Дру с тихим стоном вытащил часы: начало первого. Нужно ехать к Розлин, чтобы узнать свою судьбу. Но сначала следует принять ванну и переодеться.

Поднявшись, он потащился к двери, неверными шагами вышел из библиотеки и зажмурился, когда льющийся из окон холла яркий свет ударил ему в лицо.

Мажордом уже стоял рядом, но сделал вид, будто не заметил налитых кровью глаз, растрепанных волос и измочаленного вида Дру.

– Могу я чем-то помочь, ваша светлость? – учтиво спросил он.

Дру поморщился: ему все еще было тяжело слышать посторонние звуки. Голова немилосердно болела, а воздуха не хватало.

– Да, Фослетт. Прикажите сделать ванну и через час подать коляску. Пусть библиотеку уберут и проветрят.

– Все будет сделано, ваша светлость. Хотите просмотреть почту? Сегодня утром прибыли два письма, но я побоялся вас тревожить. Одно – от леди Фримантл.

Первой мыслью Дру была Констанс. Едва не охнув от ужаса, он сломал печать и прочитал короткую записку.

Ее милость сообщала, что Констанс успела отдохнуть за ночь и утром ей стало немного лучше. Прогнозы врача также были более оптимистичны. Он считал, что пациентка со временем поправится.

Что же, и это утешение! Хорошо, что смерть отступила от Констанс.

– Спасибо. Фослетт. А второе письмо?

– Оно от мисс Лоринг, ваша светлость, – пояснил дворецкий, вручив Дру сложенный листок глянцевой бумаги.

Он мог бы поклясться, что сердце сделало сальто-мортале… а потом хаотически забилось, когда он вскрыл письмо.

«Дорогой герцог, буду счастлива, если вы встретитесь со мной вечером, в восемь часов, в доме Фанни по адресу: Кроуфорд-плейс, одиннадцать. У меня к вам предложение.

Ваш друг Розлин».

В душе герцога боролись надежда и дурные предчувствия. Какого черта ей понадобилось пригласить его в дом Фанни? Дру взглянул на дворецкого:

– Пошлите в Данверз-Холл ответ, подтверждающий мое согласие.

– Но письмо прислали не из Данверз-Холла, ваша светлость, а из Лондона. Насколько я понял, его принес лакей мисс Ирвин.

Дру озадаченно нахмурился, но не стал размышлять, что делает Розлин в столице. Лучше он будет просто молиться, чтобы она дата ему еще один шанс показать свою любовь.

Как узнал Дру от кучера, Кроуфорд-плейс находилась недалеко от северной стороны Гайд-парка и была застроена элегантными, дорогими домами.

Странно, что Фанни Ирвин купила дом в столь спокойном квартале. Но Дру удивился еще больше, когда, прибыв в назначенное время, был встречен женщиной в маске и сверкающем золотом домино. Дру потрясенно уставился в синие глаза, поблескивавшие в прорезях маски. Обольстительная, таинственная красотка оказалась… Розлин.

Но больше всего Дру поразило то обстоятельство, что длинные золотистые пряди были рассыпаны по плечам.

– Ваша светлость, – пробормотала она низким, грудным голосом, отступив в сторону. – Я счастлива видеть вас. Добро пожаловать.

Не дожидаясь его ответа, она закрыла дверь и направилась к ближайшей лестнице. Дру, словно прикованный к месту молча наблюдал за ней. Наконец она оглянулась и поманила его за собой. Секунду поколебавшись, он все же последовал за Розлин. И обрел дар речи, только поднявшись на верхнюю площадку.

– Полагаю, это и есть тайное любовное гнездышко Фанни, – заметил он, пытаясь взять себя в руки. – Наверное, она развлекает здесь самых доверенных клиентов?

– Нет, никогда, – неожиданно возразила Розлин. – Это ее убежище, где она время от времени может, наслаждаться минутами уединения. Фанни ведет дела в другом, куда более роскошном доме и никогда не приглашает сюда мужчин. Но сегодня она уступила мне его на один вечер.

Сгорая от нетерпения узнать цель приглашения, Дру проводил ее по тускло освещенному коридору.

– Признаюсь, что был удивлен, получив твое письмо, – осторожно начал он. – Ты упомянула о каком-то предложении.

– Совершенно верно. – Розлин послала ему загадочный взгляд. – Я хочу быть твоей на эту ночь.

Рот Дру сам собой приоткрылся. Но прежде чем он успел, ответить, она привела его в большую спальню, где горели десятки свечей. При виде столь романтической обстановки Дру снова потерял дар речи.

– Я… что-то не совсем понимаю, милая, – промямлил он.

– Хочу притвориться, что я твоя содержанка, а ты – мой покровитель.

У Дру перехватило дыхание, а сердце глухо забилось. Однако у него не осталось времени задавать ей вопросы, потому что Розлин сняла маску, расстегнула домино и повела плечами. Золотистая ткань упала на пол.

Она показалась ему воплощением чувственной фантазии любого мужчины: красный кружевной корсет, высоко поднимавший упругие груди с нежными сосками, и черные шелковые чулки с красными подвязками. И ничего больше. При виде столь несомненного соблазна Дру потерял дар речи. Его плоть тут же восстала.

– Что ты делаешь, Розлин? – пробормотал он, наконец, хриплым голосом, когда она шагнула к нему. Ее глаза были туманными озерами, грозившими затянуть его на дно.

– Собираюсь стать твоей на эту ночь, что же еще?

– Погоди хоть минуту…

Ее полные влажные губы зазывно вытянулись.

– Ты не хочешь овладеть мной, дорогой?

– Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но ты собираешься выйти за Хэвиленда. Не мучай меня, Розлин, не играй в эти бесстыдные игры.

– Но я вовсе не собираюсь венчаться с Хэвилендом, – возразила она, к обжигающему облегчению Дру. – Я ему отказала.

Дру шумно выдохнул, и все же ее признание не успокоило его до конца.

– Почему ты отказала Хэвиленду? – продолжал допрашивать он.

– Потому что не люблю его.

Он долго колебался, почти боясь задать второй, бесконечно более важный вопрос. Наконец он выдавил еще более хрипло:

– Как по-твоему, ты когда-нибудь сможешь меня полюбить?

Когда ее улыбка дрогнула, Дру задохнулся. Но тут она тихо рассмеялась:

– Всему свое время, дорогой. Должны же и у меня остаться какие-то тайны, верно?

Дру хотел сыпать проклятиями, умолять, спорить, но понимал, что это вряд ли чему-то поможет, тем более что Розлин была поглощена своей необъяснимой целью.

Пока что она ловко развязала его галстук и бросила на пол.

– На тебе слишком много всего надето. Позволь я об этом позабочусь.

– Я сам.

Не доверяя своей выдержке в том случае, если Розлин и дальше будет прикасаться к нему, Дру поспешно сбросит фрак, жилет и сорочку. Но когда потянулся к пуговицам панталон, она улыбнулась: