* * *

Банк Джаспера запер двери и выставил охрану у сейфа и на украшенной фигурными фронтонами крыше, приготовившись защищаться от жителей, многие из которых были на грани бунта. Одна за другой останавливались шестеренки Треста мистера Бакстера. Корпорация «Северный свет» уволила всех работников. Закрылась половина боен – рабочие разошлись по домам, механизмы были остановлены, а скот остался в загонах умирать с голоду. Большинство детективов сбежали, а ближайшие сторонники мистера Бакстера в Сенате уехали из города или укрылись в особняках на утесах. «В эти трудные времена, – писала „Джаспер-сити Ивнинг-Пост“, – мы остались без лидера».

Что ж, политика, как и природа, не терпит пустоты. Алая Джен взяла власть в свои руки. За первые три дня после падения Банка Джаспера умерли четыре сенатора – последние сторонники мистера Бакстера. Двое умерли в своих постелях, одного застрелили, когда он призывал горожан к спокойствию, а четвертый погиб в пожаре в собственном особняке. На четвертый день Алая Джен появилась перед толпой перепуганных и озлобленных горожан на ступенях банка на Танаджер-сквер. На ней было красное платье и, по некоторым свидетельствам, шляпа с красным пером. Рядом с ней стояли улыбавшийся Джим Дарк и агент Реннер Гремучий Змей. Прислонившись длинным худым телом к одной из мраморных колонн банка, он с ухмылкой поигрывал ножом. Не знаю, сколько там было других агентов.

– Вы меня знаете, – сказала Алая Джен.

Я говорил с теми, кто там был. Они рассказали, что говорила женщина просто и понятно.

– Вы всегда меня знали. Этот город знал меня, когда вы еще не родились. Как бы вы ни притворялись, вам всегда было известно положение дел. Вы знаете, кто есть кто и кто всем управляет. Что ж, хватит притворяться. Городу пора занять какую-то определенную позицию – мы или они. Линейные уже почти здесь. Вы знаете, кто я и что я знаю, о чем говорю. Они потеряли Джунипер и не дадут обрести независимость Джасперу. Но они медлительны, так что не бойтесь. Мы о вас позаботимся.

– Они медлительны, – повторил Дарк. – У вас есть неделя, чтобы подготовиться. Отдадите им свой город, как трусы, как отдали Гибсон, или вы рисковые парни и можете за себя постоять?

– Все изменилось, – добавила Алая Джен. – Старый хрыч помер, и теперь все, что возьмете, будет вашим, если у вас хватит на это смелости.

– Сначала мы возьмем банк, – заявил Дарк. – Кто с нами?

Во время взятия банка Джаспера погибли двенадцать человек, но налет увенчался успехом. Толпа поделила между собой монеты и слитки – банкноты и акции уже ничего не стоили. В тот же день Дарк повел ту же толпу на штурм башни Бакстера, но у них ничего не вышло. Погибли еще пятнадцать человек. Не сомневаюсь, что для мистера Дарка все это было отличным развлечением.

* * *

Перед этим последние шестьдесят лет между Линией и Стволами на Территории существовало нечто вроде перемирия. Война кипела на Краю и на Севере, но на Территории было спокойно. Все изменилось несколько месяцев назад, когда пошли слухи о секретном оружии Лив и Кридмура и о моем Процессе – пожалуй, буду называть его бомбой. Между ними было мало общего, но думаю, уже началась путаница. В общем, Великим Силам было нужно и то и другое. Стремясь первой заполучить оружие, Линия нарушила перемирие и захватила Гибсон. Затем восстал Джунипер, где в первый раз применили оружие Лив и Кридмура, если не считать чудо в Уайт-Роке – лично я не считаю, так как Процесс и то, что нашли Кридмур и Лив, не одно и то же. В общем, именно в Джунипере был уничтожен Локомотив Ангелус.

Со смертью Бакстера Стволы попытались укрепить свои позиции в Джаспере, и Линия попыталась отвоевать его обратно. Все это не заняло и недели.

Большая часть войск Линии на Территории все еще находилась у Джунипера, но линейные перевозили солдат и технику в Джаспер все лето. Наутро второго дня после того, как Алая Джен и Джим Дарк ограбили банк и раздали трофеи толпе, на Джассе, как раз в месте, куда выходили окна Сената, из алеющей на закате воды всплыло два подводных аппарата. Из каждого ТПА вылезло по дюжине линейных, прыгнувших на мостки сенатского причала. От него через находившуюся за зданием лужайку линейные бросились к Сенату и вышибли его задние двери – у них есть для этого специальное устройство, которое я никогда не видел в действии и знаю только по кодовому названию. В коридорах Сената закипело сражение, в ходе которого застрелили еще нескольких полицейских, а шальные пули разбили бы бог знает сколько мраморных бюстов почтенных усопших сенаторов, прежде чем на ТПА заработали шумовые установки, утихомирившие всю улицу. Линейные заняли Сенат, спустив городские флаги и стащив с крыши медного быка. На следующее утро, пока между Сенатом и башней Бакстера сновали косяки винтолетов, офицер по имени мистер Лайм вышел на ступени Сената и зачитал постановление, в котором говорилось, что Линия была вынуждена атаковать, чтобы защитить свои владения в Джаспере и сам Джаспер от окончательного погружения в хаос.

Мистера Уотта к тому моменту уже расстреляли в наказание за смерть мистера Бакстера. Ему на смену пришел мистер Нолт.

Город разделился на три части – географически и идеологически. Кто-то был за линейных, кто-то – за Джен и Дарка, а кто-то – за Джаспер и против всех. Линейные удерживали Фенимор, шайка Джен и Дарка окопалась в Ху Лае и на утесах, а настроенные нейтрально держались везде, где могли.

* * *

Мистер Нолт пришел ко мне в камеру. Внешне он ничем не отличался от остальных линейных.

– Я не буду подписывать вашу чертову бумагу, – заявил я.

Мистер Нолт жестом отмел мои слова.

– Этот этап уже в прошлом, – усмехнулся он.

Признаюсь, что его слова меня напугали, я даже хотел заголосить: «Нет, я передумал, я буду на вас работать». Я подавил этот первобытный инстинкт и вместо этого спросил:

– Где она?

Мистер Нолт не ответил и подошел так близко, что до меня донесся запах застарелого пота, исходивший от его воротничка.

– Значит, это вы, – сказал он. – На вид так себе.

– По правде сказать, я и чувствую себя сейчас так себе.

– Что ж, вы нам нужны, мне это не нравится, но нужны. Так что пора побриться, почистить ботинки и почаще улыбаться, Рэнсом. А иначе…

– Чему мне улыбаться? Я спрашиваю, офицер, что происходит в городе?

Они не потрудились сообщить мне последнюю политическую сводку, так что я ни о чем не знал.

– Бои, – сказал мистер Нолт и начал расхаживать из стороны в сторону. – Конец уже близок. Вопрос времени. Джаспер будет нашим – не то чтобы нам была нужна эта чертова клоака, но мы отвоюем его, как всегда. Исход боев не имеет значения. У нас больше солдат и сырья, на нашей стороне история. Ясно? Через год на этом месте будет станция, и сюда будут ездить Локомотивы. Теперь слушайте.

– Где Адела?

– Того, что мне в вас не нравится, мистер Рэнсом, на целый архив хватит. Ясно? Но дело в том, что вы нам нужны. Войны выигрывают с помощью организации и идеологии. Должны выигрывать. Ясно? А с прошлого года после этой истории с Кридмуром мы думаем о людишках. Вроде Кридмура, или генерала, или вас с вашей идиотской ухмылкой, Рэнсом. Я думаю, что дело в Племени – но это не важно, ясно? Важно то, что вы нам нужны. Мы можем взять город, но он будет продолжать бороться, не захочет смириться с нашим присутствием, а этого мы не можем себе позволить из-за того, что творится в Джунипере, в Дельтах, на Краю – механизм заедает, а нам нужна преемственность. Человеческое лицо. Чтоб смазать шестеренки, ясно?