Вот до каких размышлений способен довести человека успех, даже временный. Сотворитель огня Алексей Палыч гордился своей победой. Он сидел у созданного им костра, и в голове его бродили мысли совсем бесполезные для дела спасения группы. Впрочем, начались они с воспоминаний о том, что, по словам Лжедмитриевны, ТАМ, в Космосе, живут какие-то шустрые ребята, которые слишком много знают, но не знают чего-то, что знаем мы, хоть мы для них, может быть, что-то вроде первобытных людей.

Ребята, отплясав, подошли к Лжедмитриевне.

— Ай да мы! Правда, мы молодцы? Да, Елен Дмитна?

— Вы быстро справились.

— Теперь будем хранить огонь? — спросила Мартышка. — Понесем угольки? Ой как интересно! Кто будет хранителем?

— Не нужно, — сказал Алексей Палыч. — Мы сделаем настоящий трут. Надо только следить, чтобы не отсырел.

Безымянная пока для Алексея Палыча девочка помешивала в котелке. Гречневая каша из концентрата уже не булькала, а солидно пыхтела. Обманутые комары пикировали в котелок и оставались в нем навеки. Но это никого не пугало. После того как в нее вывалили банку тушенки, в воздухе поплыли волны невыносимо вкусного запаха.

На разостланном лоскуте полиэтилена появились пластмассовые миски, деревянные ложки и железные кружки — по одной на каждого, исключая нахлебников.

Тем не менее первая миска досталась Алексею Палычу. Ее подал Стасик.

— Ешьте, ешьте, — засмущался Алексей Палыч, — я в последнюю очередь.

— Если бы не вы, мы вообще бы на хлебе и воде сидели, — сказал Стасик. — Это уж точно. Я вам на двоих положил. Я могу прямо из котелка.

— Чтобы больше досталось, — заметил бывший караульщик.

— Шурик, — заметил Стасик, — я человек благородный. Мои чувства измеряются не жратвой, а совсем другими вещами.

— Тогда тебе и котелок мыть.

— Посуду я вымою, — сказал Борис. Это было его первое обращение к ребятам. Никто не удивился.

— И завтра — тоже, — уточнил Шурик. — У нас дежурство по суткам.

Борис молча кивнул. Пора длинных речей для него еще не настала.

Ложек заговорщикам не досталось. Очевидно, походное гостеприимство не распространялось на сугубо личные вещи. Но и щепочками у них получалось неплохо. Правда, даровая каша сильно смущала Алексея Палыча. Но тут уж ничего не поделаешь: чтобы бороться, надо жить — надо питаться хоть время от времени.

Лжедмитриевна сидела рядом со всеми и молча поглощала кашу. Она вообще была удивительно немногословна для руководителя. Умение не торопиться, не контролировать каждую мелочь — хорошее качество. Но должна быть и разница между руководителем и наблюдателем. «Мадам» вела себя скорее как наблюдатель. Алексей Палыч удивлялся, что ребята пока этого не замечают.

После чаепития Борис сложил посуду в котелок и понес ее к ручью. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал. Хотелось свалиться на землю и лежать хоть неделю, хоть две. А ведь ребята еще несли рюкзаки… Но и Борис не шел налегке: он знал то, чего не знали ребята. Он тоже нес свой груз, и еще неизвестно, чья ноша была тяжелее. Это была та самая нервная усталость, которая одинаково поражает и детей и родителей, но родители почему-то считают, что в их океане волны выше и круче.

Когда Борис возвратился, ребята вслух размышляли над тем, как устроить ночлег приблудной парочке.

— А как вы думаете, Елена Дмитна?

«Мадам» произнесла свое традиционное «решайте сами».

Предложение «разбросать» гостей по палаткам было отвергнуто: палатки не банки, люди не кильки.

— А чем плохо на воздухе? — спросил Алексей Палыч.

— А вы согласны?

— Не в нашем положении выбирать. Кроме того, ночь теплая.

— А комары?

— Есть мазь, — влез в разговор Шурик.

— Где аптечка?

Аптечка — ее не успели убрать — лежала рядом. Мази в ней не оказалось.

— Валентина, — строго сказал Стасик, — сейчас мы будем тебя немножко вешать.

— Я все положила! — возмутилась вторая девочка. — Там список. Я по списку проверяла. И тюбики помню. Зелененькие такие, там еще елки нарисованы. Пять штук тюбиков.

— Куда они делись?

— Откуда я знаю. Я коробку при всех доставала.

— Да не такая уж важность — комары, — вмешался Алексей Палыч. — Мы с Борей накроемся моим пиджаком. Не съедят.

— Дайте им чехлы от спальников. — посоветовала Мартышка. — Все равно жарко. Я лично в мешок не полезу, только подстелю. Боря, возьмешь мой чехол.

Сказано было по-дружески. Даже слишком. Девочка чувствовала волну сопротивления, исходившую от Бориса. Это ее и притягивало. Препятствие нужно преодолеть для себя лично, для своего самолюбия.

Но противник у Мартышки оказался не из легких. Отношения Бориса с девочками отличались удивительной простотой: никаких отношений не было. Такие ребята, когда придет время, влюбляются без разбора, в первую встречную.

— Ничего мне не надо, — мрачно сказал Борис.

Мартышка не настаивала. Даже улыбнулась: она не забыла, что на плечах Бориса ее свитер.

Чехлы все-таки сняли — Стасик и Чижик.

Борис принял благодеяние наполовину. Он не полез в чехол, а лег на него и тут же уснул.

Алексей Палыч уснуть не мог. Человек немолодой и нетренированный, он находился в той степени переутомления, когда невозможно заснуть именно от усталости. В палатках копошились ребята, воюя за квадратные сантиметры.

Скоро все стихло. Борис спал, подложив руку под голову. Комары спокойно паслись на его лице.

Алексей Палыч укрыл голову Бориса пиджаком и залез в чехол. Лежа на спине, он смотрел в посеревшее небо и думал о том, что за последнее время мальчик, лежавший рядом, стал для него очень близок. Он понимал, что все это временно: Борис вырастет и уйдет. Но сейчас это было важно: у Алексея Палыча, в его сорок пять, имелось множество хороших и нехороших знакомых, а вот друзей не было ни одного.

Еще он думал о ребятах, спавших рядом в палатках. Они ему нравились. Было в них что-то особенное. Неужели это те самые ребята, которые в школе хулиганят, изводят учителей, издеваются над слабыми и неумелыми? Многолетний учительский опыт подсказывал, что — те самые. Сегодняшний опыт говорит прямо противоположное…

Думал и о Лжедмитриевне. О ее странной фразе: «…раз вы сели в эту электричку, то вернуться уже не сможете». Что значит не смогут? Если бы они не пошли в лес, то до конца жизни, что ли, сидеть им