Тефе, чувствуя на губах кровь, проследил за ее взглядом и метнулся вперед, когда она нашла то, что искала. Капитан целил в женщину, а не в объект ее внимания. Он всей массой налетел на нее, и они повалились на мостовую; мужчина одерживал верх только за счет габаритов. Женщина врезалась в булыжники с такой силой, что из нее буквально вырвался воздух. Тефе откатился от противника, избегая нового удара; при этом он почувствовал – что-то укололо его в спину. Тефе изогнулся, просунул под себя руку, схватил предмет и, крепко зажав в руке, снова откатился в сторону и на этот раз оказался лицом вниз.

Ему на спину обрушился серьезный вес, чуть не сломав хребет. Тефе буквально вырвало воздухом, боль была слишком сильна, чтобы он мог пошевелиться. Чьи-то руки крепко взяли его за затылок, приподняли голову и с силой приложили капитана лицом о мостовую. Тефе ощутил, как ломается нос и сдирается кожа на лбу. Женщина снова приподняла его голову. Очевидно, она собиралась бить его о булыжники, пока он не умрет.

И тут Тефе услышал над собой, как кто-то жадно ловит ртом воздух, а затем почувствовал на шее влажный и теплый всплеск. Капитан сумел повернуть голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина валится на мостовую рядом с ним. Тефе откатился в сторону, лицом вверх: Нил Форн навис над ним с ножом первой нападавшей, который капитан чуть раньше подобрал с мостовой.

– Это была женщина, – сказал Форн, тяжело дыша. – Капитан, они все женщины.

Тефе кивнул, с трудом поднялся, а потом отвернулся. Его вырвало.

– Женщинам проще пробраться на парад, – пояснил он, переведя дух. – Стражники не ждали от них нападения. Или боя.

Нетвердо держась на ногах, Тефе посмотрел в сторону клетки с богом. Женщин, которые сражались рядом с ней, больше не было – они все разбежались, кроме тех, кто замертво лежал на мостовой.

– Но это же бессмысленно, – возмутился Форн. – Всю территорию окружает изгородь из железа первой выделки. Богу некуда идти – некуда бежать.

Тефе осязал в руке тот предмет, который пыталась бросить богу женщина в капюшоне. Капитан разжал кулак, чтобы его рассмотреть, – это был Талант на цепочке.

– Может быть, он задумал не побег, а нечто другое, – сказал Тефе.

– Может, вы и сумели обвести вокруг пальца начальника тюремной стражи, но меня вам так легко не одурачить, – усмехнулся священник Эндсо.

Они с капитаном Тефе стояли на борту «Праведника» у входа в божью камеру.

– И если вы хотите допросить бога, я буду при этом присутствовать.

Тефе, раны которого все еще болели после манипуляций лекаря, держал себя в руках, хоть и был раздражен донельзя. Действительно, он кое-что утаил от командира стражников – Талант, отобранный у женщины. Его Тефе решил сохранить в секрете: в этой вещице был сокрыт ключ к серьезному плану, который так и останется лишь планом, если сдать Талант. К плану, в котором своя роль отведена богу на борту «Праведника», а значит, и самому «Праведнику».

– Я видел ее, – сказал Эндсо. – Ту вещицу, что вы отобрали у женщины. При нападении. Видел. И знаю: она имеет отношение к богу!

– Забавно, сколь много вы сумели разглядеть из вашего наблюдательного пункта под повозкой, – напомнил Тефе, где нашли священника после атаки.

Эндсо вспыхнул:

– Не богохульствуйте, капитан!

– В правде нет богохульства, священник, – возразил Тефе.

Он попытался протиснуться мимо Эндсо. Тот не дал ему пройти.

– В самом деле, капитан? Ну, тогда у меня для вас тоже найдется правда. Вы капитан и командир корабля. Но по правам духовенства и правилам Боевой Епархии на отлет корабля требуется благословение священника и его молитвы. Вам придется получить мое благословение, капитан, – в противном случае «Праведник» не сдвинется ни на дюйм!

– Мы получили задание напрямую от глашатая, – сказал Тефе.

В конце концов он для самого себя назвал третьего епископа – единственного, кто напрямую общался с Господом, а потому единолично озвучивал его слова и приказы. Капитан отметил, что священник непроизвольно распахнул глаза.

– Священник Эндсо, вам стоит задаться вопросом – хотите ли вы объяснять, почему корабль не тронулся с места вопреки его приказу?

Было похоже, что священник запаниковал, – но это продлилось совсем недолго. Он улыбнулся капитану:

– Согласен, капитан Тефе, – я ничуть не возражаю! Давайте обратимся к Боевой Епархии. Я поведаю им, по какой причине отложил отлет, а вам представится случай объяснить, почему вы солгали начальнику Стражи и даже сейчас держите при себе вещицу, предназначенную для бога. Быть может, вы по зрелом размышлении решили лично доставить ее по назначению?

Настал черед вспыхнуть Тефе.

– Только попробуйте еще раз назвать меня предателем, священник, – прошипел он, вплотную приблизив лицо к лицу Эндсо. – Узнаете тогда, как я вам отвечу. И за это я с радостью буду держать ответ перед Господом лично!

Эндсо сглотнул, но упрямо повторил:

– Капитан, наш корабль не двинется с места, пока я не узнаю, что у вас за дела с этим богом.

Тефе чертыхнулся и отдалился от священника, а затем вновь рванулся к нему. Но остановился, чтобы и понять, что именно собирается сказать.

– Значит, мы поняли друг друга? – улыбнулся священник.

Вместо ответа Тефе открыл дверь в божью камеру и жестом пригласил Эндсо войти.

В камере был бог; он отдыхал, прикованный к своему кольцу. Его охраняли двое прислужников с пиками наготове. Капитан на миг задался вопросом, решены ли наконец проблемы со снабжением – действительно ли острия этих пик из железа второй выделки.

– Вон! – велел Тефе прислужникам.

Они посмотрели на священника. Тот кивнул. Прислужники осторожно положили пики подальше от кольца и ушли, закрыв за собой дверь.

Тефе опустился на колени, вытащил из кармана рубашки предмет и показал его богу.

– Что это? – спросил Тефе.

Бог лениво повернул голову и бросил на предмет быстрый взгляд.

– Красивая вещица, – ответил он и отвел глаза. – Безделушка. Никакой ценности.

Тефе придвинул предмет еще ближе. Теперь он едва не касался железного кольца.

– Это Талант, – сказал капитан. – Штука, которую боги дают последователям, осеняя их своею благодатью, чтобы эти последователи сами могли ею воспользоваться.

– Может, и так, – согласился бог.

– Это Талант, который ты дал своим последователям, – сказал Тефе.

– Возможно, – сказал бог, вызывающе зевая.

Он улегся поудобнее в железном кольце, словно собираясь вздремнуть.

– У Таланта самого по себе нет никакой силы, – продолжил Тефе. – Если бог решит не передавать благодать, она никого не осенит. Если бог в рабстве, все его Таланты спят вечным сном.