Глаза Даптиона широко раскрылись от изумления.

– Вы имеете в виду, он... мирянин? – прошептал священник. – Вы собираетесь назначить мирянина на трон архипастыря? Это совсем не соответствует правилам, ваше величество.

– Возможно, – сказал Грас. – Но он обладает одним качеством, которое перевешивает все остальные.

– Каким именно? – Священник говорил таким тоном, словно представить себе не мог, какое человеческое качество могло уравновесить принадлежность к светскому, а не церковному обществу.

– Он – мой сын, – сказал Грас, для которого этот факт был самым главным.

– Ваш сын? – переспросил Даптион. – Но я думал, что принц Орталис – ваш единственный сын.

– Принц Орталис – мой единственный законнорожденный сын, – ответил Грас – Ансер... такое иногда случается в жизни. Тем не менее, он член моей семьи, и я намереваюсь заботиться о нем.

– Вы называете это заботой, ваше величество? – спросил священник. – А как быть с верой?

– Я думаю, наша вера это переживет, – сказал Грас – У богов тоже есть дети. Не думаю, что король Олор или королева Квила расстроятся, если узнают, что один из моих детей – внебрачный. Королева Эстрилда меня простила. – «Почти», – добавил он про себя.

– Но... ваше величество! – Даптион пытался выразить свой протест так, чтобы не привести в ярость короля Аворниса. – Назначение... человека, который вел... мирскую жизнь, на пост архипастыря оскорбляет достоинство священников, занимавших этот пост с незапамятных времен.

– После того как Ансер побудет архипастырем какое-то время, он станет таким же святым, как и другие, или ты так не думаешь? – мягким тоном спросил Грас.

– Но... – не сдавался Даптион.

На этот раз Грас перебил его резким вопросом:

– Ты хочешь сказать, что я не имею права назначить нужного мне человека на пост архипастыря Аворниса? Ты это хочешь сказать?

– Конечно, нет, ваше величество. – У священника в желтой рясе хватило ума понять, что он затронул весьма деликатный вопрос, но он не мог не продолжить: – Назначение мирского человека на такой пост не имеет прецедентов.

Грас весело ему улыбнулся.

– Возможно, не имело, но теперь имеет, не так ли?

Ланиус, как король Аворниса с раннего детства и как потомок многих поколений королей, обладал обостренным чувством собственного достоинства. И это чувство было оскорблено тем, что его незаконнорожденный шурин будет назначен архипастырем Аворниса.

– Ты когда-нибудь встречалась с Ансером? – спросил он Сосию.

Жена покачала головой и зевнула, прежде чем ответить. На раннем сроке беременности она постоянно хотела спать.

– Нет. Ты удивлен? Я знаю, что он существует.

– А твой отец, его отец, с ним встречался?

Сосия пожала плечами.

– Не уверена. Думаю, что не встречался, но поклясться не могу.

– Как можно назначать практически незнакомого человека на такой ответственный пост?

– Королей никто не назначает. Они просто появляются, – многозначительно сказала Сосия. Удар был нанесен точно, потому что Ланиус был именно таким королем. – Королевство существовало при хороших королях, при плохих королях и при равнодушных королях, – продолжила жена. – Думаешь, Ансера на посту архипастыря оно не вынесет?

– Не думаю, – признался Ланиус. – Но разве твой отец не мог назначить лучшего человека, если выбирать должен был именно он?

– Лучшего в чем? – спросила Сосия.

– Более мудрого, более набожного, взрослого. Ансер ведь не намного старше меня, верно?

– Вероятно, – сказала Сосия. – Может быть, отец вкладывает другой смысл в понятие «лучший». Возможно, его больше интересовало то, что Ансер будет предан ему. Семья имеет большое значение для отца. Если ты этого не понял, значит, совсем не знаешь его.

Ланиус хотел было съязвить по поводу Орталиса, но в последний момент передумал. В словах Сосии был смысл. Преданный только самому себе, Букко угрожал короне и Ланиусу всю свою жизнь. Вместо этого он сказал:

– Возможно, ты права. Но что я должен сказать этому... Ансеру, когда он появится в городе?

– Я бы посоветовала: «Добро пожаловать в столицу», а потом добавить: «Желаю успеха на посту архипастыря».

Других идей у Ланиуса не появилось, и именно эти слова он сказал Ансеру, когда примерно через месяц незаконнорожденный сын Граса приехал с юга.

– Большое спасибо, ваше величество, – ответил Ансер. Его глаза были огромными от изумления, он до сих пор не мог поверить, что попал в столицу. Юноша был очень похож на Граса, гораздо больше, чем Сосия или Орталис, которые унаследовали черты Эстрилды.

– Что ты знаешь о церковной иерархии? – спросил Ланиус, наконец, нашедший собственные слова.

– Не много, – честно признался Ансер. – Я молился... много и часто. Все живущие на юге люди много молятся. Ментеше и Низвергнутый находятся совсем близко, и мы знаем, что боги – единственная наша надежда. Но я никогда не думал, что стану священником, тем более архипастырем... пока отец не приказал мне приехать сюда.

К удивлению Ланиуса, он оказался открытым и дружелюбным юношей, к которому легко было почувствовать расположение.

– Тогда чем ты собираешься заниматься? – спросил король.

– Я был учеником дяди – брата матери. У него своя мельница, самая большая в Анксе. У него четыре дочери, а сына боги не дали, поэтому, скорее всего, мельница когда-нибудь стала бы моей. А еще я люблю охотиться, действительно люблю, отлично стреляю из лука, и мне хотелось бы разводить лошадей, если бы у меня были деньги.

Ланиус с трудом сдерживал улыбку. Такого... обычного человека он не встречал ни разу.

– Если у кого-нибудь и есть деньги, чтобы заниматься любимым делом, то у архипастыря Аворниса, – сказал он.

Глаза Ансера стали еще больше, хотя Ланиус думал, что подобное невозможно.

– Правда? – взволнованно спросил юноша. – Я об этом понятия не имел. А на охоту ходить я смогу?

– Если захочешь, – ответил Ланиус – Кто может сказать «нет» архипастырю, кроме короля Аворниса? – Он не стал уточнять, какого именно короля имеет в виду.

– Правда? – повторил Ансер. – Вы должны понять, ваше величество, я никогда не думал об этом, пока отец не приказал мне приехать сюда. Потом я много думал, но не знал, чем именно мне предстоит заниматься, поэтому в моих мыслях было мало смысла, если вы понимаете, что я имею в виду.

– А чем, по-твоему, ты будешь заниматься?

– Тем, что прикажет мне отец, я полагаю. – Улыбка была обезоруживающей. – Именно поэтому он выбрал меня, верно?

– Вероятно. А что ты сам думаешь об этом?

– Я согласен. Отец всегда заботился обо мне в силу своих возможностей. Он не делал вид, что меня не существует, как поступают многие мужчины по отношению к своим внебрачным детям. Что еще я мог сделать, как не отплатить ему за его доброту?