— Может, да, а может, и нет, — проговорил Горацио Корман. — Если «Шенандоа» опередит нас — а это почти наверняка произойдет, — они взорвут рельсы и мы все погибнем.

— Мы опрокинем их раньше, чем они обойдут нас.

Терпение капитана Макградера было на исходе:

— Мы не хотим давать им возможность обойти нас, Пардью. Мы собираемся сбросить лишний вес и обогнать их. Мы опередим их, если избавимся от груза; нельзя позволить им вырваться вперед — тогда всем нам конец.

— Что ж, тогда, полагаю, нам всем чертовски не повезло, — заявил Пардью, — потому что вы не отцепите этот вагон. — Он повел плечом, указывая на «катафалк». — Вы же не сделаете этого, верно? Не проявите неуважение к погибшим героям, а, капитан?

— Сейчас нужды живых превыше всего. Убирайся с дороги, Пардью, мы займемся сцепками.

— Только через мой труп.

— С удовольствием это устрою, — сообщил рейнджер, чья рука все еще подрагивала в дюйме от рукояти заткнутого за пояс револьвера.

— Если мы не избавимся от этого вагона, компания твоих мертвецов значительно увеличится, — сказал капитан.

Оскар Хайс вытащил оружие, но не знал, куда его направить. Он, конечно, не стал бы стрелять в капитана, но дуло его пистолета постепенно клонилось в сторону рейнджера — просто на тот случай, если нужно будет стрелять в кого-нибудь. Пардью не сдвинулся с места. Капитан и техасец пребывали в таком напряжении, что, казалось, сейчас зазвенят как струны арфы.

А несущий людей «Дредноут» с каждой секундой приближал их к перевалу.

— Что у тебя там? — спросил капитан. — Что там на самом деле, вот что я хочу знать.

— Мертвецы. Только и всего.

Мерси решила, что настала наконец ее очередь вмешаться, и заявила:

— Он везет наркотик, который называется «желтая смолка». И хочет создать из него оружие.

Большинство взглядов и по крайней мере один пистолет нацелились теперь на молодую женщину.

Только не взгляд и не оружие рейнджера. Он не отрываясь смотрел на ученого, потому что уже знал, что в последнем вагоне. Правая его рука тоже пришла в движение, и теперь обе ладони нависали над рукоятями пистолетов.

А Мерси выпалила остальное:

— Мертвецы, едущие с нами, погибли не в боях. Они умерли, перебрав «желтухи». Но вещество, из которого делается «смолка», — о, оно намного хуже! Оно сводит людей с ума, и они начинают пожирать друг друга!

Взгляд капитана метался между медсестрой и ученым. Наконец он рявкнул на Пардью:

— Она говорит правду? Правду?!

Не испугавшись, но несколько смутившись, Пардью буркнул:

— Она ни черта не знает.

Мерси рассчитывала, что Горацио Корман поддержит ее, но он этого не сделал — возможно, потому, что хотел, чтобы ученый и его помощник забыли о нем, схватившись с капитаном. Так что она принялась защищаться сама:

— Знаю, капитан, — и пожалуйста, поверьте мне! А ты, — обратилась она к Пардью, — если хочешь доказать, что я не права, покажи ему, что везешь там, сзади!

— Покажи документы, — приказал капитан ученому. — Покажи снова. Я хочу посмотреть, кто их подписал и…

— Да какая разница?! — воскликнул Пардью. — Да, мы создаем оружие — как любая армия! То, что содержится в последнем вагоне, важное звено нашей программы. Это куда важнее, чем все, что мы делали до сих пор. Потенциал, — почти умоляюще выдохнул он, — вы даже не представляете, какой это потенциал!

— Вот тут, капитан, мистер Пардью прав, — сказала Мерей. — Вы не представляете потенциала этой штуки. Не представляете, что она делает с людьми, что она может сделать с Югом, но и не только — что она может сделать со всеми, повсюду. Газ, из которого производится «смолка», убивает, не различая цвета обмундирования.

Капитан взвесил ее слова; размышляя, он даже пистолеты опустил на долю дюйма. И сказал:

— Я тоже выполняю приказы, Пардью. И обязан защищать своих людей, а ты — не мой человек. Эти мертвые парни сзади, я ничего не могу для них сделать. И если Союз хочет получить свое оружие, то может послать потом кого-нибудь сюда за грузом. Меня простят или отдадут под трибунал, если сочтут нужным, потому что, бога ради, мы…

Поза Пардью как-то неуловимо изменилась, и одновременно пальцы слегка дернулись. Но прежде чем он успел прервать речь капитана пущенной в сердце пулей, пистолеты Горацио Кормана оказались в руках у хозяина — быстрее, чем кто-либо охнул. Техасец выстрелил из обоих разом: в Оскара Хайса и в Малверина Пардью.

Хайс рухнул без звука, а ствол винтовки Пардью задрался вверх, с оглушительным грохотом выпустив пулю прямо в потолок.

Пардью еще не упал на пол, а капитан уже был возле него, чтобы отшвырнуть подальше винчестер и поставить ногу в тяжелом сапоге на грудь обмякшего раненого. Пуля Кормана угодила Пардью в плечо, возле самой шеи. Кровь просто хлестала: алая струя залила всю верхнюю часть туловища, пока ученый дергался, но ни остановить поток, ни сбросить ногу капитана ему не удалось.

— Ты не посмеешь, — пробулькал он, — не сделаешь… От этого столько всего зависит! Моя карьера и, может, Союз — весь Союз!

— Твой Союз может катиться ко всем чертям! — заявил Горацио Корман и крутанул пистолеты так, что они словно сами собой скрылись в кобурах.

— Я предпочел бы, чтобы этого не произошло, — произнес капитан. Убедившись с одного взгляда, что Хайс мертв, он проверил Пардью. — Этот ублюдок еще поживет — по крайней мере, столько, чтобы я успел допросить его. Ты хотел застрелить меня!

— Ты собираешься… — раздался хрип раненого, — лишить нас… всего.

— Нет, это ты собирался лишить нас всего, ан нет, не выйдет. Рейнджер, вам известно, как управиться со сцепками?

— Уверен, кто-нибудь из нас разберется. Если же нет… — Он повернулся к Мерси. — Миссис Линч, как насчет того, чтобы сбегать и притащить сюда первого встречного проводника?

Она кивнула и, пошатываясь, побрела прочь, размышляя, не нужно ли было перевязать мистера Пардью или же пусть все остается, как есть, поскольку она подозревала, что при должном уходе он вполне может оправиться от ранения.

К тому времени как она вернулась с Джаспером Николсом, рейнджер и капитан ухитрились управиться со сцепкой самостоятельно и «катафалк» уже медленно исчезал вдалеке. Избавившись от лишнего вагона, «Дредноут» с новыми силами рванулся вперед — совсем как тогда, когда уносился от «корзинок для мяса».

Мерси спросила у проводника:

— А как насчет вагона-ресторана? Отцепим и его тоже?

Бросив взгляд на окно, молодой человек ответил:

— Можно, мэм, но это не принесет нам пользы. Смотрите.

Он показал, и девушка увидела, что проводник прав.