Дело в том, что, согласно государственному устройству Российской империи, царь управлял Финляндией непосредственно через финский сейм и правительство, которые не починялись другим органам государственной власти России, кроме ее самодержца. В результате на границе Финляндии и России, в 30 км от столицы империи, была своя валюта, своя полиция и даже таможня! И вот благородные кадеты требуют сохранить такую ситуацию и далее. С такой программой идут в Думу. Именно там 5 мая 1908 г. премьер Столыпин произнесет речь, проясняющую для нас «финский вопрос»:

«…Всем памятны и действия красной гвардии в октябрьские дни 1905 г., когда она останавливала и действие железных дорог, и телеграфа, производила насилия над чинами жандармского надзора, а когда кончилась забастовка, начала производить открыто воинские упражнения, учения и парады по всей территории Финляндии, даже под стенами русской крепости Выборг. Памятно также и отношение к этому местных властей. Так, когда губернатор по настоянию коменданта крепости запретил эти упражнения в районе крепости, то высшие власти в крае отменили это распоряжение, заявив, что красная гвардия — это мирное, невооруженное учреждение… Эта мирная организация через несколько времени, однако, принимает участие в свеаборгском бунте, портит полотно железной дороги, взрывает железнодорожный мост, вступает в бой с полицией, обстреливает воинский поезд».

Именно через финскую территорию проходили основные контрабандные поставки оружия и взрывчатки. Помимо знаменитого «Джона Графтона» в речи Столыпина мы найдем еще несколько малоизвестных примеров: «Совершенно почти однороден случай с моторной шхуной "Петер"… Команда, которая состояла из финнов и шведов, во время перехода морем связывает капитана, арестовывает его, затем высаживается на берег, выгружает груз. После этого полиция устанавливает, что груз этот получен в Любеке из Базеля и состоит из сотен ящиков опять-таки огнестрельного оружия и карабинов».

А еще был пароход «Ханхи».

«Груз этот прошел через Гельсингфорс кую таможню, и только вследствие подозрительности носильщика, который нашел его чрезмерно тяжелым, обнаружилось его содержимое, то есть оружие», говорит русский премьер.

Спохватились наши спецслужбы поздновато: целый вагон винтовок уже успели отправить в финский город Куопио. Обнаружен был и получатель этого груза, его задержали и судили — по финским законам! «Финляндский суд присудил его за нарушение таможенного устава к штрафу в 300 марок!» — возмущался Столыпин.

Но и это не все. Именно в Финляндии находили приют боевики и руководители наших революционных организаций. Именно здесь проводили они свои съезды. Почему? Потому что финская полиция была абсолютно независима от полиции Российской империи. Для того чтобы получить арестованного в Финляндии революционера, русская охранка должна была отправить требование на выдачу финнам как иностранному государству! В случае малейшего нарушения формальностей — финны с радостью выпускали арестованных. Известен случай, когда уже упомянутый нами глава большевистских боевиков Г. Б. Красин был задержан на территории Финляндии. Чиновник, ехавший с изобличающими бумагами, опоздал в финскую тюрьму на 2 часа по причине искусственно созданной задержки. Арестанта он не застал: ровно по истечении срока предварительного заключения, обозначенного финскими законами, и ни минутой позже Красин вышел на свободу! И все это прямое попустительство разрушителям России происходило в течение всей первой русской революции!

Как же наши центральные власти решали этот вопрос, ведь понятно, что такое положение было нетерпимо?

«Государь Император ограничился повелением установить по границам Финляндии сплошной военный кордон для того, чтобы механически не допускать подозрительных лиц, революционеров, из Финляндии в Россию… Вот таким заслоном, таким путем и была временно огорожена наша граница, обеспечена безопасность столицы со стороны Финляндии, обеспечена от вылазок из Выборгской губернии, из Выборга, который когда-то был завоеван Петром и назван им "подушкой" Санкт-Петербурга», — с удивлением читаем мы слова Петра Аркадьевича Столыпина.

Так что же надо делать? По-прежнему сохранять такой откровенный бардак или его решительно прекращать? Покойный министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве старался это безобразие ликвидировать, поэтому в листовке, выпущенной эсерами, указана одна из причин его убийства: «Он довел до крайних пределов русификацию Финляндии, нарушив конституцию лояльной и мирной страны». А какова ваша точка зрения, уважаемый читатель?

Позиция партии кадетов, так пекущихся о трудовых финнах, будет еще более наглядной, если вспомнить один памятный день 1906 г.: 21 июля Первая Государственная дума была распущена. Несогласные с таким решением царя депутаты фракции кадетов переносят заседания… в Финляндию! Именно там они выпустят знаменитый Выборгский манифест. Содержание его нам поразительно напомнит другой манифест — Финансовый, написанный Петербургским советом. Депутаты-кадеты призывают граждан России не давать государству рекрутов, не платить налоги, не признавать государственных займов…

Кадеты с легкой руки большевистских историков до сих пор считаются у нас солидными, крепкими государственниками!

Требуют кадеты и пересмотра бюджета «в целях уничтожения непроизводительных по своему назначению или своим размерам расходов и соответственного увеличения затрат государства на действительные нужды народа». Когда эти господа будут заседать в Думе и утверждать все новые постановления и законы империи, они смогут нанести ей непоправимый вред. К примеру — накануне Первой мировой войны. Кровь десятков тысяч русских солдат на совести думских болтунов, всячески тормозивших перевооружение нашей армии. Глава Государственной думы М. В. Родзянко пишет в своих воспоминаниях:

«В весеннюю сессию 1914 года в Государственной думе прошел законопроект о большой военной программе, которая, выполненная в два года, то есть к 1917 г., делала нашу армию и численно и по снаряжению значительно сильнее германской».

Монархические партии были единственными политическими силами, не желавшими уничтожения государства. Крестный ход на Невском проспекте в Петербурге, организованный черносотенцами

Как видно из дат, «Большую программу по усилению состава армии» полностью выполнить не успели. Но ее даже практически не начали выполнять! Потому что этот наиважнейший документ утверждали в Думе около года (!) — поставив окончательную точку в ней 7 июля (24 июня) 1914 г., т. е. за месяц до начала Первой мировой войны! Царем она была подписана окончательно 22 октября (4 ноября) 1913 г.! А кадетская фракция в Думе была одной из самых влиятельных…

Просто страшно становится за Россию, когда думаешь, что суть первой в нашей истории избирательной кампании составила не борьба «отличного с хорошим», а «кошмарного с ужасным»!