Лучи лупили из облаков с постоянством и упорством человека, гоняющегося с башмаком за надоедливой мухой. Осталось чуть-чуть, кусачая гадина сидит на стене. Удар! Но муха, противно жужжа, улетает. Вновь садится на стену невдалеке, издевательски чистит крылышки. Снова замах и удар! И вновь муха избегает хлопка твердой подошвы… Но долго так продолжаться не может. Рано или поздно разозленному хозяину дома повезет.

Лишь каким-то чудом демону-коню удавалось избежать прямого попадания. Он вилял по полю, прыгал, делал невозможные для обычной лошади кульбиты. Поле стало напоминать поверхность хорошего сыра — все в дырках. Меня то и дело осыпало раскаленными камешками, горячим пеплом. Я вжал голову в плечи. Зубы стучали, несколько раз я больно прикусил язык.

Лес оказался совсем рядом. По прочной ткани куртки заскребли острые ветки. В глазах замельтешили стволы деревьев. Сердце в груди сжалось в предчувствии скорой смерти. Коню было трудно лавировать среди деревьев. Оставалось надеяться, что кроны помешают целиться невидимым недругам. Иначе из меня получится хорошо прожаренный кусок мяса.

Позади вновь громыхнуло. Языки пламени взметнулись до самого неба. Рядом упало дерево, вывороченное с корнями. Кора дымилась, по ветвям плясали красные лоскуты огня. Демон побежал быстрее, отыскав едва заметную тропинку. Опять взрыв. В плечо ударил острый обломок толстой ветки. Я зашипел от боли, шепнул отводящее глаза заклятие. Уж не знаю, то ли сработало, то ли неведомые маги и в самом деле плохо видели сквозь переплетение веток. Но удары стали бессистемными, случайными. Из разряда — авось да попаду. Полыхало то слева, то справа, то позади. Конь ловко лавировал, упорно мчался вперед.

Впереди забрезжил просвет. Полоска леса закончилась, и мы вырвались на простор. Внезапно демон встал как вкопанный. Я закричал, чувствуя, что страшная сила срывает меня с горячей шершавой спины. Кувыркнулся, кубарем покатился с небольшого откоса. Зарылся телом в мягкий сугроб, ударился головой о какие-то камни и остановился. В глазах сверкнуло, замелькали разноцветные искры.

— Что ж ты творишь, дурак? — зло прошипел я, отплевываясь от снега и грязи.

Вскочил на ноги и замер как громом пораженный. На взгорке, прямо у кромки леса, была огромная, исходящая черным дымом воронка. Рядом валялись обугленные конские ноги, какие-то ошметки. Служители все-таки попали. Демон почувствовал, что не успевает, и сбросил меня, спасая от смерти.

— Приехали, — пробормотал я обессиленно.

Я сел прямо в холодный сугроб, сжался в комок. Руки тряслись, в груди пекло и болело, словно я проглотил уголек из печи. Тело в синяках и шишках, но ран не было — магия и проклятый конь выручили. Снег забился за шиворот, медленно таял. Лицо онемело от холода, ноги были как две ледышки. Сапоги тонкие, только в теплых покоях ходить. А мороз нешуточный.

В душе царили обреченность и ожидание смерти. Вот сейчас небеса разверзнутся, и ослепительный свет сожжет мне кожу, испепелит мышцы и кости. Сил больше не было. Даже простейшее согревающее заклятие не мог создать. Ни о какой защите и речи быть не могло. Но прошло несколько минут, а удара так и не последовало. Служители или выдохлись, или посчитали, что убили меня вместе с конем.

— Поднимайся, Эскер! — прошептал я самому себе. Губы были непослушные, шершавые от холода. — Иди!

Кое-как встал на ноги, покачнулся. Хотелось упасть обратно и зарыться в мягкий сугроб. Но нельзя — это смерть, причем позорная. Нужно идти дальше, бороться, несмотря ни на что. Мир жесток, но покоряется сильным. Рано или поздно покоряется…

Я бросил взгляд на дымящуюся дыру, зябко передернул плечами. Если бы не демон — остались бы от меня рожки да ножки. Лич сказал правду, не подвел и не обманул. И коня зачаровал так, что тот защищал меня до последнего вздоха. Если демоны вообще дышат. Это было странно и несколько глупо. Но рассуждать о природе добра и зла я не возьмусь, неблагодарное дело. Все относительно в нашем мире, возводить что-то в абсолют очень глупо. Есть лишь люди, сущности, Силы, что преследуют собственные простые и понятные цели: власть, богатство, мощь. Иногда, правда, подчиняются таким иррациональным вещам, как сострадание, жалость, дружба и любовь, благородство. Но редко, очень редко.

За спиной послышались далекие крики, грохот копыт. Я обернулся, едва не упал от удивления и облегчения. На той стороне поля высились стены Третьей пограничной. Силуэт у крепости характерный, ни с чем не спутаешь. Издали виднелись столбы дыма, черные точки-люди. По заснеженной равнине скакал небольшой отряд воинов. Солдаты опустили копья в боевую позицию. Меня не видели, ориентировались на дымный шлейф от воронки.

Я выбрался из сугроба, пошел им навстречу. Несколько раз махнул рукой, обращая на себя внимание. Заметили, слава богам! Свернули ко мне. Я вытащил меч из ножен, вонзил острие в мерзлую землю и оперся о крестовину. Падать на колени некрасиво и даже как-то позорно.

Воины подъехали, окружили меня со всех сторон. Холодные наконечники копий нацелились в грудь и шею.

— Эскер? — раздался изумленный крик. Голос знакомый, слышал не единожды, но вспомнить не мог. Проклятая слабость. — Неужели ты?

— А кто еще? — проворчал я, нашел в себе силы съязвить: — Алар явился, падайте на колени и молитесь, букашки…

Послышалось звяканье стремян и сбруи, тяжелые шаги закованного в металл человека. Мрон, что же со мной? Даже голову не могу поднять, чтобы глянуть. Чьи-то сильные руки обняли меня, потрепали по волосам. Я наконец разглядел — Феран. Офицер выглядел браво, темные глаза сияли радостью и удивлением, на лице смущенная улыбка. Воин был одет в форму крепости, лучился здоровьем и силой.

— Как ты оказался здесь? — воскликнул командир, с беспокойством заглянул в глаза. — Мы думали, ты погиб.

— В плену был, — прохрипел я. — Сбежал…

Слабость окончательно меня добила. В глазах засверкала звездная тьма. Я почувствовал, что заваливаюсь набок, словно мешок с сеном. Но меня подхватили, не дали упасть. В ушах прозвучал голос Ферана:

— Ребята, свой! Давайте его на коня и возвращаемся в крепость.

— А как же разведка? — прозвучал чей-то недовольный голос— Комендант приказал…

— К Мрону разведку и коменданта! — рявкнул Феран. — Возвращаемся!

Я почувствовал, как меня осторожно подхватили, закутали во что-то мягкое и теплое — видимо, шерстяной плащ. Подняли и положили поперек седла. Потом была быстрая скачка, тряска и грохот копыт. На какое-то время я просто потерял сознание. Ничто не проходит бесследно и не дается даром. Если получаешь огромную силу на какое-то время, готовься: в следующий момент можешь оказаться беспомощнее новорожденного котенка.

Очнулся от ощущения, что меня куда-то несут. По коже скользил теплый воздух, пахло свечной гарью, дымом и крепким мужским потом. В голове щелкнуло, в уши ворвались звуки: шаги, бряцание доспехов, тяжелое дыхание и недовольное ворчание.

— Тяжелый магик. Откуда такой вес? Ведь не толстый вроде бы…