Ксюша кивнула.

— Игорь Владимирович, — осторожно проговорила она. — Вы писали Матросову, что мы сможем жить прямо в интернате. Будто бы у вас есть для этого условия… Это так?

— Да-да! — спохватился Игорь Владимирович. — С жильем у нас порядок. Мы отвели сотрудникам большой флигель, сделали ремонт… И столовая отличная… Об этом не волнуйтесь…

Он обошел стол и уселся в свое кресло. Выдвинул боковой ящик и принялся рыться в его недрах.

Селектор щелкнул и ожил опять:

— Игорь Владимирович! — прокричал срывающийся от волнения женский голос. — Только что звонили из Турку! Ура, Игорь Владимирович! Наши волейболистки вышли в полуфинал! Теперь — шведки. Но в любом случае — мы уже с медалями!

— Молодцы, девчонки! Поздравляю!

— А я вас!

Селектор отключился. А директор, улыбаясь, продолжил искать что-то в столе.

— А вы помните, у нас еще бабушка на руках… — мягко напомнила Ксюша. — И она не вполне дееспособная…

Директор кивнул: он помнит, он все помнит.

— И с бабушкой решим. Я уже поговорил со старшими ребятами. Придумаем что-нибудь, сестринский пост, дежурство… Да и вы оба будете недалеко. Не волнуйтесь.

Он наконец вытащил из ящика чистые бланки и положил их на стол перед гостями. Рядом поставил стаканчик с ручками — разговоры разговорами, но нужно отдать дань формальностям. Пришло время заполнить необходимые бумаги, разные там анкеты и заявления.

Селектор щелкнул опять.

— Игорь Владимирович, артисты сели в поезд. Завтра утром просят встречать.

— Отлично. Заказывайте транспорт. И готовьте на вечер кинозал.

Игорь Владимирович хотел пояснить, что прошлым летом у них в интернате знакомые киношники снимали историческую картину и теперь везут показать готовый фильм, вроде как премьера в Лелятине, — но посмотрел в сосредоточенное лицо Ксюши и оборвал сам себя. Ксюша медлила заполнять бумаги, ей еще не все было ясно.

— Ну что? Что еще тебя волнует? — улыбнувшись, спросил Игорь Владимирович.

— А зарплаты? — покраснела Ксюша. — Какие у вас зарплаты?

— Зарплаты хорошие. Даже очень. Разбогатеть вам, конечно, не удастся, но о деньгах сможете не думать.

Некоторое время директор смотрел в Ксюшино нахмуренное лицо, потом не выдержал и рассеялся. Ох, уж эти люди с большой земли! Вечно пекутся о том, о чем печься абсолютно не надо.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо. Вы не пожалеете, что приехали! Я, между прочим, и сам родился в вашем городе. И прожил там до двадцати двух лет. А потом уехал — и ни разу не пожалел! — Игорь Владимирович весело кивнул. — Скучать — все время скучал. А жалеть — нет!

— А-а…

— Вот ты где там жила?

— У цирка.

— У цирка? Надо же! И я у цирка. То есть там жил не я, а одна моя хорошая знакомая… — Игорь Владимирович махнул рукой: долгая история, как-нибудь в другой раз расскажет. — Так что мы могли с тобой встречаться… В том смысле, что я мог видеть, как мама катала тебя по улицам в коляске.

Он легко рассмеялся.

— А потом жизнь у меня не заладилась и я уехал. Почему? Не нашел места в столичной суете. Поссорился с любимой девушкой, которая эту суету обожала и раздражалась на меня. Короче, уехал. И, по большому счету, ни разу не пожалел. И вы не пожалеете, я знаю!

Ксюша уклончиво пожала плечами: там видно будет.

А Матросова беспокоили другие вопросы. И, дождавшись паузы, он спросил:

— Игорь Владимирович, вы говорите, что к вам съезжаются лучшие педагоги со всей страны. К тому же у интерната много замечательных друзей. А что сможем сделать мы? Чему мы можем научить детей?

Директор с живостью на него посмотрел и охотно кивнул: хороший вопрос.

— Дел вокруг — полно, рук не хватает. Ведь деньги — это только начало, возможность. А что эти деньги принесут — зависит от увлеченных людей.

— Но мы ничего особенного не умеем — ни рисовать, ни петь, ни в футбол…

Директор весело посмотрел на Матросова и подмигнул:

— Будете учить детей добру. Учить любить жизнь…

Он тряхнул головой и потыкал пальцем в листки бумаги на столе: пишите, пишите, потом обо всем поговорим, успеем еще наговориться.

Гости обратились к бланкам.

А директор встал у окна, глядя на свое беспокойное хозяйство, и о чем-то задумался. Может, вспомнил трудные девяностые и свои первые дни в интернате. Или многие выпуски детей, которые прошли перед его глазами с тех пор. А может, любимую девушку в большом городе, с которой так мучительно расставался когда-то много лет назад…

Игорь Владимирович задумчиво тронул ногтем какое-то пятнышко на стекле. Потом повернулся к гостям и посмотрел на Ксюшу. Ксюша, почувствовав его взгляд, подняла лицо. Игорь Владимирович широко улыбнулся и ободряюще ей подмигнул.

— Ты это… не волнуйся ни о чем! Не стоит! — сказал он. — Теперь в вашей жизни всё будет очень хорошо. Вот увидишь! Теперь всё-всё будет очень, очень хорошо!

* * *

Печальный ноябрь опустился на остывающую землю — дождливый ноябрь, самый унылый месяц года.

Природа готовилась к зиме: повинуясь движению солнца, угасали жизненные процессы, впадали в спячку животные, цепенели деревья и кустарники, умирали листья, трава, насекомые, чтобы, превратившись в перегной, в следующем году снова дать жизнь листьям, цветам, траве… Улетели к теплу птицы, зарылись глубже в землю кроты и насекомые. Все вокруг готовилось переживать темное, суровое и скудное время года.

Но беспечный мегаполис не желал обращать внимания на философский поворот в жизни живой природы. Мегаполису было не до того. Беспрестанно звонили раскаленные телефоны торговых агентов. Летели навстречу друг другу тысячи платежных документов, тысячи кассиров в разных концах от звонка до звонка считали и пересчитывали пачки денежных купюр. Печатные станки работали день и ночь, производя на свет горы пленительного глянца и рекламной мишуры. Голоса офисных девушек гипнотизировали стопроцентным позитивом, к вечеру их скулы сводило от напряжения располагающих улыбок. Еще до восхода солнца, в глубокой ночи, улицы от тротуара до тротуара заполнялись плотными рядами спешащих по делам машин, и их упорное черепашье движение прекращалась лишь в полночной глубине следующей неоновой ночи.

Мегаполис азартно зарабатывал деньги, чтобы потом со вкусом их тратить.

Сказочно светились витрины модных магазинов. Манили роскошью бары и рестораны. До рассвета гремела музыка и курился ядовитый дымок в кислотных сумерках ночных клубов. Лучшие повара мира день и ночь изобретали причудливые блюда, чтобы удивить и обрадовать чревоугодников. Летели в разные концы света самолеты, развозя миллионы туристов за расфасованной и оплаченной порцией солнца, моря, достопримечательностей и экстрима. С экранов телевизоров и страниц журналов энергичные эксперты, меняя друг друга, учили людей, как получать еще больше удовольствия от еды, спорта, секса… Город потреблял и купался в наслаждениях. Каждый вечер взмывали в небо сотни петард, запущенных на корпоративных вечеринках, оглушительно утверждая, что все прекрасно и жизнь удалась.