Кайлин ничего не ответила. Она помнила, как повысила тон минуту назад. Она казалась молодой и капризной, совсем не такой, каким подобает быть Орлиному Мудрецу, и это еще больше подчеркивалось спокойствием Джарида. В этот момент она отдала бы все на свете, лишь бы оказаться в другом месте, и предпочитала ничего не говорить, чтобы не ставить себя в еще более неудобное положение.

Он, казалось, неправильно истолковал ее молчание:

— Я знаю, как тебе тяжело, Кайлин. Я с этим не спорю.

При этих словах она улыбнулась и покачала головой:

— Нет, Джарид. Я думаю, ты не понимаешь, насколько мне тяжело. Никто не понимает. И никто не смог бы понять. — Она встала и подошла к каминной полке. — Ты знаешь, что я выросла, ненавидя Орден, — сказала она, глядя на Ритель. — Всем это известно. — Она повернулась к нему. — Но знал ли ты, что я ненавидела его так сильно, что презирала себя за появление моей первой птицы? — Ее глаза наполнились слезами при этом воспоминании. Она видела Маркрана, сидящего перед ней, его блестящее оперение переливалось в лучах осеннего солнца, как и в день их встречи. — Ты знал, — продолжила она, не обращая внимания на слезы на щеках, — что я месяцами отказывалась пользоваться своими силами потому, что считала, что, если я стану магом, это будет означать забвение памяти родителей?

Она видела печаль в его глазах, и ей необходимо было подавить рыдание. Сейчас она не могла выносить даже его сочувствия.

— Кайлин…

— Не надо. Это не имеет значения. Словами ты мне не поможешь. — Она сглотнула, чтобы успокоиться. — И не говори, что знаешь, что я чувствую, или что понимаешь, как мне тяжело. Ты не в состоянии. Никто не в состоянии. Потому что никто не проходил через то, что прошла я.

Она знала, что это все выглядит как безнадежная жалость к себе. Но она знала также, что так оно и есть.

Он беспомощно развел руками:

— Не знаю, что и сказать.

— Все в порядке, — сказала она. — Тебе не нужно ничего говорить. — Она провела рукавом по лицу, вытирая слезы, и заставила себя перестать плакать. — Мне пора.

— Может быть, останешься и поешь с нами? Элайна и Мин должны скоро вернуться. Уверен, что Мин будет очень рада тебя видеть.

Кайлин покачала головой:

— Спасибо, но мне нужно кое с кем встретиться.

Это была ложь, но в тот момент ей меньше всего хотелось провести время в компании семилетней девочки.

Джарид улыбнулся ей:

— Понимаю.

Она увидела, что он и в самом деле ее понимает.

— Приходи снова поскорей, — сказал он. — Пожалуйста.

Она кивнула и направилась к двери.

Но, не успев дойти до нее, она услышала голоса, доносившиеся снаружи.

— Я бы хотела, чтобы меня никто не видел, — сказала она, снова подходя к Джариду.

— Это, наверное, Элайна и Мин.

Но когда он закончил говорить, они услышали мужской голос, громким эхом отдающийся от куполообразного потолка Зала.

— Пойду посмотрю, — сказал Джарид.

Он прошел мимо нее в приемную, которая была больше, чем его комната, закрыв дверь за собой, и Кайлин услышала, как он приветствует пришедшего. Минуту она стояла на месте, но затем, сама точно не зная почему, шагнула к двери и прижалась ухом к дереву.

— Трое… — сказал незнакомец. — Все трое — из Лиги. Если бы не несколько человек, с которыми я разговаривал в таверне, они бы, наверное, убили меня. А так мне придется лишь немного подлечиться.

— Что тебе повредили?

— Бок.

Шорох одежды. Громкий вдох.

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — сказал незнакомец. — Я не думаю, что он сломал мне что-нибудь. Он ударил меня посохом.

— Вижу по синяку. Ты что, не защищался?

— Они атаковали меня магическим огнем. А посохом он ударил меня уже после того, как вмешались люди, о которых я упоминал. К этому я не был готов.

Кайлин услышала достаточно. Она распахнула дверь и вышла в Зал.

— Кто тебя ударил? — спросила она. — Кто были те люди?

Джарид поднял изумленный взгляд, но Кайлин внимательно смотрела на второго мага. Он был крепкого телосложения, с длинными желтыми волосами, темными сердитыми глазами и короткой взъерошенной бородой. До ее появления он снял плащ и рубашку, и она увидела длинный темный синяк у него на боку.

— Орлиный Мудрец Кайлин, — сказал Джарид, — это маг Оррис. Он друг, и ему можно доверять.

Ей потребовалась минута.

— Оррис? — повторила она, и ее глаза устремились на Джарида, а затем снова на большого и сильного мага. — Ты Оррис?

Он настороженно посмотрел на нее:

— Да, Орлиный Мудрец.

— Это ты вернул пришельца в Лон-Сер?

Она увидела, как что-то промелькнуло у него на лице, выражение боли или, может быть, сожаления. Трудно было сказать, и это выражение исчезло так же быстро, как и появилось; на лице сохранилась только усталость.

— Да, — сказал он низким голосом. — Я.

Она точно не знала, что ею двигало в тот момент. Может быть, то, что она видела в его темных глазах — глазах, которые уже не были такими сердитыми, или, возможно, то, что члены Лиги сделали ему. Но даже она сама удивилась тому, что сказала: — В таком случае мы должны поблагодарить тебя за тот мир, который у нас установлен с Лон-Сером.

Казалось, сама Леора возложила руки на лицо Орриса, настолько оно просветлело.

— Никогда не думал услышать такое от члена Лиги, — прошептал он. — Спасибо.

Она покачала головой:

— Прошу тебя, не благодари меня. Просто прими мои извинения за тот вред, который Лига причинила тебе за последние годы. — Ее лицо посуровело. — Не было ли у одного из людей, напавших на тебя, длинных волос и острого, узкого лица?

— Был такой.

— Я так и думала. Его зовут Ковет. И если я не ошибаюсь, он был с Бринли и Дриссом.

Оррис слегка пожал плечами:

— Я не знаю, как их зовут, хотя один из них уже пытался убить меня этой весной в лесу Тобина.

Она кивнула:

— Это Бринли. Я слышала о твоей стычке с ним. Вот почему они на этот раз послали троих.

Оррис грустно улыбнулся:

— Я так и подумал. В следующий раз я не буду таким самонадеянным.

Она улыбнулась, хотя и не могла не сознавать, что теперь ее предательство по отношению к Лиге было окончательным. Человек, стоящий перед ней, был самым ненавистным врагом их сообщества, а она беседует с ним о магах из Лиги, напавших на него сегодняшним вечером. Если бы Эрланд вошел в этот момент, он бы не знал, кого из них убить раньше.