– Я думаю… – нерешительно начал он. – Пожалуй, теперь самое время кое-что сказать. Я люблю тебя, Ханна Джейн Престон, как никогда никого не любил, и я хочу, чтобы ты стала моей герцогиней и моей законной супругой.

Он умолк, затем прибавил:

– Конечно, если ты не против.

– Все это просто чудесно, – Ханна вздохнула, – но беда в том, что у меня нет приданого.

– Зачем тебе оно? – удивился Маркус.

– А еще у меня нет положения в обществе, – продолжила Ханна. – Надо мной в городе все смеются из-за моих веснушек и деревенских привычек.

– Никто не осмелится… – начал было герцог и вдруг замолчал.

Он начал понимать, к чему она клонит.

– Если пройдет слух, что я влезла на крышу и разбросала фамильный жемчуг Эксетеров, со мной перестанут разговаривать лондонские дамы. – Ханна, покосившись на Маркуса, заметила, что уголки его губ тронула едва заметная улыбка.

– Тогда мы больше не будем тратить время на все эти глупые приемы и балы. В любом случае теперь я чаще стану бывать дома по вечерам, – твердо сказал он.

– Вот так уже лучше, а то у меня здесь совсем нет друзей. Не думаю, что нас хоть куда-нибудь пригласят.

– Гм… – Маркус обхватил ее за бедра и наклонил к столу.

– Что ж, тогда я буду твоим другом, – прошептал он. – И весьма… близким.

Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушивался.

– Но ты позабыла упомянуть еще одно свое качество.

Теперь пришел черед Ханны недоуменно хлопать глазами. Маркус нежно взял ее руку, положил ладонь себе на грудь, а сверху прикрыл ее своей рукой, и Ханна почувствовала ритмичные удары его сердца.

С минуту они молча смотрели друг на друга, и тут Ханна почувствовала, что в который раз влюбляется в выразительное лицо мужа.

– Да, – прошептала она. – Мне чрезвычайно лестно, что ты так ценишь его.

Маркус сильнее сжал ее руку.

– Скажи, ты способна полюбить надменное, бессердечное чудовище?

Ханна от души улыбнулась.

– А ты способен полюбить деревенскую простушку?

Герцог на мгновение задумался.

– Ты спрашиваешь про любовь до гроба или прямо здесь и сейчас, на этом столе?

Ханна молчала, а Маркус опустил ее еще ниже.

– Впрочем, зачем я спрашиваю? Ответ все равно один: да.

Ханна взвизгнула и, потеряв равновесие, распростерлась на столе, с которого Маркус едва успел сбросить счетные книги и бумаги.

– В последнее время меня преследует навязчивая идея: всякий раз, когда я вижу стол, мне хочется заняться на нем с тобой любовью.

Ханна с удовольствием подумала, что в Эксетер-Хаусе десятки столов, и, когда Маркус склонился над ней, обвила руками его шею.

– Я от всей души тебя в этом поддерживаю.

Маркус рассмеялся, и его теплое дыхание защекотало ей губы.

– Главное, держись за меня и не разжимай своих объятий, милая.