе с капитаном Бондаревым и подпоручиком Костроминым шла большая группа красноармейцев и солдат, вооруженных лопатами и ломами. Они выравнивали дорогу, разбивали лед, засыпали ямы, убирали небольшие уклоны и камни, мешавшие движению. Вокруг людей плотной цепью возвышались заснеженные молчаливые скалы, и казалось, что конца и края им нет.

Солнце снова спряталось за облака, а ледник стал опускаться в серый туман.

Шел уже пятый час медленного, но упорного спуска.

Вдруг идущие впереди Трепачко и Будаев остановились.

– Ваш благородь! – крикнул по привычке Трепачко. – А ледник-то, того, кончился, мать его так!

– Как кончился?! – недоуменно спросил Антоненко, догоняя их.

– А вона, глядитя сами, – произнес казак и протянул руку, показывая направление. – Здеся лед кончается, а тама один песок да камни. Вон и ручьи с ледника текут.

– Там озеро, однако, должно быть, – уверенно добавил Будаев. – У нас в Саянах всегда так бывало.

– Ну раз бывало, тогда вперед, – скомандовал Антоненко. И, обернувшись, приказал: – Юрченко и Хворостов, задержитесь. Передайте по рации, что ледник закончился. Будет крутой спуск к озеру. Пускай приготовятся. Нефедов, за мной.

Группа уверенно пошла вниз по ставшей непривычной земле. Ноги уже не скользили, а утопали в каменистом песке, оставляя в нем неглубокие следы. Быть может, это были первые за все время существования этих мест следы человека.

Спустившись вниз и оказавшись на более-менее ровной поверхности, разведчики остановились. Перед ними лежала небольшая долина неправильной формы. Вокруг нее боковые морены образовали мощные широкие подковообразные пояса. Эти каменистые гряды тянулись на несколько километров.

С десяток мелких ручейков, берущих начало на леднике, организовали большой ручей, несущий свои воды вниз, в центр долины, где в западине образовалось, примерно с полкилометра в диаметре, озеро с кристально чистой водой, в которой отражалось голубое небо с плывущими по нему серыми облаками.

Сбоку, на каменистых грядах, да и прямо под ногами людей рос мох. Берег узкой полоской вокруг озера был покрыт коричневато-зеленой травой, а на дальнем берегу даже росли небольшие деревца и кустарники. Пейзаж поражал воображение. Величественные скалы, грозно нависающие со всех сторон, чистые и холодные воды озера, вызывающие непреодолимое желание окунуться в них с головой.