Почти каждую минуту поступают новые известия… До сего времени уничтожено 1200 русских самолетов… Брест взят. Достигнуты все намеченные на сегодня цели. До сих пор никаких осложнений. Мы можем быть спокойны. Советская система рассыплется как труха. Выступает Черчилль. Дикая брань по адресу фюрера. Его речь полностью подтверждает сотрудничество между Лондоном и Москвой против нас» (23.6.1941).

Начальник генштаба Гальдер в первый день наступления записал: наши выступили в полном соответствии с планом, что было полной неожиданностью для русских.

24 июня 1941. Вчера: военные операции развиваются на Востоке замечательно, сверх всяких ожиданий. Наше новое оружие действует уничтожающе. Русские, дрожа, вылезают из бункеров, и целый день их невозможно допрашивать. Мы продвигаемся двумя крупными фронтами. До сих пор уничтожено 1800 русских самолетов. Они падают, как мухи. У их истребителей меньше скорость, чем у наших «Ю-88». Все идет по плану и даже сверх него.

Геббельс продолжает недоумевать, почему английская авиация в такой подходящий для нее момент неактивна. «Вообще говоря, непонятно. Ведь для Черчилля это большой шанс, он сам об этом говорил. Мы налетаем более чем ‘80 самолетами на Англию. Это производит импозантное впечатление. Русские должны «стереть нас в порошок». Посмотрим!.. В США настроение двойственное. Это укрепляет наши антибольшевистские позиции. В Европе образуется нечто вроде единого фронта. Возникают идеи крестового похода. Можем хорошо использовать. Мы не торопясь заводим снова резко антибольшевистскую пластинку… В народе настроение пока выжидательное. Долго не продлится. До первых ощутимых побед. – Снова и снова нацисты действуют под демагогической завесой антибольшевизма, что всегда приносило им немалые политические дивиденды. – В Восточной Пруссии творится что-то сумасшедшее с противовоздушной обороной, эвакуацией и т. п. Я приказываю немедленно прекратить это. Надо привыкать… Фюрер выезжает на фронт. Я прощаюсь с ним. Он очень серьезен и торжествен. Возвращайтесь с победой! И будьте здоровы! Он такой великий человек. К нему можно испытывать лишь почтение».

«НАША ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ БЛЕСТЯЩАЯ»

Геббельс запрещает христианские издания для солдат. «Это изнеженное, бесхребетное ученье самым худшим образом может повлиять на солдат». Однако настроение «крестового похода» чрезвычайно раздувается. «Можем хорошо использовать».

В 41-м наши газеты не доносили, в какой мере неблагоприятная, враждебная атмосфера по отношению к СССР возникла за рубежом. И хотя отбор Геббельсом публикаций в прессе тенденциозен, видно, что в эти первые дни, трагические для советских войск, немалая часть зарубежной печати уверяла в безнадежном положении СССР, предрекала близкое поражение, а то и готовность своей страны спешить участвовать в военном походе против обреченного гиганта. Надо полагать, не без того, чтобы поспеть к дележу «огромного пирога», каким Гитлер называл Советский Союз.

У себя на вилле Геббельс увлеченно просматривает первые 500 метров кинохроники о начале похода против России. «Частично показано наше новое оружие. Дьявольщина, сметающая запросто все на пути… Германская активность на всех фронтах вызывает безграничное удивление всего мира. Европейский антирусский фронт образуется сам собой… Я думаю, что война против Москвы психологически и, вероятно, в военном отношении будет самым большим успехом для нас. Настроение против Москвы растет по всей Европе. Даже «Таймс» настроена весьма скептически».

25 июня 1941. Вчера: на Востоке за два первых дня уничтожено 2585 русских самолетов против 51 нашего. Наземные операции развиваются хорошо. Значительные успехи сверх ожидания. Противник сражается хорошо… – неожиданно замечает он. – В Москве болтают и хвастаются в старом коммунистическом стиле. Но под грохот орудий это звучит совершенно неубедительно… ОдЦако пропаганда там лучше, чем в Лондоне. Теперь мы имеем перед собой опытного противника. В Мадриде крупные демонстрации в нашу поддержку. Я пока немного придерживаю слишком сильное подчеркивание в прессе многонациональности России. Это только усилит сопротивление противника. Для этого еще будет время в течение недели. Я также не позволяю затрагивать вопросы экономических выгод в результате победы над Москвой. Наша полемика ведется исключительно на политической равнине. – Но для себя он ведь уже записывал: «Итак, вперед! Богатые поля Украины манят». – Карты России большого масштаба я пока придерживаю. Обширные пространства могут только напугать наш народ. Я резко выступаю против глупых определений срока победы министерством иностранных дел. Если сказать 4 недели, а будет 6, то наша величайшая победа в конечном итоге будет все же поражением. – Но в том, что это будет блицкриг, у Геббельса сомнений нет. – Министерство иностранных дел также в недостаточной мере соблюдает военные тайны. Против болтунов я велю вмешаться гестапо.

Стоит изматывающая жара, она обессиливает. «Тошнит, но хорошо. Я не хочу, чтобы было когда-либо иначе», – пишет он, запаленный успехами этой войны.

26 июня 1941. Вчера: давящая, тяжелая атмосфера затрудняет дыхание. Несмотря на это, работа кипит, летят телеграммы, непрерывно звонят телефоны. Проникли глубоко на русскую территорию: Ковно, Вильно, Слоним и Брест в наших руках. На юге тяжелые бои. Русские защищаются мужественно, – отмечает он. Но это несуразно с точки зрения его окрепшего взгляда на близящееся полное поражение. – Они теряют бесчисленное количество танков и самолетов. Это является предпосылкой к победе. Следует ожидать больших успехов… В США снижают сроки нашей победы уже до 10 дней. Я препятствую этому со всей энергией. В конце концов большой триумф будет выглядеть все же поражением, поскольку мы не соблюли срок США. – Такие вот суетные заботы. – …Русские бомбили Тильзит, Мемель и Кенигсберг. Это пустяки… В Испании продолжаются демонстрации. Нашим наступлением на Москву мы вбили клин в самое сердце лагеря плутократии. В настоящее время наша психологическая ситуация блестящая… Финляндия официально объявляет состояние войны с Россией.

Поздно вечером в Шваненвердере Геббельс просматривает хронику. «Содержание – война». И потому хроника стала «великолепной».

«НАПРЯЖЕНИЕ ВО ВСЕМ МИРЕ ДОСТИГЛО ВЫСШЕЙ точки»

Геббельс продолжает недоумевать, почему в этот выгодный для нее момент английская авиация давно не предпринимает активных атак, каких опасались немцы. В самом деле, как это понимать? Я помню выступление Черчилля – его передавали у нас по радио чуть ли не в первые часы нападения гитлеровской армии на Советский Союз. «Мы будем бомбить Берлин днем в ночью», – сказал он.

27 июня 1941. Минск в наших руках. Первый большой мешок начинает затягиваться. В нем будет много пленных и различного военного имущества. Русские несут колоссальные потери в танках и самолетах, но они еще хорошо дерутся и начиная с воскресенья уже многому подучились. Достигнутые до сих пор нами результаты более чем удовлетворительны. На севере даже великолепные. Финляндия теперь официально вступает в войну. Швеция пропускает одну немецкую дивизию… В Испании демонстрации, направленные против Москвы… Италия намеревается послать экспедиционный корпус, если это только не обернется против нее же, антибольшевистский фронт Европы продолжает создаваться… Напряжение во всем мире достигло высшей точки… Большевики – не англичане. В подрывной пропаганде они кое-что смыслят. Теперь мы ввели в действие передатчик в Ковно. Другие на очереди… Правда, положение с нашими передатчиками не из блестящих – Москва имеет более сильные радиостанции, чем мы, – но оно с каждым днем улучшается. Мы должны выстоять в это тяжелое время. Турция все тверже становится на нашу сторону… Действия военно-воздушных сил на востоке прямо-таки грандиозны. Мы все боимся лишь того, что русские своевременно отступят и избегнут битвы на уничтожение… Показания русских военнопленных показывают их ужасающе низкий уровень. Это следствие большевистского воспитания. О солдатской выучке не может быть и речи. При пленении многие стреляются из страха, оттого что им внушили ужас перед нашими солдатами.