— Так.

— Но почему такое стало возможно? Вдруг, дело не только в удаленности Алжира? И кто-то посулил дею и его прихлебателям гораздо больше, чем они имели раньше? Причем речь не о деньгах. Денег у них и так хватает, разбоем нажили. А все дело в сильной поддержке против повелителя правоверных, которая позволит стать дею Алжира полноправным эмиром Алжира, ни от кого не зависящим?

— Хм-м… Ты довольно проницателен, Хасан! Уже не удивляюсь, что адмирал обратил на тебя внимание… Да, такое подозрение есть, но о нем не говорят открыто. Слишком мало известно о том, что там творится. Доказательств предательства дея нет. Во всяком случае, я о них не слышал. Но по тому, что удалось выяснить, очень похоже, что этот продажный шакал Ахмед все же с кем-то снюхался. Но вот с кем?..

Разговаривая с капитаном, Иван попутно думал о вновь открывшихся обстоятельствах. А ведь действительно, такое вполне может быть! Без серьезной поддержки со стороны дей Алжира вряд ли пошел бы на такой фактически открытый саботаж, игнорируя распоряжения самого султана. Но кто же это может быть? Ведь это должен быть союзник, в силах которого дей уверен. Как должен быть уверен и в том, что этот союзник не продаст его султану тогда, когда надобность в предателе исчезнет. Франки и испанцы? Вряд ли. Сила у них есть, но вот говорить о взаимном доверии глупо. Обе стороны постарались. Генуэзцы? Не то… Их могущество давно в прошлом, и за серьезного противника их уже никто не считает. Неаполитанцы и сардинцы? Несерьезно. Эти «вояки» вообще, кроме смеха, ничего не вызывают. Венецианцы? Сомнительно. То же самое, как с франками и испанцами. Сила есть, а взаимного доверия нет и быть не может. Тогда кто? Больше в Средиземноморье и нет никого, кто имеет более-менее значимый вес, и с кем приходится считаться всем остальным. Не Папская же область во главе с Римским Понтификом, в самом деле!

— Парус слева по носу!!!

Крик впередсмотрящего отвлек от размышлений. Иван посмотрел в указанном направлении в бинокль, и действительно обнаружил какую-то посудину из местных, показавшуюся из-за мыса. За ней вскоре показалась вторая, а потом и третья. Одна шебека, только размером поменьше, чем «Кирлангич», и две крупных лодки. Идут на пересечку курса. Сомневаться в их намерениях не приходилось. Капитан, разглядев как следует незваных визитеров в бинокль, злорадно усмехнулся.

— Как раз то, что надо! Мелочь утопим, а вот шебеку надо будет взять целой. Давут, справишься? Их там не меньше сотни будет.

— Справимся, Мурат-бей. Сброд, взявший в руки саблю и промышляющий разбоем, это еще не армия.

— Согласен… Значит, начинаем. И да поможет нам Аллах!

Все сразу же пришло в движение. «Кирлангич» резко отвернула от берега в сторону моря, стараясь разорвать дистанцию. Янычары приготовили оружие и пока что находились в трюме, готовые по сигналу выскочить на палубу. Те, кто был выделен в качестве канониров, сменили янычарскую форму на гражданскую одежду, какую обычно носят моряки «купцов». Одновременно с этим на палубе началась «паника», имеющая цель усыпить бдительность нападающих. Паруса же самой «Кирлангич» работали не в полную силу, что давало возможность преследователям хоть и медленно, но уверенно настигать свою добычу. Следующая далеко позади «Шахин» тоже отвернула, и стала уходить, но стараясь делать это так, чтобы не терять из видимости «Кирлангич». Ловушка была расставлена. Оставалось только ждать, когда добыча, считающая себя охотником, сама в нее залезет.

Иван наблюдал за всем с огромным интересом. Если случай с «Марией Магдалиной» все же нельзя было считать классическим нападением в море, там была попытка напасть из засады, воспользовавшись элементом внезапности, то вот здесь все было с точностью до наоборот, как он привык поступать согласно тактике, разработанной казаками. И вынужден был признать, что капитан Мурат — серьезный противник. Если все пройдет, как он задумал, то магрибским пиратам, польстившимся на одинокого «купца», придется плохо. Если бы не нужно было обязательно захватить трофей, причем в наименее попорченном виде, то задача бы упростилась еще больше. За время перехода от Ватики до африканского побережья канониры вволю потренировались в стрельбе. Опять блеснул своим умением Бахир. Причем до такой степени, что капитан назначил старшим канониром, несмотря на молодость. И сейчас он стоял в затрапезном халате на корме рядом с трофейными двенадцатифунтовками, усиленно «паникуя». То тыча пальцем в догонявших преследователей, то начиная усиленно жестикулировать и причитать. В помощь ему выделили троих янычар и двоих матросов, которые добавляли шума и бестолковости в общую картину. Остальные спрятались за фальшбортом, приготовив оружие. Ивана сначала хотели убрать от греха подальше в трюм, поскольку надобности в присутствии навигатора на палубе в бою нет, но он упросил разрешить ему остаться, показав свой испанский штуцер. И теперь занял позицию за фальшбортом, приготовившись к стрельбе. Начинать раньше времени не стоит, чтобы не разрушать иллюзию трусливого «купца», удирающего от пиратов. Но в подходящий момент пуля, выпущенная из нарезного ствола, может найти не случайную, а именно нужную цель. Сейчас же он просто наблюдал, анализируя действия Мурата, и признавал, что сам бы поступил точно также. Нет, что ни говори, а у османских военных моряков все же есть чему поучиться. Недаром Османская империя подмяла под себя все восточное Средиземноморье в свое время. И флоты христианской коалиции ничего не смогли с этим поделать…

Сзади донесся грохот выстрела, и нос пиратской шебеки окутался дымом. Насколько удалось разглядеть в бинокль, пушек на ней было немного. Одна на носу и по две на каждый борт, причем небольшого калибра. Ядро упало далеко за кормой. Стрельба с такой дистанции была бессмысленной, и имела чисто психологическую цель. Которая, тем не менее, была «достигнута». Удирающий «купец» перепугался, и начал уборку парусов. Со стороны это выглядело именно так. Оставив самый минимум, лишь бы управляться по ветру. Позади раздался восторженный рев. Хоть звука из-за большого расстояния и не было слышно, но не заметить в бинокль радостную реакцию преследователей было не возможно.

Шебека и одна из лодок стали заходить с разных бортов. Мурат несколько изменил курс, чтобы шебека смогла подойти раньше. Лодке пришлось бы обходить корму «Кирлангич» по дуге, и затратить на это большее время. Шебека, на палубе которой уже были хорошо видны радостные физиономии пиратов, приготовившихся к абордажу, быстро приближалась. Сопротивления там, похоже, совершенно не ожидали.

Шебека приближается с левого борта, а ближайшая из лодок начинает огибать корму, чтобы вцепиться справа. Позиция идеальная. Мурат умелыми действиями все же заманил пиратов в ловушку. Между противниками чуть более полусотни метров. По команде падают щиты, закрывающие орудия, и в то же мгновение гремит залп пушек левого борта. Туча самой мелкой — вязаной картечи, обрушивается на не ожидающих отпора пиратов. Тут же гремит одиночный выстрел с кормы «Кирлангич». Книппель, посланный Бахиром из кормовой двенадцатифунтовки, перерубает хлипкую мачту на так удачно подставившейся лодке, попутно убивая и калеча тех, кто находится рядом. Лодка сразу же рыскает в сторону и теряет ход. «Кирлангич» подворачивает и сближается с шебекой. Похоже, пиратским кораблем никто не управляет. Свою лепту внес также Иван, за мгновение до бортового залпа сумевший снять из своего штуцера пиратского капитана. Или кто там у них распоряжался на корме. Удар бортами, и в воздух летят абордажные крючья. Скрип и треск дерева, хлопанье парусов, крики раненых. Снасти обоих кораблей перепутываются, и они замирают рядом, покачиваясь на волне. После залпа картечью с предельно малой дистанции идти на абордаж у пиратов, похоже, некому. Те, кто совсем недавно поглядывал с алчностью на попавшегося «купца», теперь представляли из себя рваные кровавые лохмотья. А те, кто чудом уцелел в этой мясорубке, еще не отошли от шока. Но давать им время, чтобы прийти в себя, никто не собирался. Отряд янычар бросился на палубу вражеского корабля, разряжая пистолеты в тех, кто еще кое-как стоял на ногах, или пытался встать. После чего в ход пошли сабли. Иван тоже не остался в стороне, и укрывшись за мачтой, вел точный огонь из своего штуцера, выбивая наиболее опасных противников. Но он даже не успел расстрелять все заряженные каморы, как побоище на палубе закончилось. Янычары зарубили всех, оказавших сопротивление. Бахир, тем временем, вторым выстрелом из кормовой пушки все же отправил ко дну поврежденную лодку, лишившуюся мачты. Те, кто находились в другой лодке, все поняли правильно. И развернувшись, бросились обратно к берегу, до которого было уже довольно далеко. Но Мурат не хотел оставлять свидетелей. Быстро расцепившись с трофеем, «Кирлангич» бросилась в погоню. Два выстрела картечью из носовой двенадцатифунтовки с дальней дистанции все таки повредили паруса и такелаж, сбив ход пиратам. А когда дистанция уменьшилась, книппель разнес корму пиратской посудине, из-за чего она сразу начала хлебать воду. Когда «Кирлангич» подошла ближе, в воде барахтались всего лишь четверо уцелевших, вцепившихся в деревянные обломки и взывающих о помощи. Горе-грабителей вытащили из воды, но лишь для того, чтобы сразу же отдать в руки троим янычарам, умеющим развязывать языки. Капитан хотел получить информацию о нападении и о текущей обстановке в Алжире как можно скорее. Увы, пленные оказались рядовыми бандитами и знали не намного больше, чем уже было известно в Истанбуле. Отдельные мелкие детали не меняли общей картины. Нападение же на «Кирлангич» оказалось чисто случайным. Пиратские банды, базирующиеся в Скикде, частенько таким образом выходили на «промысел», нападая на корабли, идущие вдоль африканского побережья, о которых их заранее предупреждали наблюдатели. Причем не делая различий в национальной принадлежности. Сейчас они прекрасно видели флаг Османской империи на мачте «Кирлангич». Но, тем не менее, все равно напали. Там, где звенит и блестит шальное золото, нет места ни вере, ни национальности, ни верности своему сюзерену. В захвате очередной добычи никто не сомневался, уж очень легкодоступной она выглядела. Тем горше оказалось прозрение.