Солдат в гробу, и умерла блудница;

Младенец мертвый не осушит грудь;

Юнец, объятый ужасом, не смотрит

В раздувшееся черное лицо

Той, что когда-то при луне, на ложе,

Ему дарила ласки. Все мертвы,

Оплаканный и плачущий, и ныне

Бредут они по проклятому саду.

Где яма вырыта средь кипарисов,

Чтоб поглотить их тлеющие трупы.

Пока он говорил, две новые куклы, юноша и девушка, одетые в яркие паланезийские наряды, вышли рука об руку из правой кулисы и приблизились к процессии плакальщиц,

— А вот мы, — сказал юноша, как только Эдип замолчал:

Привыкли жить в саду, где много роз;

И там обряд свершается нелепый:

Чрез соприкосновенья и томленья

В душе он открывает Бесконечность.

— Как посмели вы забыть про Меня! — прогремел с небес basso profondo. — Разве я не Всецело Иное?

Процессия плакальщиц все еще плелась по сцене. Но похоронный марш оборвался на половине такта. Вместо него зазвучала одна глубокая нота — туба и контрабас, — которая длилась неопределенно долго. Юноша поднял руку.

— Слушайте! Печальный, вечный напев.

В унисон невидимым инструментам плакальщицы запели:

— Смерть, смерть, смерть...

— Но жизнь не ограничивается одной нотой, — сказал юноша.

— Жизнь, — подхватила девушка, — умеет петь и высоким, и низким голосом.

— И ваш унылый траурный стон взывает к более разнообразной музыке.

— К разнообразной музыке, — повторила девушка. Их голоса — тенор и сопрано — переплелись с басовой нотой, образовав причудливый рисунок мелодии.

Постепенно музыка и пение затихли, плакальщицы исчезли, а юноша и девушка отошли в дальний угол, где никто не мешал им целоваться.

Вновь затрубили трубы — и, облаченный в пурпурную тунику, появился толстяк Креон, который только что прибыл из Дельф со словом оракула. Несколько минут диалог шел на паланезийском, и Мэри Сароджи-ни пришлось служить переводчицей.

— Эдип спрашивает, что сказал бог; а тот отвечает: бог сказал — все из-за того, что убили старого короля, который царствовал до Эдипа, и убийца преспокойно живет в Фивах. Вирус, от которого все гибнут, послан богом в наказание. Не понимаю, зачем наказывать тех, кто ни в чем не виноват, но так именно ответил бог. И эпидемия не прекратится, говорит Креон, пока убийцу старого короля не вышлют из Фив. Эдип, конечно же, обещает сделать все, чтобы найти убийцу и отделаться от него.

Из дальнего угла юноша продекламировал по-английски:

Присуще богу говорить невнятно:

Но что за чушь он с облака рычит?

«Покайтесь! Грешникам чума грозит!»

Мыть надо руки — вот совет понятный.

Зрители еще смеялись, когда из-за кулис появилась новая группа плакальщиц и медленно пересекла сцену.

— Каруна, — сказала девушка на авансцене, — сочувствие. Страдание по причине глупости тем не менее остается страданием.

Уилл, почувствовав, что его кто-то тронул за руку, обернулся: рядом стоял, как всегда угрюмый, красавец Муруган.

— Я повсюду ищу вас, — сказал он сердито, как будто Уилл скрывался от него нарочно, чтобы позлить его. Муруган говорил так громко, что многие обернулись и зашикали на них.

— У доктора Роберта вас нет, у Сьюзилы нет, — ворчал Муруган, не обращая внимания на протесты зрителей.

— Тише, тише...

— Тише! — загремел с облака basso prorondo. — Веселая жизнь у нас началась: бог не может услышать, что сам говорит!

— Вот-вот, — поддакнул Уилл, присоединяясь к общему смеху. Он встал и следом за Муруганом и Мэри Сароджини заковылял к выходу.

— Разве вы не хотите узнать, чем все закончилось? — спросила девочка у своего подопечного, — А ты мог бы подождать, — укорила она Муругана.

— Не лезь не в свое дело! — отрезал юноша. Уилл положил руку девочке на плечо.

— Ты мне так живо пересказала конец, что оставаться нет необходимости. Я словно видел все собственными глазами, И конечно же, — добавил он иронически, — его высочеству необходимо отдавать предпочтение.

Из кармана белой шелковой пижамы, которая некогда ослепила своим блеском маленькую сиделку, Муруган достал конверт и вручил его Уиллу:

— От мамы. Дело первостепенной важности.

— Как вкусно пахнет! — воскликнула Мэри Сароджини, вдыхая сандаловый аромат, который источало послание госпожи рани.

Уилл развернул три листа почтовой бумага небесно-голубого цвета, на каждом из которых были вытеснены пять золотых лотосов под короной. Но какое множество заглавных букв, и сколько слов подчеркнуто!.. Уилл принялся читать.

«Ма PetiteVoix, cherFameby, availraison — КАК ВСЕГДА! Вновь и вновь мне было сказано, в чем состоит предназначение Нашего Общего Друга, что может сделать он для нашей бедной маленькой Палы (посредством финансовой поддержки, которую Пала позволит ему оказать Крестовому Походу Духа) и для ВСЕГО МИРА. И потому, прочитав телеграмму (она прибыла только что, благодаря нашему преданному Баху и его коллеге-дипломату в Лондоне), я не удивилась тому, что ЛОРД А. наделяет вас всеми, полномочиями (не говоря уж о СРЕДСТВАХ) действовать для его — и нашей пользы, ибо его преуспеяние — это и ваш, и мой успех, а также (поскольку все мы, на свой лад, Крестоносцы) преуспеяние ДУХА!

Но прибытие телеграммы от лорда А. — не единственная новость, которую я намереваюсь вам сообщить. События (как узнала я сегодня утром от Баху) неотвратимо приближаются к Великой Поворотной Точке в Паланезийской истории. По причинам, отчасти политическим (необходимость воспрепятствовать начавшемуся снижению популярности полковника Дайпы), отчасти Экономическим (Рендану трудно в одиночку нести бремя Обороны) и отчасти Астрологическим (Знающие Люди называют именно эти дни уникально благоприятными для совместных действии Овна — я и Муруган — и типичного Скорпиона, каковым является полковник Д.), следует поторопиться с Акцией, которую первоначально планировали провести в ноябре, в ночь лунного затмения. Вот почему нам троим необходимо срочно встретиться и обсудить, что может быть предпринято в этих быстро меняющихся Обстоятельствах, дабы не пострадали наши интересы — как материальные, так и Духовные. Вы уже, наверное, заметили, насколько Очевидно Провиденциальна так называемая Случайность, из-за которой вы оказались здесь именно в Критический Момент. Нам остается только сотрудничать, в качестве преданных Крестоносцев, с этой божественной Силой, которая столь недвусмысленно оказывает поддержку нашему Делу. Итак, ПРИХОДИТЕ НЕМЕДЛЕННО! Муруган на автомобиле доставит вас в наше скромное Бунгало, где, уверяю вас, дорогой Фарнеби, вы найдете самый теплый прием у biensincerementvotre Фатимы Р.».