– С девками после решим. Сперва купца найди.

– Найду, господин сотник!

– Пока же – все подсчитать, присматривать.

– Есть!

– Лана, Войша… – отойдя в сторону, Миша подозвал девушек. Хотел было отправить их вестниками к воеводе, однако ж задумался… – Интересно, кречеты здесь водятся?

Девчонки все поняли сразу. Пользуясь радостной суетой, прихватили арбалеты, отошли вместе с сотником за кибитки, спрятались за большим серым камнем.

Михайла покусал губы.

– Давай, Лана, кричи… Время удобное – чужой не придет, тут только наши.

Раздался пронзительный крик кречета. И чуть погодя закрякала утка…

За камнем повисло напряженное ожидание.

– Что-то никто не идет… – прошептала Войша и вздрогнула. – Ой! Шаги…

Озираясь, к камню подошел Трофим! Приложил ладони к губам, крикнул кречетом.

Михайла выскочил из-за камня:

– Поклон тебе от волхва Кочубара!

– От какого еще волхва? – предатель попытался изобразить изумление, да получилось плохо – страх обуял парня, так, что затряслись руки!

– Я просто это… отлить зашел… – Трофим попятился и вдруг развернулся, метнулся за кибитки, на пастбище…

– Там лошади! – бросился следом сотник. – Догнать!

Могли бы и не догнать! Коли б Лана не вскинула лук… Просвистевшая стрела впилась парню в бедро. Грязно выругавшись, предатель сполз с лошади.

Сотник быстро снял с парня пояс. Прощупал, разрезал ножом. Выпала на ладонь кожаная облатка с изображением кречета. Тайный знак! Вот теперь уж точно – все ясно…

– С собой его… В степь! – сквозь зубы бросил Миша.

Отъехали не так уж далеко, но вполне достаточно, чтобы в кочевье не слышались крики.

– Сейчас ты расскажешь все, – сотник присел на корточки перед распростертым в траве предателем. – Давай, начинай…

Трофим лишь усмехнулся и сплюнул.

– Господин, разреши мне его попытать, – тихо попросила Лана. – Я умею, не сомневайся.

– Хорошо, – Михайла поднялся на ноги. – Что для этого надо?

– Ничего, – неприятная улыбка скользнула по тонким губам половчанки. – Все уже есть. Верблюжья колючка здесь, вижу, растет… Только помоги мне его перевернуть… га… вот так… Теперь уходи, сотник. Не надо смотреть. Я позову, когда…

Взяв коней под уздцы, Михайла и Добровоя ото шли в сторону. Стояли, молчали… Где-то через минуту послышался крик. Страшный крик боли и ужаса!

– Интересно, куда она ему эту колючку засовывает? – сунув в рот сорванную травинку, равнодушно промолвила девушка.

Миша пожал плечами. Тоже вполне равнодушно. Не жалеть же предателя? Сам ведь не захотел говорить.

– Можно, господин сотник, – подойдя, спокойно доложила Лана. Улыбнулась, вытерла окровавленные руки о траву…

– Войша, с лошадьми останься…

Окровавленный полуголый Трофим лежал навзничь и тихо плакал. Разрезанная кожа его свисала лоскутками.

– Хочешь говорить? – сотник снова опустился на корточки.

Предатель дернулся, приподнял голову, повернув искаженное болью и страхом лицо.

– Не надо больше… Уберите ее…

– Отойди, Лана… Ага… Ну?

Трофим рассказал все. Все, что знал. По крайней мере, Мише показалось, что парень был предельно искренним…

Рассказал про корчму, про вербовку, про то, как вредил, как подставил сотника… как при нем убили юного Изяслава:

– Да это… это случайно вышло. Это вся не я – Дрозд! Он убил, он…

– О Неждане что скажешь?

– Точно не скажу. Но догадываюсь, что и он…

Что ж, услышанного оказалось вполне достаточно. Значит, вот как оно все…

– Лана! – поднявшись на ноги, позвал Михаил. Предатель снова дернулся и заплакал:

– Не надо ей-е-о-о-о…

Половчанка встретилась глазами с сотником и улыбнулась.

– Добей! – уходя, приказал сотник.

Все бы хорошо сложилось у Неждана Лыко с купцами, парень-то был на все руки мастер – остался бы в Киеве да припеваючи зажил. Так ведь нет! Как снег на голову свалился – нежданно-негаданно пристал к торговому каравану бывший волхв Кочубар! Мало того, киевский заморский гость Ерофей Ипатьев принял того с почестями. Ох, непрост Кочубар оказался, очень непрост…

Неждана бывший волхв, конечно, приметил, но сразу не подошел, выждал время… Уже ближе к вечеру, когда на ночлег расположились, все ж объявился, улыбнулся приветливо, а в злых глазах – холод:

– Здрав будь, Неждан. Рад тебя видеть. Как серебришко да злато? Не потратил еще? Говорят, приказчикам отвалил немного?

– Да уж, пришлось… – Неждан не знал, куда деть руки – волновался, оправдывался… – Меня ж чуть не убили, пришлось…

Правда, волхв оправданий не слушал. Лишь губы покривил, да – неожиданно – отсыпал дюжину золотых монет!

– Это тебе на будущее, друг! За новое дело…

Ну, вот… Парень с лица спал – неужто все же придется в Ратное возвращаться? А ну-ка, и сотник туда же? Вопросы неудобные пойдут, подозрения…

– Про тебя, Неждан, никто, окромя моих людей, не знает, – успокоил Кочубар. – А людишки мои, увы, сгинули… Что же касаемо господина сотника, то бог весть, как теперь еще обернется? Как Мстислав-князь порешит. Так вот… – оглянувшись по сторонам, лжеволхв понизил голос: – Коли никак не решит, а такое тоже быть может, сделаешь вот что… Да не трясись ты так! Коли сладишь, как надо, – все хорошо будет! Никто на тебя и не подумает… А насчет переветничества твоего никаких доказательств у сотника нет! Да даже если и вернется, и оправдается, не до тебя ему будет – врагов у Ратного много…

Что поделать? Согласился Неждан. Понимал: Кочубар человек влиятельный, и, коли его не слушать, спокойной жизни не будет. А так хотелось пожить! Не отчизны ради, не для стражи младшей, ни для кого – для себя просто! Господи, да разве ж это так много?

* * *

Возвращение сотника с дружиной в Ратном отметили широко и с самой искренней радостью. Да, треть ватаги погибла… Всего лишь треть – в дальнем походе могло быть и куда хуже. Все понимали, отроки – почти еще дети – походом своим, а кое-кто и жизнью заслонили, спасли взрослых мужчин, воинов, кои так нужны были в Ратном. Ушли б мужики – нашлось бы кому напасть, такие уж мрачные времена наступили, а впрочем, иных, верно, и не было.

Окромя всего прочего, поход Младшей стражи решил и еще один щекотливый вопрос: в очередной рейд на Полоцк князь Мстислав Владимирович туровских людей не позвал, решил сам справиться… По слухам, и справился уже, ну да то его дело.