Чем все это вызвано — никто не объяснял, но каждый думающий человек видел: происходит перетряска руководящих кадров, у нее, конечно, существуют свои причины, а вот какие — гадай как хочешь.

Не уцелело в прежних рамках и административно-территориальное деление страны. Сибирь оказалась в числе тех регионов, которые подверглись решительной перестройке, хотя лишь в конце 1929 года край был разделен на Западную Сибирь с центром в Новосибирске и Восточную Сибирь с центром в Иркутске.

В конце 1934 года нашего первого секретаря крайкома комсомола вызвали в Москву. Вызов совпал с выездом в столицу главных руководителей — первого секретаря крайкома партии и председателя крайисполкома.

Насколько помнится, все они вернулись небывало быстро, с ошеломившей нас новостью: Западно-Сибирский край и Восточно-Сибирский край перестают существовать в своих прежних границах. Между ними возникает Красноярский край с центром в Красноярске. Обь-Иртышская область с центром в Тюмени, просуществовавшая всего лишь несколько лет, ликвидируется. Часть ее районов с восточной стороны и часть западных районов Западно-Сибирского края войдут в новую область — Омскую, с центром в Омске. Тюмень — центр бывшей Обь-Иртышской области и несколько районов вокруг нее вернуться в Уральскую область (центр г. Свердловск).

Но были новости и персональные, касающиеся судьбы многих из нас, работников Западно-Сибирского края. Коснусь только тех перемен, которые касались комсомольских кадров.

ЦК ВЛКСМ, в связи с созданием новых административно-территориальных единиц, учреждал свои оргбюро в Омске и Красноярске. Первым секретарем оргбюро ЦК ВЛКСМ по Омской области был назначен В.Н. Шунько, вторым секретарем Л. Аксенов (работавший в Запсибкрайкоме комсомола заввоенным отделом), членами оргбюро утверждались: Л. Кузик (в «Большевистской смене» он был завотделом комсомольской и партийной жизни газеты). В Омске ему поручалось возглавить областное бюро юных пионеров. Я был также назначен членом оргбюро и утвержден ответственным редактором газеты «Молодой большевик», которую предстояло нам создавать, что называется, с «колышка».

Были откомандированы в новую область и некоторые другие товарищи. Отдельные работники Обь-Иртышского обкома комсомола были направлены к нам, в Омск, где и продолжали трудиться на различных должностях в последующие годы.

В Красноярск из Западной Сибири также уехала группа товарищей, но числом гораздо меньшим, чем в Омск.

Все эти передвижки произошли стремительно, так как была получена директива ЦК партии: все организационные меры осуществить быстро, без раскачки, и как можно скорее приступить к нормальной работе.

Создание новых территориально-административных единиц объяснялось важными целями: необходимо усилить руководство развивающимся народным хозяйством и политическое воздействие на весь процесс социалистического строительства.

Едва ли следует подвергать какому-то сомнению эти обоснования. Но были, конечно, и другие соображения, о которых не говорилось или говорилось между прочим.

В стране уже отчетливо наметилась линия на расширение партийного и государственного аппарата как рычага командно-административных методов, переросших затем в основные формы руководства и принесшие стране много тяжких бед.

…31 декабря 1934 года, глубокой ночью, мы небольшой группой, возглавленной В. Шунько, прибыли в Омск. В эту ночь только что наступившего Нового года в Омске разыгралась вьюга, загнавшая людей в дома.

Поезда сразу же вышли из расписания, и омский вокзал превратился в скопище ожидающих пассажиров. Мы решили перекоротать часа два-три на вокзале и затем уже перебираться в город, как обычно, пешком. Но вот войти в вокзал было просто немыслимо, так он был забит людьми.

В. Шунько направился к дежурному по станции. Вернулся нескоро, мы уже изрядно продрогли на морозе, прячась в будке с перекосившейся вывеской «кипяток».

— Дозвонился до дежурного Оргбюро ЦК партии. Пообещал выручить нас. Пришлет, невзирая на буран, крытый грузовик. Отвезет нас шофер в общежитие, которое отведено для прибывающих работников областных организаций, — сказал Шунько.

Грузовик прибыл раньше, чем мы ожидали. Через полчаса мы занимали уже свободные койки в общежитии, где стояло, по меньшей мере, пятьдесят кроватей красноармейского образца. Все они находились в одном зале, представлявшем запущенную казарму, наскоро побеленную и приспособленную для временного проживания работников новой области.

Чуть отдохнув, мы утром отправились в оргбюро ЦК партии. Первый секретарь оргбюро Д. Булатов был уже на месте и немедленно принял В. Шунько. Через час, примерно, Шунько сообщил нам о результатах своей беседы.

— Оргбюро ЦК ВЖСМ будет размещаться в этом же доме. Отводится для этой цели пока семь комнат. Этажом выше. Для редакции газеты «Молодой большевик» намечен дом на улице МОПРа. Дом деревянный, одноэтажный, далеко не новый, но еще крепкий. Его необходимо осмотреть и слегка отремонтировать. Газета должна выйти максимально через два месяца. Никакие объяснения об отсрочке выпуска газеты в расчет приниматься не будут.

Осмотрев комнаты оргбюро комсомола, вполне пригодные для их использования (здесь размещались какие-то городские учреждения), мы пошли на улицу МОПРа.

Дом, отведенный под редакцию, произвел на нас удручающее впечатление. Это был изрядно прогнивший и слегка уже накренившийся на один угол дом, в котором размещалось общежитие какого-то техникума. Он был настолько запущен, что мы только руками развели: да как же тут могли жить люди! Однако выхода у нас другого не было — на капитальный ремонт средств нам не отпустили, а самое главное — это потребовало бы большого времени.

После советов с инженерами из Горжилотдела мы решили избрать минимальный вариант: снести внутренние стены по всему этажу и установить новые, с тем чтобы из пяти больших комнат получить хотя бы десять маленьких «клетушек». Иначе невозможно рассадить более или менее удобно редакционный аппарат, учитывая бухгалтерию и хозсектор.

Пока разворачивался ремонт дома, я занимался составом редакционных сотрудников. Ответсекретарь редакции, выпускающий, замредактора по хозяйственным вопросам приехали из Новосибирска, первый замредактора прибыл из Тюмени. Ряд сотрудников пришлось сманить из «Омской правды», под предлогом более интересных должностей и более высоких окладов.

Были угрясены и все взаимоотношения с типографией, которая, как оказалось, находилась в хорошем состоянии.

Между тем ремонт дома шел с осложнениями. То не хватало рабочих, то недоставлены вовремя необходимые материалы. Ощутимую помощь оказывали сотрудники пока еще не выходившей газеты: грузили, красили, чистили, мыли.

В основном мы справились с установленными сроками, нервотрепки было предостаточно. Газета, наконец, вышла, «Молодой большевик» занял свое место в ряду комсомольских изданий страны.

…Но едва мы отметили выход газеты товарищеским ужином вскладчину, как повалились на нас беды, одна горше другой.