— Тогда пойдём в дом, — предложил Максим, надеясь на то, что Катрин услышит, что он пришёл не один, и просто постесняется выйти к гостям. Впрочем, он был бы несказанно рад, если бы однажды эти две дорогие ему женщины поладили между собой.

— Я не хочу видеться с твоей девкой! — категорично заявила Элен. — Давай ты со своей матерью поговоришь на улице. Что же теперь поделать, раз для меня закрыт доступ в твою квартиру!

— Ма-а-ам, — Максим потерял дар речи. — Да ты что?

— Она хамка и грубиянка, и в ней нет ни грамма такта, — сорвалась его мать.

— Катрин — хамка и грубиянка?! — на всякий случай переспросил Максим, надеясь, что всё же ослышался.

— Да. — Элен спохватилась: — Но об этом я хотела с тобой поговорить в самом конце.

— Мы не будем говорить об этом на улице, — твёрдо заявил Максим, думая про себя, что с этим точно нужно что-то делать. — Если хочешь что-то рассказать, тебе придётся подняться.

— Но дорогой… Я не могу… — Но Максим зашёл в здание, оставив её одну.

— Пусть удача будет на моей стороне! — непонятно к кому обратилась Элен и бросилась догонять сына. Как же она хотела избежать этого разговора! Но, видно, всё же придётся выяснять отношения с этой девкой при сыне. — А может, так даже лучше? — Пошла увереннее. — Если я расскажу об условиях, которые выставил Бенуа, возможно, здравый смысл возобладает.

Они вышли на этаже Максима, он открыл дверь и вежливо предложил матери пройти первой. Элен, недовольно поджав губы, вошла в квартиру и зашарила глазами по пустому помещению. С этого места столик, на котором она оставила чек для Катрин, не был виден, но сразу же бежать к нему было довольно подозрительно.

Максим небрежно бросил в кресло сумку-мессенджер и стянул с себя галстук, и всё это время он чутко прислушивался к звукам в квартире. Его сердце бешено билось. Как же невыносимо хотелось броситься в спальню, обнять Катрин и сказать: «Я дома».

— Кофе или чай? — машинально предложил Максим, думая о своём. И тут он заметил на столе бутерброд не первой свежести и чашку с нетронутым кофе. Нехорошее предчувствие сжало сердце. — Ты располагайся, я буквально на минуточку.

И со всех ног помчался в спальню. Комната была девственно пуста. Кровать заправлена, и никаких следов пребывания постороннего человека. Словно никогда её и не было здесь. Он проверил душевую, заглянул в гардеробную. Но сердце отказывалось принимать то, что видели его глаза, а разум попытался подкинуть спасительное объяснение: «Она просто вышла и скоро вернётся».

Элен дождалась, когда сын скроется с глаз, и бросилась к столу, где возле вазы оставляла чек для Катрин, но его там не оказалось. И тут она услышала тревожный голос Максима:

— Катрин! Где ты?

— О, господи! Спасибо! — тихо произнесла Элен, полагая, что девушка всё же выбрала чек, а не участь приживалки, с которой встречаются из жалости. Перед глазами всё поплыло, насколько сильным было напряжение. Держась за стенку, она едва добралась до кресла и тяжело опустилась в него.

Максим обошёл каждую комнату, проверил вторую спальню, заглянул в свой кабинет и… обомлел. На серой бетонной стене от потолка до пола по диагонали сияла самая настоящая радуга, а за ней зелёная нива. Словно кадр из прошлой жизни, который вдруг ожил. Он часто заморгал, не веря своим глазам. Шаг. Ещё. Остановился.

Очень ярко вспомнился весь тот день:

«— Она прекрасна!

— Вот видишь! — Катрин подошла к нему. — Разве такое за деньги купишь?»

Что он тогда ей ответил? Что сама-то по себе радуга совершенно бесполезное явление? Да, именно это он и сказал. На что она заявила:

— Это как свежий глоток воздуха в тесной, замкнутой комнате, это как умыться чистой ключевой водой после долгой пыльной дороги.

Максим сделал ещё пару шагов и замер; ему показалось, сделай он хотя бы ещё один шаг и непременно окажется в том самом дне.

— Максим, — окликнула его Элен, входя в кабинет и ошеломлённо останавливаясь. — Какой ужас! Какой кошмар! — возмущалась она.

Но Максим никак не отреагировал. Он стоял возле стены и молчал.

— Я сейчас вызову полицию и… — И тут Элен увидела свой чек. Он лежал на маленьком журнальном столике, как раз возле разрисованной стены, у которой сейчас стоял её сын. А на чеке лежали бриллиантовые серьги.

Нужно было срочно что-то предпринять! Она осторожно двинулась вперёд.

— Почему ты нарисовала для меня радугу? — тихо произнёс Максим, протягивая руку и осторожно касаясь стены, будто боялся, что видение может исчезнуть. — Что ты хотела мне этим сказать?

Элен была уже совсем рядом, ей оставалось сделать всего несколько шагов, но Максим вдруг отдёрнул руку и отступил, преграждая ей путь. Она видела, как сын медленно повернул голову и посмотрел на столик. Ей показалось, что её сердце пропустило удар, когда он подошёл и взял в одну руку чек, а в другую — серьги Катрин. Максим посмотрел на неё, и у Элен внутри всё оборвалось. Таким своего сына она никогда не видела.

— Я всё объясню, — неуверенно начала Элен, но взгляд сына заставил её замолчать.

— Что ты ей сказала? — спокойно поинтересовался Максим. — Ведь ты же ей что-то сказала! — он не спрашивал, он утверждал. — Один только твой чек не заставил бы её уйти. Отвечай!

Нет, Максим не повысил голоса, на его лице даже не дрогнул ни один мускул, но Элен испугалась. Никогда прежде сын так с ней не разговаривал.

— Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Бенуа сказал, что готов продать нам свои акции, а я предложила поженить наших детей, чтобы союз стал ещё прочнее, а он тогда сообщил, что акции станут свадебным подарком, — сбивчиво начала объяснять она. — Сынуля, тебе всего-то нужно жениться на Лорен.

— То есть сына в обмен на акции?

— Да. Нет! Боже! — Элен в ужасе посмотрела на своего ребёнка. — Прошу, не путай меня! Ты ведь всё правильно понял. Это ведь бизнес!

— Говоришь, бизнес, а торгуешь мной, — Максим горько усмехнулся. — Что же ты за человек такой?

— Не переиначивай!

— Мадам, — официальным тоном произнёс Максим. — Что именно вы сказали Катрин, слово в слово. — И очень вежливо добавил: — Пожалуйста!

— Я сказала, что вы с Лорен давно помолвлены и скоро ваша свадьба. О, мой дорогой, послушай, — Элен сложила руки в умоляющем жесте. — Лорен, она ведь к тебе…

— Довольно! — Максим не дал ей договорить. — Мне не нужна Лорен. — Он двинулся медленным шагом к матери. — Хочу, чтобы вы уяснили