Выключаю огонь и накрываю перцы. Сажусь рядом с грудой одежды, поднимаю ее, все еще теплую от тела Генри, и сижу, прижимая вещи к себе, пока тепло Генри не уходит. Потом встаю, иду в спальню, аккуратно складываю вещи и кладу на нашу кровать. Возвращаюсь и стараюсь доделать ужин; ужинаю одна, жду и волнуюсь.

3 ФЕВРАЛЯ 1995 ГОДА, ПЯТНИЦА (КЛЭР 23, ГЕНРИ 31 И 39)

КЛЭР: Гомес, Кларисса, Генри и я сидим за нашим столом в гостиной и играем в «Прочищалку мозгов современного капиталиста». Это игра, которую придумали Гомес с Клариссой. Мы играем в нее на карте от «Монополии». Здесь нужно отвечать на вопросы, получать очки, набирать деньги и эксплуатировать других игроков. Очередь Гомеса. Он трясет кубики, выпадает шестерка, и он оказывается на клетке «Общество». Вытягивает карту.

– Итак, внимание. Какое современное техническое изобретение вы бы сознательно уничтожили ради блага общества?

– Телевизор, – отвечаю я.

– Кондиционер для белья, – говорит Кларисса.

– Датчики движения,– страстно восклицает Генри.

– А я говорю – порох.

– Вряд ли его можно назвать современным,– возражаю я.

– Ладно. Правильные ответы…

– Двух правильных ответов не может быть, – говорит Генри.

– Может. И вообще, что за дурацкий ответ – датчики движения!

– Они меня уже достали в хранилищах в Нью-берри. За эту неделю я два раза оказался заперт в хранилище на несколько часов, и как только я показываюсь, тут же появляется охранник с проверкой. Это меня просто бесит.

– Не думаю, что пролетария должна особенно беспокоить проблема датчиков движения.

Мы с Клэр получаем по десять очков за правильный ответ, Кларисса – пять за творческую мысль, а Генри возвращается на три клетки назад за то, что ставит личные цели выше общественных.

– Тогда я оказываюсь на «Старте». Банкир, дай двести баксов.

Кларисса дает Генри деньги.

– Черт,– говорит Гомес.

Я улыбаюсь ему. Сейчас моя очередь. Я выбрасываю четверку.

– Парк. Я покупаю.

Для того чтобы купить парк, мне нужно правильно ответить на вопрос. Генри достает карточку из пачки «Шанс».

– С кем и почему ты предпочла бы поужинать: Адам Смит, Карл Маркс, Роза Люксембург, Алан Гринспэн[81]?

– Роза.

– Почему?

– Самая интересная смерть.

Генри, Кларисса и Гомес соглашаются и разрешают мне купить парк. Я отдаю Клариссе деньги, и она вручает мне карточку. Генри трясет кости и оказывается на «Подоходном налоге». На этот случай есть особые карты. Все напряжены, в ожидании.

Генри зачитывает:

– «Огромный прыжок вперед».

– Черт.

Все отдаем Клариссе свою недвижимость, и она кладет карточки, включая свои, в «Банк».

– Плакал мой парк.

– Извини. – Генри передвигает фишку по доске и останавливается на «Сент-Джеймсе». – Я покупаю.

– Бедный мой маленький «Сент-Джеймс»,– хнычет Кларисса.

Я вытягиваю карточку из стопки «Свободная парковка».

– Какое соотношение сегодня между японской иеной и долларом?

– Без понятия. Откуда такой вопрос?

– Я придумала, – улыбается Кларисса.

– И какой ответ?

– Девяносто девять и восемь десятых иен к доллару.

– Хорошо. «Сент-Джеймс» остается. Твоя очередь.

Генри вручает кубики Клариссе. Она выкидывает четверку и оказывается в «Суде». Берет карту и зачитывает нам свое преступление: «Инсайдерные торговые операции с ценными бумагами». Все смеются.

– Скорее, это относится к вам, ребята, – говорит Гомес.

Мы с Генри скромно улыбаемся. На этой неделе мы просто чудеса творим на бирже. Для того чтобы выбраться из «Суда», Клариссе нужно ответить на три вопроса.

Гомес берет карточки из пачки «Шанс».

– Вопрос первый: назови двух известных художников, которых Троцкий встречал в Мексике.

– Диего Ривера и Фрида Кало.

– Молодец. Вопрос второй: сколько «Найк» платит своим вьетнамским работникам в день за эти невероятно дорогие кроссовки?

– О боже. Не знаю. Три доллара? Десять центов?

– Так какой ответ?

В кухне раздается невероятный грохот. Все подпрыгивают, и Генри говорит:

– Сидите здесь!

Голос настолько твердый, что мы подчиняемся. Он убегает в кухню. Кларисса и Гомес в ужасе смотрят на меня.

Я качаю головой:

– Я не знаю.

Но это не так. Я слышу бормотание и чей-то стон. Встаю и тихо иду за Генри.

Он стоит на полу на коленях, прижав кухонное полотенце к голому человеку, лежащему на линолеуме. Конечно, это Генри. Деревянный ящик с тарелками стоит на боку; стекло разбито, все тарелки вылетели и разбились. Генри лежит на груде осколков, истекая кровью и засыпанный стеклом. Оба Генри смотрят на меня, один жалко, другой настойчиво.

– Откуда кровь? – шепчу я.

– Думаю, от порезов, – шепчет в ответ Генри.

– Давай «скорую» вызывать,– предлагаю я. Начинаю собирать осколки с груди Генри. Он открывает глаза и говорит:

– Не надо.

Я останавливаюсь.

– Господь милосердный!

В дверях показывается Гомес. Я вижу, что Кларисса стоит за ним на цыпочках, пытаясь заглянуть через его плечо.

– Ух ты, – говорит она, протискиваясь мимо Гомеса.

Генри пытается накинуть полотенце на гениталии своего двойника.

– О Генри, не волнуйся насчет этого, я рисовала миллиарды моделей…

– Я пытаюсь сохранить видимость приличий, – резко бросает Генри.

Кларисса сжимается, как будто он ее ударил.

– Слушай, Генри… – бормочет Гомес. Я не могу думать в таком шуме.

– Так, заткнитесь все, пожалуйста, – требую я, выходя из себя.

К моему удивлению, они замолкают.

– Что случилось? – спрашиваю я Генри, который лежит на полу, морщится и старается не шевелиться.

Он открывает глаза и какое-то время смотрит на меня, прежде чем ответить.

– Через несколько минут я уйду, – наконец тихо отвечает он. Смотрит на Генри: – Дай выпить.