Данило тоже оказался толковым сотником. Он сделал все, что велел Аскольд, и даже больше: отсек целый фланг от основной массы наступающих и уничтожил его. Попыток ворваться в город татары в эту ночь больше не предпринимали. У Аскольда и его воинов появилось время перевести дух.

Козелец решил сходить домой, успокоить жену: жив-здоров, мол.

— Аскольд! — окликнул его вдруг знакомый голос.

Он оглянулся. Пламя пожарища отчетливо высветило невысокую фигурку Ульяна. Два прыжка, и Аскольд заключил мастера в объятия.

— О-ох, — застонал тот.

— Ранен? — Аскольд отступил на шаг. — Прости, не знал.

— Да ладно, чево там… Сам-то как? Признаться, не верил, что свидимся…

Аскольд вкратце рассказал о «прогулке» в тыл врага.

— Остается смастерить пару десятков таких саней и… засунуть хана в мешок, — подытожил он.

— Да-а, — протянул неопределенно Ульян, поглаживая ноющий бок. — А тут, вишь, что деется… Ты, никак, домой?

Аскольд кивнул.

— Не ходи, — глухо проговорил Ульян.

— Почему? — с тревогой спросил Аскольд, почувствовав неладное.

— Нет там твоей Славны…

— Как нет?! Где она? — Аскольд схватил старика за грудки.

— Татары, пропади они пропадом, повязали ее, — горестно махнул тот рукой. — Да не убивайся ты раньше времени, — поспешил он успокоить козельца. — Главное, что жива она. А там, Бог даст, и свидитесь еще…

Глаза Аскольда сузились:

— Слушай сюда, Ульян. Найдешь Данилу-сотника. Скажешь, что остается за старшего…

— Ты чево задумал, парень? — перебил кожевник, подступая к козельцу. — Уж не к татарину ли в гости опять собрался?

Аскольд через силу улыбнулся:

— Семи смертям не бывать, а одной — не миновать!

— Ты только не горячись и не торопись, вьюнош! Эх, кабы не татарин проклятый, — старик погладил больной бок, — я бы тоже с тобой пошел. Полюбил я тебя, козелец, как сына родного. Ну, — обнял он Аскольда, — с Богом!..

Церковь была заполнена народом. Аскольд еле пробился к Димитрию. Тот сидел, опираясь спиной о стену. Аскольда встретил болезненной улыбкой.

— Садись, — указал он глазами на место рядом с собой. — Отбился?

— Отбился.

— А чего такой хмурый?

— Всеславну пленили.

— Понимаю твое состояние… Что думаешь делать?

— Освобождать.

Это было сказано столь твердо, что воевода понял: переубеждать бесполезно.

— Как?

— Попробую через Таврула.

— Обмен?

— Нет, — усмехнулся Аскольд. — Думаю, меняться на него они не захотят.

— Суровые люди. Ладно, забирай его и делай с ним, что хочешь.

Они обнялись.

Путь в темницу пролегал мимо двора Всеславны. Аскольду надо было взять одну ценную вещицу, и он свернул с дороги. Когда подошел, увидел не только раскрытые настежь ворота, но и распахнутые входные двери в жилище, чудом уцелевшее от пожара. Войдя в дом, услышал чьи-то шаги. Почуяв недоброе, Аскольд обнажил меч. Дверь в их со Всеславной опочивальню оказалась закрыта. Он ударом ноги отворил ее и на всякий случай отпрянул в сторону. Из покоев неожиданно выскочил какой-то мужик с торбой за спиной. Он попытался проскочить мимо, но Аскольд плашмя ударил его мечом по голове, и тот тут же свалился. Аскольд снял с мужика набитую добром котомку. Вытряхнув содержимое, увидел, что это были в основном вещи Всеславны.

В опочивальне все было перевернуто. При виде столь варварского разгрома Аскольд не на шутку испугался: он хранил здесь семейную драгоценность. По преданию, еще его дед, ходя в «черные» страны, привез оттуда кольцо с большим бриллиантом. И теперь Аскольд собирался отдать его татарам ради освобождения любимой. А испугался из опасения, что лихие людишки успели уже забрать колечко. Он торопливо подошел к столу и сунул руку под крышку. Кольцо было на месте.

…Таврул сидел на полу, свернув ноги калачиком и уставившись в одну точку. Он не изменил позы, даже когда скрипнула дверь и послышались чьи-то шаги.

— А-а, опять ты, — процедил он, лишь когда Аскольд сел с ним рядом.

Аскольд торопился. Поэтому задумку свою поведал Таврулу вкратце. Она сводилась к тому, что Таврулу поручалось узнать, где находится Всеславна, а потом помочь ее освободить. За это Аскольд обещал даровать монголу жизнь.

Однако Таврул неожиданно отказался. Пояснив, что смерть поджидает его в любом случае. Рано или поздно урусы сдадут город, и Батый непременно прикажет его казнить. Выхода он не видит.

Тогда Аскольд показал пленнику кольцо. При виде алмаза тот оживился и тут же дал согласие помочь.

— Когда отправляемся? — спросил он.

— Сейчас, — ответил Аскольд.

— Надо заменить, — подергал монгол козельца за одежонку.

— Этого добра хватает. Пошли.

По дороге к Лядским воротам, возле которых скопилась гора убитых монголов, Аскольд думал, кого бы еще взять с собой. Подвернулся Кулотка.

Оба переоделись и вместе с Таврулом пришли к уже знакомой башне. Порадовались, что не отвязали в прошлый раз веревки. Спускались по очереди. Первым пошел Аскольд. Кулотка тем временем крепко обвязал пленника, после чего аккуратно спустил на земляной вал, где его принял Аскольд. Последним спустился сам Кулотка. Ту же последовательность соблюли и при спуске с земляного вала, а потом и со скалы.

Вскоре троица оказалась в прибрежной полосе. Прежде чем двинуться во вражье стойбище, Аскольд предупредил:

— Таврул, клянусь нашим Богом, что если нам удастся освободить Всеславну, я на этом же самом месте вручу кольцо тебе, и ты будешь волен поступать с ним по своему усмотрению. Но если ты вздумаешь нас предать, наши друзья убьют тебя. Понял?

— Монгол не хуже русского умеет держать слово, — гордо ответил тот. — А сейчас нам надо достать лошадей.

Вражий лагерь напоминал разворошенный муравейник. Отрядами, группами, в одиночку — люди двигались в разных направлениях. Заметив в этом снежном плену небольшой табун лошадей, каждый, хоронясь, увел для себя по коняге. Не успела троица отъехать, как чуть не наткнулась на солидную кавалькаду. Таврул схватил за уздцы Аскольдова коня:

— Стой! Это Субудай! Тот, что побеждает урусов и к чьим советам прислушивается хан.

В отблеске пожарищ козелец успел разглядеть лицо полководца. Оно было ему знакомо.

«Вот кого надо было уничтожить в тот раз», — подумал козелец.

Всадники вихрем пронеслись мимо.

Теперь Таврулу предстояло узнать, где находится пленница: оставили ее здесь, в осадном лагере, или успели отправить в центральное стойбище? Задачка не из легких. У первого встречного не спросишь: любой, опознав Таврула, поспешит выдать его Батыю. Тогда не спасет и родная сестра. И монгол колебался. А время бежало. Недалече уж и до рассвета.